Оруэллу не снилось!

Это какая-то марсианская атака! От нас хотят, чтобы мы начали стесняться самих себя, стали духовными кастратами — во имя каких-то новых ценностей, считает Захар Прилепин

Кто он, Захар Прилепин?

Писатель. Биография бурная, за что его иногда сравнивают с Максимом Горьким. Окончил филфак Нижегородского университета, работал разнорабочим, охранником, служил в ОМОНе. В 90-е годы участвовал в боевых действиях в Чечне, сначала рядовым бойцом, затем командиром отряда и замкомвзвода. Работал журналистом в самых разных изданиях. Писать начал в 29 лет. Первый роман «Патологии» вышел в 2004-м, когда Захару было 30. Книга отчасти посвящена чеченским событиям. Стал писателем, уточняет он, когда понял, что «тратит жизнь ни на что». Потом судьба заносила его в самые разные сферы, в том числе и в радикальную российскую политику.

Сейчас у Захара Прилепина 10 книг, сотни острых статей и самые престижные писательские премии. По его собственному признанию, в литературу он влюблён маниакально. С детства.

Спектакли по его книгам ставят сейчас в Италии, Германии и, естественно, в разных городах России.

Кроме того, Прилепин занимается музыкой, выступал в качестве рэп-исполнителя группы «25/17». В 2011 году создал группу «Элефанк». А год назад снялся в кино — в сериале «Инспектор Купер» и в фильме Алексея Учителя «Восьмёрка». Алексей Учитель признался потом, что был поражён талантом Захара.

Как он всё это успевает, мы не знаем. Но, воспользовавшись редким случаем, успели задать писателю свои вопросы.

Свобода быть свободным

Откуда растут ноги у новых европейских ценностей

— Ваше отношение к новым тенденциям: однополые браки, вовлечение детей в пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений с самого младшего возраста, разрушение семейных ценностей, а кто против — тот мракобес? Откуда берётся нетерпимость иного мнения?

— Отношение у меня совершенно очевидное — как у натурала и отца четверых детей. Эта ситуация кажется мне абсурдной, причём на данной степени абсурда не останавливающейся. Эта абсурдность принимает всё новые и новые формы, которые не снились никаким Оруэллам, и никакие анти-утопии не могли представить такое развитие ситуации.

Только что я был в Финляндии и с удивлением узнал, что колоссальное количество людей уходит из церкви, потому что церковь не поддерживает гомосексуальные браки. Они воспринимают церковь как оплот мракобесия. И это тренд, непонятно кем навязанный сверху. Идёт массированная атака на сознание белой нации, белого этноса, который как бы должен эти вещи принять как основополагающие, не нуждающиеся в корректировке.

Религия, этнические отношения, гендерные отношения, ценность семьи — все важнейшие составляющие человеческих отношений подвергаются сегодня сомнению или переосмыслению. В данном случае, кто бы за этим ни стоял и какие бы побуждения ни руководили людьми, в этом участвующими — а в этом участвуют либеральная интеллигенция, западные левые движения, — мне это кажется массовым умопомрачением.

— Никто ведь не собирается вмешиваться в интимную жизнь людей. Почему же эту тему связывают со свободой человека?

— Я не выступаю против различной сексуальной самореализации человека. По большому счёту всё равно, какова интимная жизнь у различных людей. Но непонятно, почему вдруг сексуальная ориентация человека возводится в ранг религии и свободы.

Это находится вне контекста протестных движений. Мир движется, происходят кризисы, в Африке и Латинской Америке голод, нищета... Проблем для протестов масса. Но эта тема выводится как главнейшая.

Когда я озвучил это, неожиданно от российской либеральной интеллигенции в социальных сетях получил сотни гневных отповедей о том, что я пещерный дикий человек. Такое впечатление, что эта тема каким-то психическим нейролингвистическим программированием введена в сознание человека, который ещё два года назад не думал, что вообще будет об этом говорить.

Не очень понятно, каким образом это соотносится со свободой. О свободе ребёнка вообще никто не думает. Ребёнок выбирает себе таких родителей или нет? Сомневаюсь, что в такой крупной и достаточно консервативной стране, как Россия, эта тема может быть актуальна.

Либо надо уничтожить весь этот народ, или вытащить у него мозг. Или надо с этим смириться.

Это какая-то массовая марсианская атака. Я не понимаю, откуда растут ноги.

— То есть в России, по сути, нет такой проблемы?

— Нет. Последние 10-15 лет все гей-сообщества, все трансвеститы замечательные, взращённые Аллой Борисовной Пугачёвой, — они же правят шоу-бизнесом. Все страны на них любуются, они размножаются почкованием, никаких проблем нет.

Им этого мало. Они хотят ещё большую территорию захватить.

Это никаким образом не сообразуется с моим представлением о культуре, об истории России, о достоинстве, об аскезе, о человеческой сути. Представьте на секунду, что эту тему предложили бы обсудить Достоевскому, Льву Толстому или Пушкину. И что у них отражалось бы в глазах в это мгновение: это бес пришёл?

