Захар Прилепин: «Я кричал чуть не каждую неделю: „Скоро полыхнёт!“»
«Молодое поколение выросло таким, каким мы его воспитали»
Юлия Шигарева, aif.ru: — Захар, сейчас много рассуждают и спорят о том, что жизнь никогда не будет прежней, как бы ни банально это ни звучало. Ведь действительно не будет! И тут вопрос: а современная культура что может в этой изменившейся жизни человеку предложить? Человеку, который напуган, растерян. Особенно молодому, который и раньше-то не очень понимал, что такое хорошо и что такое плохо, а теперь совсем запутался.
Захар Прилепин: — Она может ему только правду предложить. Правда состоит в том, что есть вещи больше человека: Бог, Отечество. От истории, как Леонид Леонов говорил, «убежать можно только в могилу». Либо ты несёшь звание русского человека, как несли его тысячу лет до тебя, либо уйди с дороги и дай путь тем, кто его способен нести. А не мешайся под ногами с криком: «Бросьте, бросьте! Стыдно быть русским!». Стыдись один, молча, в углу. Это твоё личное дело.
— А у Вас эти толпы на границах какие эмоции вызвали? Удивились? И почему сотни тысяч молодых дееспособных людей повели себя так?
— Государство 30 лет назад им сообщило: «Бери от жизни всё!». Оно сказало им, что наивысшая ценность бытия — это комфорт. Чего мы от них хотим? Они выросли ровно такими, какими мы их воспитали.
Поколение старше сорока тоже весьма неоднозначно провело 90-е годы: разоряя страну, голосуя за неслыханных негодяев, купаясь в неслыханной лжи и зачастую смиряясь с ней. Тем не менее, когда случились минуты роковые, старшие поколения вспомнили ту науку, что успели впитать из советских книг книг и фильмов. В них заговорили герои фильмов «Они сражались за родину».
Они вспомнили, что сколько ни мечись от белых к красным и обратно, всё равно, как Григорий Мелехов в «Тихом Доне», придёшь к родному порогу. Что сколько ни убегай, как в «Беге» Булгакова — а за пределами Отечества ты разве что ставками на тараканьих бегах будешь себе на жизнь зарабатывать. Никому ты, русский человек, не нужен. По крайней мере до тех пор, пока ты русский человек. Если ты нерусский — может, и пригодишься. Бог тебе судья тогда.
А молодым — им про это никто не рассказал. И это не их вина. Это наша вина.
— И что надо делать, чтобы следующие поколения такими не выросли? Флаг по утрам раз в неделю в школах, отсутствие голливудских фильмов в кино — достаточно этого?
— Нет. Недостаточно. Хотя начать можно и с этого.
«Они сделали нас непобедимыми»
— В своем телеграм-канале вы написали: «По телевидению надо запустить повторы „Тихого Дона“, фильмов „Как закалялась сталь“, „Бег“, „Белая гвардия“, „Хождение по мукам“. По радио — радиопостановки этих книг». Почему эти пять? Ведь тогда, в 1920-е, были написаны десятки романов и пьес, сотни рассказов. Но нынешнему времени созвучны оказались только эти?
— Нет, я всего лишь назвал классические тексты, известные большинству в том числе и по знаменитым советским и постсоветским экранизациям.
Замечу, впрочем, что далеко не во всех экранизациях доходили до экрана сцены, связанные с украинской проблематикой. К примеру, в «Беге» по Булгакову классический диалог об украинском языке с участием Василия Ланового остался, а вот в других случаях подобная тематика даже в сценарий не попадала. Не хотели обижать украинских товарищей!
Тем не менее напомню, что Павка Корчагин в Гражданскую войну в романе Островского воюет не с белогвардейцами, а с незалежными атаманами, которых там описана целая дюжина. Главного героя «Тихого Дона» Гришку Мелехова склоняет на свою сторону казачий сепаратист Изварин, который в 1917 году убеждает его, что раз Украина отделяется от Москвы, то и Войску Донскому тоже надо отделяться, а если, говорит, Москва к нам полезет — мы вместе с Киевом Москву обрушим. Это очень важный сюжет в «Тихом Доне», не попавший ни в одну из четырёх экранизаций.
