Захар Прилепин: "В плену не был, рабами не торговал..."

- Когда я эту книжку начинал писать, я вообще о таких вещах не задумывался. Конъюнктурно? Уж точно нет. Мне было 28 лет, и я думал, что сочиню этот текст просто для себя, и всё. Сейчас, когда критики чуть что шумят и вскрикивают - я, бывает, напишу строку и задумаюсь порой: ой, а не обвинят ли в конъюнктуре?.. Потом, конечно, грустно посмеюсь над собою и пишу, как Бог на душу положит. В общем, мне никакого дела до конъюнктуры не было и нет. И до пристрастий либеральной общественности тоже дела мало. Но иным нашим ярым патриотам всюду нужно найти если не заговор, то заковыку, вот они и гадают: что ж Прилепина так принимают и привечают, есть тут, верно, подляночка какая-то. Ну-ну, пусть ищут, если других дел у них нет. Что касается "Патологий" – я опитсал то, что видел. Пугать никого не хотел. Хотел бы напугать - придумал бы чего похуже. Прозу Гражданской войны мы, что ли, позабыли? Хоть Артёма Весёлого, хоть Серафимовича, хоть Шолохова, хоть Бабеля. Тоже, поди, для либеральной общественности старались?

- Я в плену не был, рабами не торговал, в Чечне не жил - что я буду придумывать про то, чего не знаю и не видел? А на «зачистках» я был, вот и вся нехитрая разгадка. На самом деле, я по отношению и к власти, и к либеральной общественности позволял себе такие выходки, на какие 9 из 10 самых патентованных патриотов не отважились бы никогда. Но им приятно думать, что их в упор не видят, потому что они такие страшные для либералов, такие талантливые и такие честные. Не то что, хо-хо, некоторые... Не спорю, не спорю.

- Например, я и в глаза и в печати говорил первым, вторым и третьим лицам государства всё, что о них думаю. Ходил под уголовной статьёй, несколько десятков раз подвергался административным задержаниям, меня вербовали, мою семью запугивали... Вообще, это ведь никакая не тайна. Просто я не вижу смысла об этом постоянно рассказывать. Это что, вызовет припадок уважения у моих оппонентов? Нет, они скажут: "Ага, знаем мы. Тоже мне, Лазо…"

- Да тут просто всё, Игорь. Во времена Толстого государственная машина не имела позорного телевидения, где один за другим транслировались бы чудовищного качества сериалы о русских героях и отвратительных бородачах. Поэтому литература выполняла - и с честью! - обе функции. И выказывала заслуженную имперскую гордость о расширении пространств, и рефлексировала о безумстве и бессмысленности войны. Ныне, когда государство и так сделало себе колоссальный PR на "маленькой победоносной войне" - грешно ещё и писателям играть в эту игру. Это что - заказ такой - описать Женю Родионова? Надо иметь чистые руки и пресветлый дар, чтоб браться за такое дело. Потом, была и "Война" Балабанова, и "Чистилище" Невзорова, и даже "Кавказский пленник" Бодрова был - чего ещё надо-то? Мало что ли показывали зверства боевиков? К тому же, зверства, свершаемые не только федералами, но и другой стороной, описываются и у меня тоже, и в десятках текстов иных участников этой бойни. Что ты тень на плетень наводишь? У тебя видимо сложилось некое "представление", под которое ты хочешь подогнать ситуацию. Но ситуация такова, что лучше ты своё представление поменяй, оно неверное.

- Почувствовал себя негром преклонных годов сразу. Отчего ж "прошлое"? Передовицу в нацбольскую газету я совсем недавно писал, на одном из последних митингов в своём Нижнем тоже был. Позицию свою по всем вопросам я как высказывал, так и высказываю прилюдно. То, что у меня стало меньше времени на посещение пикетов и расклейку листовок - так и пикетов стало сейчас меньше, и листовок тоже. Потом, зачем мне листовка, если я в журнале могу то же самое сказать?

