Яков Шустов: «Закономерная премия»
«Нацбест» за лучшую книгу нулевых получил Захар Прилепин за роман или как он сам говорит роман в новеллах «Грех». Если следовать традиции литературно-премиальных величаний, то, наверное, следует сказать, что в грядущих энциклопедиях напишут о Владимире Путине — «заурядный государственный деятель эры прилепинского романа „Грех“». Но когда здравницы отзвучат, просто интересно понять, что же происходит.
Откуда вообще образовался Захар Прилепин и его проза? «Я ведь, без кокетства скажу, родился в рязанской деревне, в простой семье учителя. Поэтому ощущение от всего только что произошедшего — совершенно для меня незабвенное и несколько странное. Как будто я напился, заснул, и вдруг посреди сна меня разбудили и сказали: „На вот, получай премию!“».
Прилепин не сразу покорил вершины беллетристики. Проект «Писатель-Золушка» был запущен «джентльменами из задней комнаты» отечественной литературы довольно давно. Но подходящего кандидата не находилось. Шаргунова не взяли, видимо, по причинам социальной происходительности. Денежкина сама сбежала, как невеста в кино. Соорудить нечто общенародно признанное из Пепперштейна или Елизарова — затруднительно. С молодежью вообще проблемы, а уж с пишущей и подавно. Прилепин же подходил по всем параметрам. Служил в Чечне как Лермонтов, родился в рязанской деревне как Есенин, жил в Нижнем Новгороде как Горький, состоял в антиправительственной организации как Достоевский. Соединение подобных качеств, этакий «парад планид» просто не оставляет человеку других выходов как стать главным российским писателем нулевых и получить за это награду.
То есть, произошло то, к чему мы привыкли с детства, воспитанные на «Светлом пути» и «Миллионере из трущоб». Собственно зоилы, шипящие о «литературном Куценко» и «быковском Големе» не очень правы. Учитывая, что премиальное жюри возглавляла Ксения Собчак, случившееся не так уж и плохо. Даже хорошо — социальные лифты исправно возносят достойных. Могли ведь и «своякам» дать.
Сумма немаленькая. 100 000 долларов. Детки Прилепина, а он в отличие от рассуждающих о демографии, ей занимается, будут довольны. Но как бы не пришлось отрабатывать. Мне, воспитанному не только на вышеприведенных фильмах, но и на лондоновском «Идене» и гоголевском «Портрете», за Прилепина несколько боязно.
Почему Прилепин — ясно. А вот почему «Грех»? Все же программной, наиболее цельной и законченной работой Прилепина является «Санкьа». И наиболее страшной, если приглядеться в это очень кривое, или, скорее ребристое зеркало троллей русской революции. Но «Санкьу» нельзя. Хрупкое равновесие в тандеме Поэт-Царь будет нарушено. А «Грех» можно. Тем более грех не смертельный, а грех простительный. Грешок, типа как эпатажное поведение Сереги Тюленина до членства в «Молодой Гвардии».
Роман в новеллах «Грех» представляет собой сборник автобиографических рассказов. Как и всякий автобиографический текст, они субъективны и предвзяты как утренние гримасы у зеркала после бритья. Человек, разумеется, предстает не таким, каким он есть, а таким, каким он хочет быть. Или может быть. Эталоном-фантомом, заключенным в камере-обскуре собственного сознания и меняющимся после просмотренного фильма, прочитанной книги, встречи с интересным человеком. Некий рецензент написал: «Нашему поколению нужен писатель, который мог бы высказать нас — и наши воспоминания о прошлом, и сегодняшнее мироощущение, и мечты. Но без пошлости, грязи и пресловутого гламура. Нам нужен автор, который погружен не только в свою внутреннюю экзистенцию и личностные кризисы, а умеет смотреть в глаза действительности и осмысливать ее».
В общем-то, образ Прилепина-эго достаточно позитивен. Любит Родину, нежно относится к женщинам и детям, ответственен к порученному делу. Если хоть тысячная доля читателей нравственно переродиться под влиянием Прилепина, это уже хорошо. «…Всякий мой грех… всякий мой грех будет терзать меня.… А добро, что я сделал, — оно легче пуха. Его унесет любым сквозняком…». Правильно сказано, по-нашему.
Но собственно где тексты, коим противопоставляется «Грех»? Где разгул пошлости и грязи? Может это тексты конкурентов по «Нацбесту» Быкова и Елизарова? Или, не дай бог, Шаргунова, который в своем «Ура!» создал образ простительно грешного позитивиста гораздо раньше Прилепина? Нет. Может, некие подпольные издатели клепают эти монструозные книги в липких обложках и бесплатно раздают у школ? Нет, органами полиции такого не выявлено. Дело в том, что таких текстов просто нет. Как западного кинематографа пропагандирующего секс и насилие. Если нечто подобное и печаталось в 1990-х в качестве эксперимента в «Ультра. Культуре», но давно запрещено по суду и переработано в туалетную бумагу. В принципе «Грех» в интерьере «Нацбеста» — это белое и пушистое на белом и пушистом. В том смысле как белое и пушистое понимается интеллектуальной элитой РФ в начале ХХI века.
Поскольку большое видится на расстоянье, а большинство из нас вчерашнего дня не помнят, а помнят творчески переработанные слайды вчерашнего дня, напомню старую, середины позапрошлого века историю. Государь-император Николай I Павлович пенял Лермонтову, что в его «Герое нашего времени», героем является вертопрах Печорин, а не позитивный «человек войны» Максим Максимыч. В принципе император был прав, так как время делают именно такие Максимы Максимовичи, а не Печорины. Но памятник в отечественной беллетристике принято ставить Печорину.
Так вот, более чем через 150 лет русские литераторы в лице Захара Прилепина вняли императорскому совету. Если рассматривать «Грех» (и «Патологии» разумеется) сквозь призму лермонтовского «Героя», то это, некоторым образом, получается «Юность Максима Максимовича».
Уверен, что это только начало и Прилепина ждёт долгое и правильное будущее. А пока премия ему радует уже тем, что в адской «диссидентской кухоньке» (по аналогии с «банькой с пауками»), в которую уже лет 30 как превратилась наша литература, похоже, открыли форточку. Впрочем, это уже тенденция. Ведь прошлогодняя премия имени Кандинского была вручена не кому-нибудь, а Беляеву-Гинтовту.