Грех не наградить

«Нацбест» достался Захару Прилепину

В 2008 году у «Национального бестселлера» выдался прелюбопытный шорт-лист. В него попали и беллетризованная биография одного из лауреатов этой премии, и беллетризованная автобиография новосибирского программиста, и китаизированная мистификация петербургского философа. Кроме того, в коротком списке оказались один большой роман, одна скорее повесть, чем роман, и один роман в рассказах. Победил последний, и, с нашей точки зрения, это правильно.

Захар Прилепин, чья книга «Грех» и отмечена в этом году «Нацбестом», наверное, единственный наш писатель, который считает, что не только у него в жизни все хорошо, но и в современной русской литературе все обстоит тоже как надо. В предисловии в «Греху» Дмитрий Быков заметил, что Прилепин пишет «заразительно», потому что он полон жизни и энергии. Это — чистая правда. У Прилепина все свое: своя настоящая, невыдуманная жизнь, и, что важно, не столичная, а какая-то общечеловеческая. Его прозу не могут не понять везде в России: за исключением любви к литературе, собственного голоса и дара, он — просто человек, молодой (ему нет еще и 33 лет), но много повидавший и на многое способный, очень цельный и начисто лишенный пафоса.

Герой всех восьми рассказов «Греха» — один. Он — подросток, изнемогающий от любви в последнее лето детства, он же — усталый Сержант, спасающий своих солдат где-то в Чечне, он же — вышибала в клубе, он же — могильщик на кладбище. Все его ипостаси объединяет жажда «легкости при главном выборе», но, чем старше герой становится, тем яснее он понимает, что с годами он потерял право умирать тогда, когда ему захочется. Внутренняя драматургия без труда превращает «Грех» из сборника рассказов во вполне себе роман воспитания. Как цельная книга «Грех» получился сильнее и «Патологий», и «Саньки». При этом и каждый рассказ по отдельности у Прилепина хорош, а умение писать рассказы требует особого, редко встречающегося дара.

Если бы Прилепина в шорт-листе «Нацбеста» не было, то премию стоило бы отдать Александру Секацкому, петербургскому философу, написавшему очень симпатичную книжку-мистификацию «Два ларца, бирюзовый и нефритовый».

«Ларцы» — это якобы перевод случайно открытой «шпаргалки» для кандидатов на чиновничьи должности в средневековом Китае. Притчи-вопросы касаются самых разных вопросов — от государственного устройства до уз дружбы, от методов воспитания детей до сути и назначения человеческого ума. Непредвзятый читатель может довольно долго верить в то, что ему преподносят подлинник. Но все-таки сигнальные флажки по тексту разбросаны. Иногда это стилистические промахи, вроде выражения «прокручивать ситуацию», иногда — сугубо мужское словоупотребление (в одной задаче появляется слово «заколка», хотя, конечно, на этом месте должна была бы быть «шпилька»: только человек, пишущий «из головы», без словаря, может позволить себе такой анахронизм). Тем не менее, книжка у Секацкого получилась отличная, и побольше бы нам таких.

Шорт-лист «Нацбеста» следует веянию времени и включает в короткий список второй год кряду «сетевого» автора. Если в 2007-м в шорт-лист попала дебютная книга «Побег куманики» вильнюсского поэта Лены Элтанг, то в этот раз в качестве образца прозы, минующей издательства, но имеющей собственный круг читателей и почитателей, оказался не то роман, не то повесть «Мезенцефалон» новосибирца Юрия Бригадира. Автор — системный администратор и действующая модель алкоголика, человек остроумный и наблюдательный, написал что-то вроде истории одного года из своей жизни. В «Мезенцефалоне» полно мата и жаргона, технических деталей и скорбей человека пьющего.

Биография Александра Проханова «Человек с яйцом», написанная литературным критиком и обозревателем Львом Данилкиным, в 2007-м году попала в рукописи в короткий список «Большой книги», а в этом году оказалась номинирована на «Нацбест». И книжка получилась хорошая, и сама идея жизнеописания мифописателя и колоритнейшего трибуна хороша, но премий, как и пряников, все равно не хватает на всех.

Вячеслав Курицын опубликовал вторую книгу под псевдонимом Андрей Тургенев и с ней, как и с первой («Месяц Аркашон»), прошел в шорт-лист «Нацбеста». В романе «Спать и верить», про который так и хочется написать «роман-симулякр», перемешаны куски настоящих мемуаров ленинградских блокадников и буйный вымысел автора, который сделал руководителем осажденного города человека по имени Марат Киров (такое мог придумать, кажется, только москвич, переехавший в Питер по собственной воле). Писатель Тургенев подослал к прожорливому Кирову четырехпалого безумного НКВДшника, духа-глоссолала, альпинистку — врагиню народа. В этот хаос еще воткнуты тетралогия Вагнера «Вечный лед», красавица-машинистка Варенька, схемы обмена карточек и продуктов на черном рынке и миллион еще каких-то штучек, которые забавляют, но не радуют. Видно, в случае текстов о блокаде правда жизни все еще куда сильнее правды искусства.

«Люди с чистой совестью» — это маленький роман или большая повесть Анны Козловой, злющий текст про, разумеется, нелюдей — политтехнологов и политиков, проживающих жизнь в своем замкнутом не то террариуме, не то экзотариуме. Захар Прилепин написал об этой книге так: «Ане Козловой, наверное, однажды придется понять, что этими чудовищными энергиями нельзя питать свою прозу долго». С чудовищностью нельзя не согласиться, а вот проза ли это — вопрос. Наверное, все-таки публицистика или гонзо-журналистика, только не от первого лица, а от третьего.

Итак, старт литературному премиальному сезону дан. С шорт-листом «Большой книги» мы уже знакомы. Теперь ждем длинного списка «Русского Букера».

Юлия Штутина
Lenta.ru, 09.06.2008