Русская культурная традиция всегда к относилась к нетрадиционным отношениям снисходительно, ну есть и есть — светское общество в своё время было серьёзно подвержено этим вещам, но это ни на что не влияло. Никогда не доходило до полного и тотального абсурда, когда человек из женщины и мужчины превращается в ОНО, и когда традиционалы объявляются экстремистами, а нетрадиционалы — нормой поведения...

В общем, со всем этим абсурдом действительно надо бороться и сказать: знаете, ребята, всё, хорош, всё.

— Россия практически чуть ли не единственная сила, которая этому противостоит...

— Да. Я тут придумал такую фразу: Россия должна стать страной просвещённого «мракобесия», куда всё прогрессивное человечество будет смотреть с надеждой. Знать, что на Земле есть такая страна, где главные понятия существуют в их естественном виде. Где мужчина как мужчина, женщина как женщина, ребёнок как ребёнок. И это не подвергнуто обструкции.

— Но либеральные круги с пеной у рта доказывают обратное. Кого там больше — проплаченных или искренне убеждённых?

— Огромное количество интеллигенции искренне это поддерживает. Не знаю, чем это объяснить. Это какой-то вирус. Не надо разводить истерию на пустом месте. Геи давно являются частью элиты, культурной, бизнес-элиты, не надо выводить эту тему в идеологию свободы.

«Рашка» и «совок» — новые тренды либералов

— Происходит постоянная подмена понятий. Всё переворачивается с ног на голову. История переписывается. Что с этим делать?

— От нас хотят, чтобы мы перестали быть собой, начать стесняться самих себя, находились в состоянии духовной кастрации. Во имя каких-то новых ценностей, которые никоим образом не сообразуются с тем, что мы являли собой в течение тысяч лет.

Все эти двойные стандарты, вся эта непрекращающаяся атака на русское самосознание — стремление доказать легитимность того, что сейчас происходит.

Происходят неолиберальные реформы во всех сферах — начиная с реформы медицины и образования и заканчивая любой госструктурой, и они несут только неприятности российским гражданам — значит нужно доказать, что это совершенно нормально.

Вот у вас был ГУЛАГ, у вас был Сталин, страна всегда была чёрной дырой, мрачной рабой и курной избой, жалеть вам всё равно нечего. Потому бессмысленны все культурные и национальные традиции и заветы.

Это тренды. Это в каком-то смысле борьба. В ней стихийным образом начинают участвовать какие-то люди. В любой московской либеральной среде принято и считается хорошим тоном говорить «Рашка» и «совок». При этом говорить «черножопый» и «хачик» — это нехорошо. Но это вещи одного порядка. И за то, и за другое надо бить по губам.

Но почему-то считается, если ты не говоришь «Рашка», то ты мракобес. Дикарь, защищающий вещи, которые уже давно не в авторитете.

Есть вопросы к Путину

— Пару лет назад в одном интервью вы сказали фразу: «У меня к Путину много вопросов». А сейчас есть?

— Есть. Но, я думаю, он мне не ответит. Например, такой вопрос: почему 90 процентов российских производственных активов находится в оффшорах? Почему в России не вступил в силу закон о прозрачности оффшоров? Половина мира поддержала этот закон. А Россия нет. Почему из России уводят ежегодно от 40 до 80 миллиардов долларов за границу, подкармливая другие экономики? Почему страна вписана в международные валютные махинации?

Думаю, что он с лёгкостью ответит, конечно, выкрутится. А народ скажет: не надо наговаривать на нашего. Они в принципе не могут поверить, что люди, управляющие страной, находятся вне государственной национальной элиты. То есть как бы за пределами наших общественных интересов, соблюдают и расширяют собственные интересы. Для нашего народа это кощунственная мысль.

— Недавно была встреча российских литераторов, которую вёл Путин. Вы там были?

— Я не поехал на встречу. Но не принципиально, просто не смог. Ничего дурного я в этих встречах не вижу. Был недавно в Италии, и мне там сказали: «Это вообще парадокс. У нас Берлускони никогда в жизни не видел писателей. И нынешний президент тоже не думает о них». А в России, потому что она литературоцентрична сильнее, чем любая страна, такие вещи считаются нормальными.

...И стать батраками в Европе

Про события на Украине

— Это, безусловно, не экономическая, а национальная революция. Украинский этнос восстал за свою независимость. Вопрос в том, что невозможно докричаться до них и объяснить, что вступление в Евросоюз не принесёт им никаких благ, а оставит их на пути ещё большей деградации экономической. Эти доводы до них не доходят.

И я понимаю, почему. Потому что банда Януковича их всех достала. Но совершенно очевидно, что Украина будет революционным театром. Через три года там ещё что-то произойдёт. Даже если сейчас они спихнут Януковича, страну возглавит и продолжит грабить финансово-компрадорский олигархат. А люди будут работать батраками в Европе и добивать свою экономику.

