Захар Прилепин и «Элефанк». Охотник
Литературный успех пришел к Захару Прилепину не просто так. Он упорно работал, и дистанция (в том числе и стилистическая) между «Патологиями» и «Обителью» столь же очевидна, как скажем, между «With the Beatles» и «Revolver». С небольшой степенью упрощения можно сказать, что с музыкальной деятельностью Прилепина сотоварищи — группой «Элефанк» сейчас повторяется похожая история. Предыдущие два альбома — «Времена года» (2011) и «Переворот» (2013) можно было слушать только при наличии большой любви к Прилепину как писателю или к русском року как жанру. «Там ещё была сильна инерция того, что они [участники „Элефанка“ Геннадий Ульянов и Максим Созонов] играли, пока я шлялся по своим омоновским маршрутам», — деликатно объяснял Прилепин порталу ГодЛитературы.РФ.
«Охотника» же можно слушать именно как музыку. Не в последнюю очередь это связано с проходом в трио нового участника — Виктора Охоты (отсюда и название альбома). «Он нас всех помоложе, зато у него небольшая студия во „Дворце пионеров“ в Дзержинске, и, помимо этого, явные признаки гениальности, — поясняет Прилепин. — Он очень быстро думает и готов работать в каком угодно стиле — главное, чтоб была поставлена задача».
Задачу же Прилепин формулировал так: «Я хотел более жёсткого звучания, более сурового — мне очень был нужен вкус блюза, немного старого, доброго рок-н-ролла и твёрдое, хорошо выложенное, пространство для рэпа». Но в действительности звуковая палитра гораздо шире: в «Охотнике» нашлось место не только классическому року с прекрасно прописанными гитарами и органами, отсылающими как к «Алисе» (в дуэтах в Кинчевым), так и к Нопфлеру (послушайте «Ладони» и «Электричку») и Манзареку (начало «Царя» — явная цитата из «Riders on the Storm»), но и «белому рэпу», когда взрослый мужчина с хорошим литературным произношением и дикцией, которому есть что сказать, делится наболевшим. А ещё — отзвукам специфического «русского шансона» («Капрал»), и даже церковной литании («Восемь бесконечных») — за которую «отвечает», не столько священник Николай Кокурин, сколько, как это ни странно, бывший язычник Дмитрий Ревякин.
Словом, «Охотник» — это, безусловно, «русский рок»: сильное литературное начало, персонифицированное в харизматичном лидере, большой крен в яростную публицистику («Поражение», «Пора валить») пополам со столь же откровенной лирикой («Электричка»). И при этом «Охотник» — путь к выходу из того тупика, в который загнал себя русский рок, безнадежно проигрывая сейчас нежному хипстерскому инди- и пост-року.
Конечно, эта метаморфоза была бы невозможной без Прилепина. Который, сосредоточившись наконец на музыке, проявил себя если не музыкантом в полном смысле слова, то вполне адекватным исполнителем и, главное, идеологом, умеющим внятно объяснить профессиональным музыкантам, чего он от них ждет.