Восьмерка: декупаж
Вопреки своему названию, «Восьмерка» имеет седьмой порядковый номер в игровой фильмографии Алексея Учителя. Своим названием она обязана утонченно-резкому чувству слова Захара Прилепина, а также первой модели в форме «машина-клюв» в линейке печально известного тольяттинского автозавода.
Картина имеет несколько срезов восприятия.
История, как если бы ее никто не рассказывал
В темноте звонит телефон, и остриженный ежиком молодой человек, проворчав что-то в трубку, спешит куда-то в такси. Денег у него нет, а там, куда он так торопится и не успевает, какие-то пацаны месят других пацанов. Мы узнаем, что это свои пацаны смогли-таки уделать плохих корешей. Спустя еще какое-то время мы узнаем, что свои — парни из ОМОНа. В свободное от работы время занимаются тем же, чем и на работе. Но нет! На работе они пытаются привести в чувство не то потерявших работу, не то просто не получающих зарплату, рабочих. Потом в своей машине они вскрывают банку консервов и поедают ее убогое содержимое.
Вечером они возвращаются в тот же клуб, где показали братве, что такое настоящие пацаны. Там они оскорбляют посетителей, наверное, гостей местного не то авторитета, не то просто бизнесмена, Буца. Делают они это долго, потому что те упорно их не слышат, и счастливо танцуют под обвинения в том, что все они — древние греки в сексуальной ориентации. Чтобы избежать расплаты, гасят свет. В клубе — классная телка Аглая. Она — девушка Буца. В нее — влюблен Гера (наш омонец). Сюжет картины прост, банален и даже имеет какое-то отношение к своему литературному однофамильцу. Правда, то что происходит затем, а именно акт соития на лестничной площадке, отсутствует в первоисточнике. В отличие от произведения Прилепина, который тонко чувствует надлом, создавая ирреальный мир душевных переживаний, все происходит органично в замкнутых пространствах технических помещений танцпола.
Все счастливы, кроме Буца, который хочет жениться и покупает завод. Для него все происходящее — обморочный сон. Морок. Даже Гера, который висит на втором, третьем или четвертом этаже под подоконником своей избранницы (счастлив). Буц? Жалко его как-то.
Доп. материалы: песня
Судя по саундтреку, перед нами кино про пацанов с района, которые слушают рэп. Рэп — почему нет. Раньше был рок, а теперь — рэп.
Авторы: Захар Прилепин
Автор повести — служитель ОМОНа (не путать с Мельпоменой), признанный писатель (100 000 $ за лучшую прозу десятилетия и 35 языков переводов), добрый семьянин (четверо детей), в прошлом — ярый оппозиционер, нацбол. Миры Прилепина — страшные рисунки-глаголы — шокируют типографской краской и притягивают, как культы пирамид. Маски сброшены. Прилепин объявил, что пацаны мочат чичей почем зря в местах их родных резерваций, а в провинциальных школах и открытых розе ветров студенческих коридорах девчонки отдают свои виновные тела каждому поперечному. Перед нами крупнейшая фигура русской литературы не только последнего десятилетия.
Вопреки ожиданиям, связанным с его жесткой и точной прозой, в повести рассыпается дружба героев, тогда как божественно соблазнительная фигура Аглаи, — полной дерзости и отчаяния девчонки, которая отдает себя Буцу, но не Гере (в повести герой лишен имени, но авторы фильма наделяют его таковым, ничуть не озаботившись тем, чтобы сохранить яркую авторскую стилистику, в которой говорящие фамилии умело сочетаются с прозвищами), — остается саваном, который маячит где-то на горизонте его сознания.
Авторы: Александр Миндадзе
Среди авторов фильма замечен Александр Миндадзе, в прошлом постоянный соратник Вадима Абдрашитова, вместе с Учителем предчувствовавший космос еще в прокрустовом ложе советского портового городка, неподалеку от Норвегии, но бросивший печатную машинку ради сомнительной славы автора мизансцен (режиссера). Его «Отрыв» не выдержать без таблетки аспирина. Именно он владеет искусством символа как египетский маг. Миндадзе окольцует повествование фильма сложным, но известным узлом. Двойное пересечение, связанные концы: несмотря на предпринятые усилия и надежды движения, в конце ты оказываешься в исходной точке. Прилепин в своей повести аннулирует начало, приводя героя к экзистенциальному краху, в котором прежние основы существования становятся призрачно бессмысленными. Учитель/Миндадзе заменяют решение мелодраматическим кризом.
Прямое следование тексту не удается, что усугубляется присутствием в кадре самого писателя в банальной, затасканной роли таксиста. Он сам произносит текст, который, по-видимому, написан за него Миндадзе. «Где мои деньги?», — кричит он, не предаваясь тщете напрасных поисков, каким образом внутренние сомнения героя относительно оплаты труда извозчика должны быть воплощены на экране сугубо визуальными средствами (проблематика киноперевода).
В провинции
Изобразительно картина, напротив, выверена. В наших венах уверенно нагнетается давление волнения. Белая и грязная коробка «восьмерки» соревнуется в скорости и мощи с утонченно банальной моделью BMW, чем-то похожей своей дорогой и вкрадчивой незаметностью на самого Буца. О рисунке погнутой лопаты (и работе декоратора с ней) пусть даст свое заключение патологоанатом (драка с «северными»). «Северных» как таковых нет (аппендикс сюжета). Наместник-мэр крупной провинции становится объектом обширной речи воеводы опричника, командующего стаей голодных и бешеных псов(-омонцев) на маленьких улочках, в знакомых дворах и подъездах. Кубатура мускулатуры. Благодаря съемкам на закрытом заводе, а именно на Кировском заводе-гиганте, который занимался выпуском танков, тракторов, паровозов, миноносцев, железнодорожных рельсов, кранов и городских трамваев, время в картине, будто в леднике, остановилось. И неожиданно на экране появляется чуть стилизованное изображение провинции, которая, как покрытый шерстью доисторического манто мамонт, сквозь призму оптики вроде бы чем-то отдаленно и как-то уютно тепло напоминает своих современных, облысевших сородичей в стиле рэп. Странно, но мир мало изменился с тех пор. Хотя власть и канула в лету, как невинность в бордель.
Кинематографическая дека
Алексей Учитель снял неожиданную для себя (и для нас) картину. Магия имени Прилепина настолько велика, что хочется взять его книгу с закрытыми глазами. Однако любовная история — изменена. Экзистенция существования, которая так шокирует и притягивает благодаря стилистическому мастерству автора, — изменена. Наверное, так интереснее. Во всяком случае, заранее не известен сюжет. Если известен, мы ошибаемся. Захар Прилепин. Выкидыш и выкормыш ОМОНа. Прагматик и циник. Провинциал, перенесший литературную столицу в полузаброшенную деревушку под Нижним Новгородом. Давайте выкинем его книжку! И будем смотреть кино!
Удивление со знаком минус.
Алексей Леднев, "Русский Репортёр", 06.05.2014