Но они предпочитают думать, что произойдёт какой-то не-обычайный финт и они войдут в мир европейских народов. Причём не в нынешнюю Европу, а в Европу образца 79-го года, где мир и благоденствие.

Детская наивная розовая убеждённость, что где-то есть Европа специально для них. Можно с таким же успехом вступать в межпланетарный союз, в Союз меча и орала, в союз Большой Медведицы... Нет такой Европы, в которую они хотят вступать, но они вступают в рамках своих украинских представлений.

— Но кто-то же понимает...

— Запад вкладывает сверхсредства во все антирусские движения: на Украине, в Польше, Белоруссии, Германии. Россия не вкладывает ничего ни во что. Никакой руки Москвы нет. Ведь есть же Восточная Украина, и мог бы произойти и другой народный протест, можно вывести полмиллиона...

Колоссальное количество украинской интеллигенции (например, Всеволод Непогодин, Платон Беседин, Олесь Бузина) пишет статьи, высказывает своё мнение — отрицательную реакцию на происходящее. Но их голоса тонут в хоре других, и медиа-сфера заточена под неолиберальную идею. У Олеся Бузины только за один пост 27 тысяч лайков за ночь.

То есть это огромное количество людей, но их как бы нет в медиа-пространстве. Есть плохой Путин и есть свободная Украина.

Надо родить и воспитать 25 миллионов детей

Про Россию и европейскую мифологию

Вопросы о том, что сегодня происходит в России, задают Захару, наверное, чаще всего.

— Я не могу вам ничего объяснить про Россию. Я только могу вам рассказать мою точку зрения на те процессы, что в России происходят.

Мне кажется, что в настоящий момент Европа, белая нация, золотой миллиард (как угодно это называйте) переживает кризис европейской цивилизации. И в ближайшие сто лет будут происходить вещи, о которых мы в самых страшных антиутопиях не имели представления.

В моём понимании российская либеральная интеллигенция (как и латвийская или украинская) верит в какую-то европейскую мифологию. Мир в последние десятилетия непрерывно переживает какие-то жесточайшие финансовые кризисы. Но мы никак не выйдем из ощущения того, что вот если построим жизнь, как в Европе, то сразу будет нам счастье.

Но Европы той уже нет, некуда уже стремиться. Европа находится в состоянии разлома всех неолиберальных ценностей, которые рушатся на наших глазах.

Вот такой пример. Италия. Страна находится в глубочайшем даже не только экономическом — духовном, этническом кризисе. За два года я был в Италии раз, наверное, десять. Там у них лица всё печальнее и печальнее, глаза всё ниже и ниже. Безумное количество нищих, людей, которые не понимают, что они будут делать сами с собой и с правительством. То же самое происходит в Польше, Греции, Болгарии. Все стремятся сбежать из своих стран.

— А в России как?

— В России же принято считать, что просто у нас плохой Путин. Из-за плохого Путина у нас не получается никак такая прекрасная жизнь, как в Европе. Все прекрасно понимают, что в странах бывшего Союза нет никакого плохого Путина, там есть совсем другие люди. Но отсутствие плохого Путина не сделало ни Молдавию, ни Украину, ни Прибалтику счастливее. Значит, есть какой-то порядок вещей, куда мы пытаемся вписаться, а вписаться туда в принципе нельзя. Нет такой демократической структуры, которая хотела бы нас к себе вписать, эту огромную страну с Камчаткой, Сахалином, Заполярьем.

— Какова, по вашему, в России степень свободы?

— У многих журналистов, особенно западных, такое представление, что Россия — это такая страна, где Путин в свободное время отстреливает журналистов. Это неверное представление. В России, в принципе, можно какие угодно вещи написать в книге, спеть в песне, прочесть в Интернете компромат на любое имя из окружения Путина — в этом смысле мы свободная страна.

Есть какие-то проблемы, но они не глобальные. Основная проблема — это отношение к финансам страны. Эти финансы у нас свободны. Либерализм — это свобода всего. Финансы плавают по миру, переходя из одного состояния в другое. Деньги живут там, где им тепло. В России и на Украине им холодно, они уходят туда, где им тепло.

На Украине, например, люди думают, что стоит убрать Януковича — и им будет хорошо. Не будет. Допустим, они вступят в Евросоюз, но и там им тоже будет плохо. Потому что в этот сегодняшний порядок вещей уже не может вписаться и сама европейская цивилизация, а тем более другие страны.

— Можно ли что-то изменить? Вот, например, Россия всё время говорит о национальной идее. Она есть?

— Мои личные представления о будущем России связаны с демографической программой. Надо родить и воспитать 25 миллионов детей, аналогов которым нет в истории. Надо научить их пяти языкам, военным единоборствам, тому, что они мальчики и девочки, — очень многому. И через 25 лет у нас будут миллионы замечательных образованных детей, которые читали в детстве классику и просто очень хорошие люди.

Вот это я сделал бы национальной идеей России.

Рита Трошкина, "Суббота" - 11.12.2013