- Мне видней, как справедливее закончить этот текст - это ж я его написал. Лет через 30 окончательно обсудим, насколько это соответствовало реальности. А вообще, приморских патризан мы уже видели. Это тебе не реальность? Ещё хотим? Будет ещё. Что до нацболов, "не сумевших завладеть умами", то я не знаю ни одной политической организации, которая повлияла бы так сильно на моё поколение, на сотни нынешних интеллектуалов, журналистов, деятелей самых разных мастей, как НБП. Ну и по поводу "реальных дел" - это прямо из словаря "единороссов". Они-то, вестимо, делают реальные дела, не то, что всякие политические маргиналы. Сели на госденьги и работают, рук не покладая. Ты мне, кстати, не расскажешь, что такого реального сделали декабристы? Герцен? Чернышевский? Народовольцы? Понятие "реального" - вещь неоднозначная. Для меня ничего более реального, живого и важного в политике, чем законодательно запрещённые ныне нацболы, - нет и не было.

- А чего ты хочешь? Задаешь провокационные вопросы – получаешь такие же ответы (Смеемся оба).

- Никакие серьёзные акции страны не встрепенут, не надо. Дело же не в метании яиц. В тюрьме отсидело почти 150 партийцев и человек 5 погибли от рук сам знаешь кого. И что, у нас страна, встрепенулась? А ведь иногда сразу по 15 нацболов шли за решётку, отстаивая права этого самого населения, воюя с монетизацией льгот и захватывая приёмную президента РФ! Что-то я не помню никаких трепетаний. Чего мало, чего много - это вопрос очень сложный. Иногда огромные дела не могут подвигнуть власть ни на миллиметр, а порой слабого сквозняка хватает, чтоб всё рассыпалось. НБП жила самой серьёзной политической жизнью, какую можно было только придумать, серьёзней не бывает. Партию шельмовали, давили, прессовали, лидера обвиняли и сажали за попытку организации вооружённого вторжения в Казахстан, люди потоком шли в тюрьмы - а российская интеллигенция всё кривит губы и говорит: ну, это клоунада, ну, это не серьёзно. Разумеется, серьёзно - это Жириновский, Грызлов и Зюганов. Не поспоришь даже.

- Многие знаковые имена не разобраны. Да и если я предложу написать биографию Есенина или Пушкина - мне дадут аванс и предоставят такую возможность, несмотря на "разобранность". Меня, кстати, и в этом вопросе умиляет убеждённость иных критиков: ох, Прилепин, хитрец - взял Леонова в герои, застолбил за собой, какой лукавый ход. Взять писателя, которого лет 25 никто толком не читал - это хитрость? Хитрость - это если бы я биографию Высоцкого написал, тут из-за фамилии героя первый тираж скупят на раз. Хитрость, это, как ты говоришь, понравиться либеральной общественности, взять Мандельштама, Гроссмана, Домбровского, Шаламова. Имён много! А я взял самую невыгодную фигуру - просто потому, что это великий писатель. И тут как раз либеральная общественность начала кривить рот: ах, зачем вы нам это предлагаете? ах, какая тоска! Меня возмущает сложившаяся литературная иерархия - которую, прямо скажем, либералы нам и навязали. История литературы XX века воспринимается как история борьбы писателей с советской властью. Но это полная ерунда же. Меня не устраивают в том числе и новые учебники литературы, где нет Алексея Николаевича Толстого (его убрали), где есть Пастернак, а нет Павла Васильева, где есть Солженицын, а нет Леонова, где есть Бродский, а нет Юрия Кузнецова. Надо ломать эти иерархии. Не выметая воистину гениального Бродского, а расширяя пространство русской литературы, как она того заслуживает.

- Удалось, конечно... Я раскопал неизданные и неизвестные документы и о том, как молодой Леонов сначала был белогвардейским офицером в Архангельске, и о том, как он стал потом красноармейцем, поскорее сбежав с Северного фронта в сторону Южного. И там происходили такие жуткие истории, почище "Бумбараша". Когда, например, вслед Леонову архангельские чекисты прислали депешу о том, что этот красноармеец - месяц назад был белым офицером, Леонова спасла бывшая княжна, ставшая коммунисткой. Она работала в Политотделе Южного фронта и просто вычеркнула его фамилию из присланных списков архангельской "контры". Не знаю уж, что было меж Леоновым и этой княжной. Но вся эта буйная молодость писателя заставила меня совершенно иначе прочесть леоновские тексты - там оказалось рассыпано столько загадок и запрятано столько тайников, в том числе связанных и с леоновской биографией, что только ищи да радуйся. Не знаю, удастся ли мне сломать стереотипы - это долгая работа. Но после моей книги начали понемногу переиздавать Леонова, и это радует. Я теперь ищу издателя, готового заняться новым выпуском "Пирамиды", которая не выходила с 1994 года! Помнишь, как в перестройку либералы вопили: «Мастер и Маргарита!" - это великий роман! и он не издавался уже четверть века! о, большевистские сволочи! о, мерзкий социализм!» И вот, пожалуйста: гениальная книга "Пирамида" - не переиздаётся уже 16 лет, и ничего, никто не кричит, вроде так и надо. Парадокс. То, первое издание "Пирамиды" было очень поспешно сделано - торопились к 95-летию Леонова. А сейчас там стоит кое-какие очевидные шероховатости и ляпы поправить и донести, наконец, это творение до читателя. Меня это, правду говоря, сейчас куда больше волнует, чем судьба моих собственных книжек.

