Захар Прилепин. “Черная обезьяна”

В своей книге Прилепин награждает героя чертами обыкновенного человека, плоть от плоти современного общества. Хотя он находится в постоянном движении, его действия, резкие и импульсивные, к концу романа все более автоматичны и бессмысленны, как у испорченной куклы, черной обезьяны. Дети-убийцы распаляют его любопытство и воображение, рождающее сцены насилия, которые он сопоставляет с воспоминаниями из своей жизни. Особенно впечатляет монументальная картина штурма армией подростков целого города, который они стирают с лица земли. Возникают аналогии с детским крестовым походом и даже с дикими мальчиками Берроуза. Рассказ-вставка о маленьких повстанцах в Африке тоже изобилует интересными наблюдениями. В романе то и дело попадаются фразы «с секретом»: «Но тут пацан первый вскрикнул слово из двух одинаковых слогов, которое я тут же повторно сыграл на своем кадыке…». По смыслу подходит «папа»…

При взгляде на поступки героя складывается ощущение, что он живет на планете с дурным, высоким тяготением, где даже мысли тяжелые свинцовые, слова вываливаются наружу и падают с глухим стуком на асфальт, и слова и мысли часто матные. Любви нет, есть рефлексы, присутствует эротизм, словно взятый из грязных фантазий солдат или озабоченных пэтэушников. Он признается, что ненавидит себя и людей, хотя не только их, еще и книги, ведь главный герой – писатель. «За три года я написал три политических романа: «Листопад, «Спад», «Сад», – ожидался четвертый, и я спускался в него, как в скважину». Спускаясь в ад, он пробуждает черный психоз, «детей-убийц», после чего начинается его ускоряющееся скольжение по краю воронки в пустоту и забвение.

У главного героя есть свои дети, но конфликт отцов и детей в классическом понимании здесь отсутствует. Рефлекторно заботясь о своих детях, он как будто не испытывает к ним чувств, но из-за постоянной тревоги чутко к ним присматривается. Он постоянно таскает с собой как талисманы осколки детства – распихивает детали детского конструктора по карманам, пускает в подъезде мыльные пузыри, покупает игрушку, хочет сойти за своего, обмануть свои страхи. Может поэтому главный герой так стремится вернуться в подземную лабораторию, чтобы взглянуть хоть раз, а вдруг убийцы изменились, вдруг привиделось, может все понарошку, и нет никаких «недоростков», неиспорченных, лишенных понятий добра и зла. В самом деле, это невинные каратели, направляемые Богом истребить глобальный человейник, или мир взрослых сам растит себе будущих палачей?

Создается впечатление, что это от начала до конца мрачная фантазия, и герой выдумал не только историю о недоростках, но и свою семью, жену и детей, которых теряет. Медленно сходящий с ума, никому не нужный, он решается на последний маневр: хочет усыновить ребенка убитой проститутки. Попытка нелепа и обречена на провал. Неуловимые мстители настигают затравленную черную обезьяну. В отличие от партизан из кино бьют они без промаха, и не знают жалости.

Лев Максимов, "Другой Псков" - 31 мая 2011 г.