«Книги всякие важны…» или О пользе плохой литературы
На прошлой неделе в книжном магазине «Москва» наткнулась на странную книгу. Дмитрий Руденко. «Станция Университет». Кто такой — не знаю. Но не наткнуться было невозможно. Слева от входа. Четвертая полка. На уровне глаз. Мечта мерчандайзера: входишь и берешь. И обязательно просматриваешь. Никому не знакомый человек лет сорока так непоколебимо уверен в собственной значимости, что начинает писать мемуары. Ошарашенная такой кристальной наглостью понесла книжку к кассе. И прочитала от корки до корки. Потому, что, на мой взгляд, это лучший образец нового жанра. Проговаривающейся литературы. То есть литературы-то, конечно, никакой нет. Но, как все графоманы автор настолько часто и явно проговаривается, что уже становится своего рода «свидетельством времени». Или диагнозом, если хотите. Причем обязательным для ознакомления.
«Нам повезло, большой стол захватили быстро… Чего мы только не заказали в тот вечер! Я уходил из „МакДональдса“ с фирменным пакетом, набитым бигмаками, чизбургерами и милкшейками. Все — бесплатно! Во дворе моего дома дорогу мне преградил сосед дядя Ваня. „Что несем? — простуженным голосом прохрипел он. — МакДональдс? Разбогател никак?“ Примерно в таком духе — все самые сильные воспоминания юности героя и иже с ним. Мечты — о пиджаках, „дол-ла-рах“ — именно так, уважительно, через два дефиса. Визите в американский гриль бар. Бумажные полотенца из валютного магазина вводят в состояние близкое к экстатическому. Ну и, да, конечно, исторический фон — как без него. Берлинская стена рушится? („Блин! Блин! Козлы! Козлы! Отца теперь вышлют из Германии!“) Митинги в Москве? Ну, в это время мы на министерской рублевской даче. „Тамара Васильевна строго сказала — нечего вам в Москве делать, там митинг“. Танки стреляют по парламенту? Мы — во Франции. И „все эти рассказы со стрельбой по Белому Дому“ нас „совсем не трогают… Гораздо важнее, что французы, рассказывая мне о событиях Москве, расположились ко мне“».
Можно, конечно, усмехнуться и закрыть сию автобиографическую книгу… Но ведь это тогда, 20 лет назад, это были просто студенты престижных вузов, мальчики «из приличных семей» с пакетами из Макдональдса в руках.
«Главное в жизни — это appearance, — убежден „герой нашего времени“. — Ботинки — это downside. A upside вполне может быть таким, как у Макдира, а Макдира фирмы быстро обеспечила льготным низкопроцентным кредитом на покупку дома, членством в двух клубах и „БМВ“».
Так эти мальчики входили в жизнь, быстро сменив пакеты из Макдональдса на двухсотдолларовые ботинки, в которых они собирались идти в прекрасное завтра. Самое интересное — дошли. Теперь у них в руках венец мечтаний — айподы. Им по сорок. И именно это поколение теперь управляет страной. Это они сейчас — те самые «Global Russians», которые теперь уже не только из книг, но и с экранов телевизоров, с газетных страниц постоянно кричат: ну посмотрите, как мы катаемся на лыжах в Куршевеле. Как мы «зажигаем» на Авроре. Как быстро двигаются по встречке наши автомобили с мигалкой. И это из-за них все больше и больше людей, которые по-другому провели 90-е сейчас называют себя не русскими, а кем угодно — сибиряками, казаками, калининградцами.
Кстати, это и мое поколение тоже. Но разговора на одном языке не получится. И не только из-за этих их «downcide», «upside» и… как это есть будет по-русски? Appearance? Нужен переводчик. Или хотя бы разговорник. И не только для понимания смысла. Для понимания их сути. Ведь повторю: теперь многие из той давней «очереди в Макдональдс и за ботинками» «стали государственными деятелями и заняли кабинеты на Старой площади». Вот для этого — для того, чтобы понять, как думают те, кто сейчас получил возможность определять политику моей страны, и нужна плохая, но проговаривающаяся литература. Ей и ее героями глупо брезговать. Их слишком много. Они уже взяли город. Объясню ассоциацию. Сразу за «Станцией университет» прочитала новый роман Захара Прилепина «Черная Обезьяна». Первая мысль — а может, их в магазине не случайно рядом поставили?
Судя по аннотации на обороте — молодой журналист попадает в засекреченную лабораторию, где исследуют особо жестоких подростков. Если ждете чего-то в духе «Заводного апельсина» «Повелителя мух» или «Бойни номер пять», то там скорее «Вальсирующие». То есть как бы про любовь. (Между прочим, заметила, что «как бы», применяемое к месту и не к месту — ключевое слово того самого поколения, которое росло от Макдональдса к айподу. Как бы взрослели. Как бы выросли. Как бы патриоты. Как бы страна. Как бы наша). Но на самом деле — все про тех же странных существ, как называл их Прилепин «недоростков», которые могут захватить и с особой жестокостью уничтожить любой город, даже не обладая военными знаниями, не умея владеть оружием, и вместо каски надев на голову венок из цветов. ТАКИЕ ЛЮДИ В ПОСЛЕДНИЕ 20 ЛЕТ ЗАХВАТЫВАЮТ ОДНУ СТРАНУ ЗА ДРУГОЙ. Один из героев книги рассказывает про китайского императора, который доверял пытать своих самых заклятых врагов только детям. Потому, что взрослым никогда бы не пришло в голову даже половины тех изощренных зверств, которые с милой улыбкой творили «цветы жизни». Потом дети разрастаются. То есть не вырастают душевно, но не становятся взрослее. У них просто становится другой размер ноги и одежды. Хорошо, если во время путчей и революций они могут отсидеться где-нибудь на даче или в Париже. Хорошо, если им вовремя дадут гамбургер и дорогие ботинки. А если их в какой-то момент позовет тот самый китайский император?
Задержка развития сейчас, на мой взгляд, не только самая благодатная тема литературы, но и сама суть этой литературы. НЕТ, ТОЧНЕЕ, «ЛИТЕРАТУРНОГО МЕЙНСТРИМА». Большим детям нравятся страшные сказки Пелевина, историческое пюре в баночках от Радзинского, ну и обязательные акунинские мультики. Говорят, что при задержках развития существуют специальные коррекционные методики. Что таким детям все объясняют на примерах. Дают потрогать. Пощупать. Посмотреть своими глазами. Но штука в том, что нас лечить некому. Придется «ходячим» лечить «лежачих». По книгам. Наобум. Путем проб и, увы, ошибок. Книги эти, конечно, еще придется написать. Но для этого обязательно надо читать, в том числе и плохую литературу.