- Я не терплю хамов, вот и всё. Критикуют, как и хвалят, меня многие, с иными из своих критиков я дружу и с удовольствием выпиваю. Но была пара человек, которые в своей "критике" переходили элементарные границы приличия. Я у них ботинки не воровал, взаймы не брал, жён не уводил - с чего бы мне терпеть их выходки? Поэтому я попросил в жесткой форме, чтобы при разговоре о моих книгах не переходили на личности. И мне кажется, они меня поняли.

- Ой, не знаю. Разнородная ситуация в критике. В целом судить не берусь, а лучше пройдусь по персоналиям. Я стараюсь читать что пишут Лев Данилкин и Виктор Топоров, меня радует работоспособность, въедливость и незлобивость Андрея Рудалёва, я, безусловно, ценю работу Валерии Пустовой. Если попадётся на глаза Наталия Иванова - я всегда прочту, и почти всегда с такой раздражительной ехидцей (жизнь положить на борьбу с имперскими и прочими красно-коричневыми «монстрами», а потом вдруг обнаружить, что народившиеся поколения едва ли не поголовно презрели либеральные святыни - я не могу сдержать своего злорадства по этому поводу). Меня радует смелость и уверенный шаг Капитолины Кокшенёвой, хотя эстетические наши воззрения далеко не всегда близки, я понимаю и принимаю всё, что пишет Бондаренко, я с интересом слежу за - чаще всего - очень точным и мастеровитым брюзжанием Пирогова в "ЛГ"... Но! Я ведь не просто перечислял сейчас фамилии - я вёл к тому, что хоть сколько-нибудь единых представлений об иерархиях в критике нет. А чаще всего - они просто противоположны. Может, так и должно быть? Это ж бурный процесс, варево; и что не выкипит, не развалится, не потеряет вкуса и свойств - то и останется. Как-то так.

- Ну, критикам сложно оказаться на моём месте - у них другая работа. Мотивации их мне не известны, но, порой наблюдая неистово-критическое, явно выходящее за рамки собственно литературы, внимание к моей персоне, я начинаю хорошо к себе относиться. Если тот или иной критик выбирают меня в качестве личного врага, значит, они хотят поднять свой статус до моего. Мол, видели этого Голиафа? - говорят они, - смотрите, как я сейчас снесу ему башку. И вот сносят мне башку. То один, то другой, то третий. Голов на них не напасёшься. Что особенно радостно: всё свои, братья-патриоты, неистовствуют. Никакая Наталия Иванова так не будет выедать печень, как свои же. Переживают за успех собрата, не могут сдержать слёз восхищения. Единственное, что меня - не скажу, что огорчает, а, скорей, забавляет - так это удивительная обидчивость самих критиков. Вот есть у нас один ретивый и очень амбициозный юноша, который бьёт не в бровь, а в темя, говоря то о "графомане Терехове", то о "поверхностном Быкове", "чеченском националисте Садулаеве" - короче, не особо размениваясь на детали, высказывается сразу и по существу. При этом, искренне утверждая, что ничего обидного в его смелых фельдшерских диагнозах нет, что это даже своеобразная реклама писателям. Но когда писатели в ответ делают "рекламу" ему, скептически разбирая его творения, он столь же искренне и почти по-детски обижается: как так? меня? за что? Глядя на него, на его манеру скакать с оголённой шашкой и рубить головы, я стал как-то иначе смотреть на рапповскую критику, на всех этих живодёров, которых описывал, скажем, Михаил Булгаков. Я думаю, они тоже были, по сути, не зловредные люди. Они искренне любили литературу. Просто они понимали её по-своему. Какой же с них спрос? Вот так и тут.