Безусловно, то время дало куда больше, чем те пять созвучных нашим дням текстов, что я упомянул. Это ещё и «Конармия» Бабеля, и «Россия, кровью умытая» Артёма Весёлого, и проза Валентина Катаева о Гражданской войне, и воспоминания Паустовского о тех днях — он же в Киеве всё это своими глазами наблюдал. Аркадий Гайдар, кстати, тоже начинал на Украине воевать, и тоже, заметьте, с незалежными атаманами. И Леонид Леонов заканчивал войну в тавричанских степях!
Более того, и у Есенина, и у Маяковского, и у Багрицкого, и у Хлебникова в их поэзии самым широким и неожиданным образом мы слышим эхо тех событий.
Иногда наши современные западнически ориентированные литераторы сердятся, когда люди, поддерживающие СВО, уверенно говорят: Шолохов, Есенин, Маяковский, Хлебников были бы сегодня на нашей стороне. Наши либералы уверяют, что это недоказуемо.
Помилуйте! Украина в 1918 году ровно так же подала на отделение, как и сейчас. И уже тогда имела завиральную концепцию своего отдельного исторического происхождения. Но, несмотря на это, все мной названные приветствовали войну с украинской незалежностью. Никто из них никогда и не при каких обстоятельствах не поддерживал ни Скоропадского, ни Петлюру.
При том, что писателей Паустовского и Катаева в Гражданскую успели призвать в украинскую армию, но они при первой же возможности её ряды покинули.
Нынешние наши литературные либералы выступают не просто против СВО, но, настаиваю, против Блока и Есенина, против Шолохова и Бабеля. Против Андрея Платонова, против Паустовского.
Дмитрий Быков из США клянёт российский империализм. Он, между прочим, автор биографии Маяковского. Но Маяковский приветствовал взятие Киева советскими войсками! В Гражданскую, напомним, Киев пришлось брать дважды. И если Быков начнёт сейчас крутить хвостом, утверждая, что Маяковский потому приветствовал, что это «советские войска» брали Киев, мы ему спокойно ответим: при любых раскладах убогий украинский самостийный национализм был бы Маяковскому отвратителен. Именно что — отвратителен.
— Но меня не столько названия зацепили, сколько сам посыл — запустить повторы. Получается, что ничего более мощного за целый век не написали?
— Написали, конечно, ещё несколько великих книг. А именно: прозу, поэзию, документалистику Великой Отечественной войны. В том числе войны на территории Украины с «лесными братьями» и с прочей разнообразной бандеровской сволочью.
К сожалению, так и не был экранизирован один из лучших романов Юлиана Семёнова из цикла про Штирлица — «Третья карта» 1977 года. Где Исаев-Владимиров в июне 1941 года занимается темой ОУН! Организацией украинских националистов! И Розенберг там рассуждает о необходимости создания марионеточного украинского государства!
Или, скажем, был такой замечательный писатель Пётр Петрович Вершигора, между прочим, генерал-майор. Помимо него, из литературных классиков до генеральского звания дошёл только Денис Давыдов. Обычно на полковниках останавливались наши воевавшие поэты и прозаики.
Вершигора — один из организаторов партизанского движения на Украине, заместитель Ковпака по разведке. И проза его, и документальная книга о партизанском движении «Люди с чистой совестью» до болезненности актуальны сегодня. Заметим, впрочем, что и в этом случае экранизации книг Вершигоры старались мягко обходить «украинский вопрос».
Огромная часть великой советской военной прозы описывает бои на Украине, за Украину, за Киев. И братья наши малоросы, украинцы необычайно широким образом представлены в тех книгах. Это целая плеяда великолепных персонажей, забытых и плюнутых нынешней Украиной.
У того же Шолохова, помните, в «Они сражались за родину» — есть повар Лисиченко и ещё есть старшина Поприщенко, гениально сыгранный Иваном Лапиковым. Они ж оба изъясняются на суржике. И они оба были неотделимы от остальных героев — от Лопахина, шахтёра из Шахтинска, тоже на границе с Украиной городок, и от Стрельцова — который с Дона. Кому, скажите на милость, могло в 1974 году прийти в голову всех их поделить по национальному признаку? Да и как? Если «Они сражались за Родину» написал Шолохов — по отцу происходивший из мещан с рязанскими корнями, а по матери — от Анастасии Даниловны Чорняк, хохлушки с Чернигова, размовлявшей до самой старости и обожавшей Тараса Шевченко? А фильм снял Сергей Фёдорович Бондарчук из села Белозёрка Херсонской области — украинец, серб и болгарин по крови. Ну, то есть обычный русский человек.
