Грех не наградить

"Нацбест" достался Захару Прилепину

В 2008 году у "Национального бестселлера" выдался прелюбопытный шорт-лист. В него попали и беллетризованная биография одного из лауреатов этой премии, и беллетризованная автобиография новосибирского программиста, и китаизированная мистификация петербургского философа. Кроме того, в коротком списке оказались один большой роман, одна скорее повесть, чем роман, и один роман в рассказах. Победил последний, и, с нашей точки зрения, это правильно.

Захар Прилепин, чья книга "Грех" и отмечена в этом году "Нацбестом", наверное, единственный наш писатель, который считает, что не только у него в жизни все хорошо, но и в современной русской литературе все обстоит тоже как надо. В предисловии в "Греху" Дмитрий Быков заметил, что Прилепин пишет "заразительно", потому что он полон жизни и энергии. Это - чистая правда. У Прилепина все свое: своя настоящая, невыдуманная жизнь, и, что важно, не столичная, а какая-то общечеловеческая. Его прозу не могут не понять везде в России: за исключением любви к литературе, собственного голоса и дара, он - просто человек, молодой (ему нет еще и 33 лет), но много повидавший и на многое способный, очень цельный и начисто лишенный пафоса.

Герой всех восьми рассказов "Греха" - один. Он - подросток, изнемогающий от любви в последнее лето детства, он же - усталый Сержант, спасающий своих солдат где-то в Чечне, он же - вышибала в клубе, он же - могильщик на кладбище. Все его ипостаси объединяет жажда "легкости при главном выборе", но, чем старше герой становится, тем яснее он понимает, что с годами он потерял право умирать тогда, когда ему захочется. Внутренняя драматургия без труда превращает "Грех" из сборника рассказов во вполне себе роман воспитания. Как цельная книга "Грех" получился сильнее и "Патологий", и "Саньки". При этом и каждый рассказ по отдельности у Прилепина хорош, а умение писать рассказы требует особого, редко встречающегося дара.

Если бы Прилепина в шорт-листе "Нацбеста" не было, то премию стоило бы отдать Александру Секацкому, петербургскому философу, написавшему очень симпатичную книжку-мистификацию "Два ларца, бирюзовый и нефритовый".

"Ларцы" - это якобы перевод случайно открытой "шпаргалки" для кандидатов на чиновничьи должности в средневековом Китае. Притчи-вопросы касаются самых разных вопросов - от государственного устройства до уз дружбы, от методов воспитания детей до сути и назначения человеческого ума. Непредвзятый читатель может довольно долго верить в то, что ему преподносят подлинник. Но все-таки сигнальные флажки по тексту разбросаны. Иногда это стилистические промахи, вроде выражения "прокручивать ситуацию", иногда - сугубо мужское словоупотребление (в одной задаче появляется слово "заколка", хотя, конечно, на этом месте должна была бы быть "шпилька": только человек, пишущий "из головы", без словаря, может позволить себе такой анахронизм). Тем не менее, книжка у Секацкого получилась отличная, и побольше бы нам таких.

Шорт-лист "Нацбеста" следует веянию времени и включает в короткий список второй год кряду "сетевого" автора. Если в 2007-м в шорт-лист попала дебютная книга "Побег куманики" вильнюсского поэта Лены Элтанг, то в этот раз в качестве образца прозы, минующей издательства, но имеющей собственный круг читателей и почитателей, оказался не то роман, не то повесть "Мезенцефалон" новосибирца Юрия Бригадира. Автор - системный администратор и действующая модель алкоголика, человек остроумный и наблюдательный, написал что-то вроде истории одного года из своей жизни. В "Мезенцефалоне" полно мата и жаргона, технических деталей и скорбей человека пьющего.

Биография Александра Проханова "Человек с яйцом", написанная литературным критиком и обозревателем Львом Данилкиным, в 2007-м году попала в рукописи в короткий список "Большой книги", а в этом году оказалась номинирована на "Нацбест". И книжка получилась хорошая, и сама идея жизнеописания мифописателя и колоритнейшего трибуна хороша, но премий, как и пряников, все равно не хватает на всех.

Вячеслав Курицын опубликовал вторую книгу под псевдонимом Андрей Тургенев и с ней, как и с первой ("Месяц Аркашон"), прошел в шорт-лист "Нацбеста". В романе "Спать и верить", про который так и хочется написать "роман-симулякр", перемешаны куски настоящих мемуаров ленинградских блокадников и буйный вымысел автора, который сделал руководителем осажденного города человека по имени Марат Киров (такое мог придумать, кажется, только москвич, переехавший в Питер по собственной воле). Писатель Тургенев подослал к прожорливому Кирову четырехпалого безумного НКВДшника, духа-глоссолала, альпинистку - врагиню народа. В этот хаос еще воткнуты тетралогия Вагнера "Вечный лед", красавица-машинистка Варенька, схемы обмена карточек и продуктов на черном рынке и миллион еще каких-то штучек, которые забавляют, но не радуют. Видно, в случае текстов о блокаде правда жизни все еще куда сильнее правды искусства.

"Люди с чистой совестью" - это маленький роман или большая повесть Анны Козловой, злющий текст про, разумеется, нелюдей - политтехнологов и политиков, проживающих жизнь в своем замкнутом не то террариуме, не то экзотариуме. Захар Прилепин написал об этой книге так: "Ане Козловой, наверное, однажды придется понять, что этими чудовищными энергиями нельзя питать свою прозу долго". С чудовищностью нельзя не согласиться, а вот проза ли это - вопрос. Наверное, все-таки публицистика или гонзо-журналистика, только не от первого лица, а от третьего.

Итак, старт литературному премиальному сезону дан. С шорт-листом "Большой книги" мы уже знакомы. Теперь ждем длинного списка "Русского Букера".

Юлия Штутина
Lenta.ru, 09.06.2008