- Не в курсе ситуации, всякое случается, не спорю. Писатели сами не подарок, и я вовсе не агитирую объявить писательскую неприкосновенность. Санитары тоже нужны, кто бы спорил.

- Ага, делать мне больше нечего. С Александром Андреевичем тему моего участия в работе газеты "Завтра" мы обсуждали, причём по его же инициативе, процесс был очень интересный, но на тот момент он окончился ничем. Значит, так было надо. На встречу к Путину меня звали люди непосредственно из Кремля, заранее спрашивая, приду я или не приду - я отказался, и пообещал эту информацию не озвучивать нигде. Потом была встреча, кто-то - видит Бог, не я! - слил инфу, что я не пошёл туда, и этот скандал стал гулять по Сети. Потом главред «ЛГ» Юрий Поляков со слов какого-то кремлёвского чиновника объявил, что меня никто туда не звал. Юрия Михайловича ввели в заблуждение, что я могу сказать. Более того, он ввёлся в него с некоторым, как мне показалось, удовольствием. Потом, мне незачем пиариться по этому поводу, я с российскими чиновниками встречался и по сей день встречаюсь - хоть и не самим Владимиром свет Владимировичем; но и его я тоже видел, и общался с ним. Так что, обо мне и без меня есть кому написать и распустить слухи. Кто, например, слил информацию о Проханове в СМИ, напомнить? Твой товарищ из «Независимой газеты». Которого я в глаза не видел, кстати. Он, правда, переврал всё. Но это уже другой вопрос.

- Скажу так: никаких специальных скандалов во имя "продвижения" своего имени я не придумывал. Понимаешь, тут не было никакой стратегии, просто всё так совпало. Я работал в ОМОНе 6 лет, я состоял в НБП, я написал первую книгу. Но тут ничего особенного, есть же и другие писатели, имевшие отношение к НБП, а литераторов, побывавших в Чечне, - вообще десятки. И вот я себе спокойно жил в Нижнем Новгороде, никаких литературных связей не поддерживал, редакции не посещал, знакомств не заводил. Но вдруг меня позвали на одну телепрограмму на 30 секунд, потом на другую - на минуту, потом на третью, пятую, десятую. Так вот и пошло-поехало. Но даже и в этом нет ничего особенного - я знаю ещё человек 50 писателей, которых зовут на телевидение, и они ходят. Потом меня зазвали в гости к замглаве администрации, потом к президенту. Но не персонально, а в группе других писателей. И вот так по сию пору, без особого моего на то рвения. Зовут - я прихожу. Не зовут - не напрашиваюсь. Зарубежный агент меня сам нашёл, права на театральные постановки и экранизации моих книжек люди сами покупали, я никому из них ни разу ничего не предлагал. Почему у других не покупают, - это не ко мне вопрос. А про пиар... Я проводил "Марши несогласных", меня задерживали по 10 раз в месяц. Если журналисты звонили и спрашивали, что со мной происходит, я отвечал. И если кто-то хочет таким образом "попиариться" - ради Бога, вперёд. Но вообще, это нервозатратно. Последний год я вообще не хожу на телевидение, встречи с политиками и всякие конференции стараюсь игнорировать, живу в деревне, полуотшельником. Что, мне кто-то спасибо сказал? Мол, ах, Прилепин больше не пиарится, это хорошо, как прекрасно стало без него! Да ничего подобного, дудят все в ту же дуду! Я собственно и не жду благодарностей. Я просто удивляюсь на постоянные попытки находить в элементарном стечении обстоятельств некие тайные смыслы. А стечение обстоятельств вот какое: я просто книжки написал хорошие. Их прочло какое-то количество людей, и они им понравились. Вот и вся моя стратегия. Будут новые книжки плохими - никакой пиар не поможет. Будут хорошими - все так и будут продолжать искать кошку в тёмной комнате.