— Вы пишете «при всем трагизме этой литературы она жизнеутверждающа». Где же там жизнеутверждение? Там трагедия на трагедии, сплошной разлом, разрыв, крушение.
— В том и загадка русской словесности! У нас нет ни одной классической книги с весёлым финалом. Чем там завершились «Дубровский», «Герой нашего времени», «Тарас Бульба», «Братья Карамазовы» и «Тихий Дон»? Все поженились и жили счастливо? Увы, нет!
Но разве эти книги делали нас слабее? Нет, они сделали нас непобедимыми. Русская литература учит другому: умей разглядеть божественное предначертание сквозь боль. Пройди сквозь муку и останься человеком.
Как ни удивительно, и советская литература была ровно точно такой же. Тот же самый роман «Как закалялась сталь» — он что, чему-то дурному учит? Да это житие святого, почти по канону написанное.
Они ж все — и Островский, и Шолохов, и Паустовский, и Катаев, и Леонид Леонов — гимназисты, они Священное писание могли на память главами читать. И в самой что ни есть советской прозе это слышится, чувствуется. Это в каком-то смысле религиозная литература. Она учит человека преодолевать человеческое.
«Просто память у нас короткая»
— Про вашу книгу новую спрошу — ту, которая о Шолохове. События этого полугода изменили Ваш взгляд и на Шолохова, и на то, о чем он писал?
— С чего бы у меня что-то изменилось. Мои «события» начались не полгода назад, и даже не в 2014 году. Я эту историю переживаю многие годы.
О том, что на Украине начнётся Гражданская война, я впервые написал ещё в 2009 году — целый авантюрный рассказ. А с 2013 года писал и кричал об этом едва ли не каждую неделю: скоро полыхнёт. И это не потому, что я такой прозорливый.
Просто я русскую классику люблю и перечитываю. И всё то, что нас ожидало — самым подробным образом у того же Шолохова было написано. Если его внимательно читать и перечитывать — ничему не удивишься.
А уж судьба его ко всем этим событиям не менее яркая иллюстрация. Уверяю вас, вы будете поражены, насколько, что называется, ничего не изменилось. Никаких времён нет! Мы раз за разом проходим через одни и те же коллизии. Просто память у нас короткая, увы.
— И еще про книги. Мне рассказали, что наши ребята-сапёры, подорвавшиеся на украинских минах и потерявшие кто руку, кто ногу (потому что столь сильно ратующие за гуманизм украинские минеры вразрез всяким правилам по две мины рядышком лепят), сорганизовались в отряд им. Бориса Полевого. Хотя «Повесть о настоящем человеке» до этого из них почти никто и не читал — в школе-то ее уже мимо проходят. А, может, пора в школьную программу возвращать такие книги — про опыт преодоления и умения жить дальше? И что еще б добавить следовало, помимо Полевого?
— А вот все книги, которые мы с вами обсуждали — очень пригодятся. Это книги, ещё раз повторю, вовсе не про «красных и белых», не про «комиссаров и вождей». Они про великое человеческое преодоление.
И ещё про то, что Россия, разодранная на части европейскими партнёрами, обложенная всеми санкциями, измордованная войной — она всё равно в состоянии пересобраться и победить любое зло. В том числе эту вот заразу малоросской — на деньги немцев и с европейским вооружением, как в 1918 году! — незалежности.
— И в финале — про Новый год. Самая обсуждаемая новость в Сети — что, о ужас! , Голубых огоньков не будет. А вы печалитесь? И что б таким печалящимся посмотреть-послушать в новогоднюю ночь предложили?
— Я печалюсь, что страна 30 лет эти огоньки смотрела. И всем сердцем желаю, чтоб отныне наши праздники, в том числе новогодние, были не парадом разноцветных петухов, которые чуть что, разлетаются из России прочь — а явлением русской национальной культуры.
Поверьте, у нас есть кому петь, кому плясать — из числа тех, кому не стыдно за Россию. Кому за неё, может, и больно — но кто при этом не теряет гордости за свой народ и силы духа. И кто ещё способен вырастить на новых песнях — новых детей. Которые не побегут при новом сквозняке из страны чёрт знает куда. А будут дальше тянуть лямку великой русской истории.
Юлия Шигарева
«Аргументы и Факты», 20.10.2022