- Никаких отношений с поэзией у меня нынче нет, я написал полсотни стихов, почти все они вошли в книгу "Грех", больше я их не пишу, лет, уже наверное, десять. Периодически у меня спрашивают разрешения внести мои стихи в какие-то антологии. Я, конечно, ничего против не имею. Зато собственно поэзию я очень люблю, вот только что, например, сам, лично, собрал антологию нижегородской поэзии "нулевых" и сам же её издам под эгидой "Новой газеты". Поэтов хороших очень много! Другой вопрос, что поэзия фактически ушла из поля зрения широкого читателя, однако тут есть свои объяснения, скорей, из области социальной политики, которая нацелена на максимальное опрощение среднего интелектуального уровня жителей страны. Что до предпочтений... Мой любимейший поэт - Борис Рыжий. Из недавно ушедших мастеров я более всего ценил Юрия Кузнецова и Льва Лосева. Из иных живых классиков - пожалуй, поэзию Лимонова и чуть в меньшей степени - Алексея Цветкова. Мне очень милы некоторые стихи Геннадия Русакова, некоторые Евгения Бунимовича. Дима Быков - совершенно блистательный стихотворец. Какое-то время мне очень нравилась Витухновская, но она в некотором тупике, мне кажется. Прежняя её тематика и стилистка ею самой уже израсходована. Из молодых - Анна Матасова меня очень радует, Григорий Гелюта, Маша Ташова. Анна Русс очень сильно начинала, пожалуй, сильней всех в своём поколении, и я был уверен в её большом будущем, но что-то Аня запропала в своей Казани. В общем, если человек любит поэзию - ему есть чем порадовать сердце, в этом я, безусловно, уверен.

- Есть совершенно классический роман Александра Кузнецова-Тулянина "Язычник". Вот уж без него наша литература точно не полная. Не оценён пока в полной мере Михаил Тарковский - писатель уровня Валентина Распутина и Василия Белова, милый моему сердцу человек. Не все знают Владислава Отрошенко, а он тоже большой мастер, все его новочеркасские повести я просто обожаю. Отличную книжку - "Остров" - написал Василий Голованов. Все его антисоветские закидоны и оговорки меня несколько озадачивают, если не сказать раздражают, но книга мощная. Замечательную прозу пишет Дмитрий Данилов, и самая большая моя читательская радость прошлого года - сборник его рассказов "Чёрный и зелёный". Из совсем молодых - Полина Клюкина начала замечательными рассказами, из неё может получиться первоклассный прозаик. Вот такой примерно список.

- Нарекания? "Именины" получили отличную прессу, первый тираж был продан за две недели, сейчас продаётся уже третий тираж, что для книги интервью, согласитесь, редкость. Но если быть точным, то нарекания были со стороны только одного человека - Юрия Михайловича Полякова. И единственная критическая статья, касательно этой книжки, появилась тоже в "ЛГ". Какое удивительное совпадение! Действительно, ряд писателей, с которыми я там общаюсь, Юрию Михайловичу глубоко несимпатичен, и он очень удивился, что мой разговор с ними построен комплиментарно. Ну, они просто мне нравятся, вот и всё. Ему не нравятся, а мне нравятся. А с теми, кто мне откровенно не нравится, я и не разговаривал. Что до того, заискиваю ли я перед своими собеседниками... Знаешь, если бы я брал интервью у того же Юрия Полякова, у Валерия Ганичева или, не знаю, у Виктора Ерофеева - это, быть может, имело какой-то смысл - поймать ответную улыбку сильных мира сего. Но я у них интервью не брал, и помимо Проханова, Кабакова, Юзефовича, и ещё пары заметных фигур, остальные без малого тридцать моих собеседников - литераторы не самые известные, чаще всего, совсем не маститые. С какого перепугу мне перед ними заискивать, что уж ты? Мне потом приходили письма, где люди очень благодарили за эту книжку: она стала для них путеводителем по современной литературе, они открыли для себя множество прозаиков и поэтов при моей посильной помощи. Я этим горжусь. Я много читаю, у меня хороший литературный вкус, и я могу без ложной скромности сказать, что помог многим своим коллегам по перу. И тут, с другой стороны, мне хочется поблагодарить "ЛГ" - газета не раз шла мне навстречу, здесь вышло несколько моих интервью с молодыми писателями, я сватал сюда какие-то тексты начинающих поэтов и критиков, и периодически редакция одобряла их. Отношения у меня с литераторами разные. Кто тебя интересует конкретно? С Быковым мы товарищи, с Шаргуновым друзья, Гришковец меня терпеть не может, Геласимов, как я догадываюсь, тоже. Меня не любит критик Наринская, мы дружим с критиком Басинским. Лимонов и Проханов - мои главные учителя. Я считаю Александра Терехова лучшим прозаиком современности, но мы с ним не знакомы. Мне по-человечески нравится Александр Кабаков, и совсем не нравится Пьецух. Я был вхож в "Наш современник", и очень любил этот журнал, но после нескольких моих высказываний касательно редакционной политики журнала, едва ли меня там ждут в гости. Однако это нисколько не повлияло на моё отношение к Станиславу Куняеву. Ну и так далее. Есть люди, которые меня терпеть не могут, а есть люди, которых я сам презираю - обычная жизнь.

- Да уж, в формулировке вопроса заключено множество заковык. Я ни знаю никого, кто всерьёз зарабатывает в Гражданском литературном форуме. Работают, да, многие - однако никакими деньгами там и не пахнет. Это раз. Рулить литературой я действительно не имею никакого желания. Это два. И сам форум создан совсем не для этого, по крайней мере, я на этот форум за другим пришёл. А именно: я туда пришёл за тем, чтоб как можно большее число моих собратьев по русской литературе поняло – это наша земля, наше пространство, нам никто не помеха, кроме нас самих. Многие русские писатели часто жалуются на пришлых в нашей литературе людей, на их, скажем так, достаточно активное лобби. Понимаешь, что происходит? Беда не в том, что есть чужое лобби, а в том, что русского нет и в помине! А оно нужно, важно, необходимо просто! Меня лоббировать уже не надо - я за пять лет продал не десятки, а сотни тысяч книг, получил почти все крупнейшие литературные премии. Однако в русской провинции живут прекрасные литераторы, которые никому не нужны по большому счёту. Им никто не помогает, они позабыты и позаброшены. Ещё и озлоблены к тому же. У меня есть желание донести до них, что русский писатель - не сектант. Что при наличии дара и понимания литературной ситуации можно сломать все препоны, какие есть, навязать себя, вырваться из замкнутого круга, стать читаемым. Гражданский литфорум показался мне пригодной для этого площадкой. Посмотрим, что из этого получится.

- Аудиторию представляю, потому что я каждый месяц пару раз езжу выступать в разные города страны и, естественно, вижу, кто приходит на встречи. Вот только что был в Брянске и Новосибирске, скоро поеду в Челябинск, а потом в Калининград. Аудитория самая разная. Это студенты, пенсионеры, бывшие военные, учителя, люди, скажем так, увлечённые политикой... Очень разные люди, на самом деле. Какой-то один сегмент я не могу назвать. Но меня всегда удивляет, когда до меня доходят вести о том, как где-то в каком-то городе собираются даже не участники некоего литкружка, а, скажем так, коллектив по работе, вообще не связанной с искусством, и обсуждает мои книжки. Это как-то меня даже озадачивает...

- Ну да, ну да, называют. Для одних антисемит, гомофоб и фашист, для других либеральная сволочь, для третьих авантюрист, для четвёртых ещё кто-то. Мне всё равно, что говорят, я давно к этому привык. Я себя ощущаю вменяемым русским человеком, с достаточно внятными принципами, ясной и даже незамысловатой жизненной позицией. Россия - большая страна, если угодно - Империя, и только таковой и может быть. Нынешняя власть не соразмерна в своих деяниях ни метафизическим, ни географическим, ни экономическим масштабам и задачам этой страны. То есть, разве что воруют они соразмерно её масштабам, а в остальном они куда мелкотравчатей. При сохранения нынешнего положения вещей русская нация ещё при нашей с тобой жизни имеет все шансы потерять себя, свою самость не только в культурном смысле, но и в демографическом. Россия уже в ближайшие десятилетия перестанет справляться со своей географией и не сможет выполнять давнюю роль хранителя евразийских пространств. Это будет означать приближающийся финал нашей великой истории. После чего Россию старательно заретушируют и постараются забыть. Отсюда очевидная задача: формирование политической и культурной элиты, которая способна взять власть в тот момент, когда ныне действующие правители по тем или иным причинам самоустранятся. Нынешняя власть, скажем прямо, формирует элиты в мерзотных селигерских болотах и через программу "Дом-2". Необходимо просвещение граждан на элементарном уровне: семья - это хорошо, много детей - это хорошо, огульная толерантность - это болезнь, книжки надо читать, телевизор смотреть поменьше, в "Единую Россию" вступать нехорошо, Родину защищать - это профессия, достойная мужчины, а если власть не уважает эту профессию, то такую власть надо уволить.

Игорь ПАНИН, "ШО" - 26.05.2011