Восьмёрка
На афише фильма «Восьмёрка» — без затей срисованной с афиши мистического боевика с Кейджем «Сумасшедшая езда» — взволнованная девушка рвётся из машины, ведомой суровым парнем. Образ настраивает на некоторый криминально-романтический лад — что верно лишь отчасти.
Дело, конечно, не только в афише. И сам сюжет — омоновец влюбляется в девушку бандита, и слоган «Любовь без тормозов», и рекламный ролик рисуют «Восьмёрку» криминальной драмой про обречённую любовь, что на деле для режиссёра Алексея Учителя и, видимо, автора литературного первоисточника Захара Прилепина всего лишь одна из нот в мелодии, которую они хотят нам пропеть. Вернее было бы сказать «промычать», потому что перед нами угрюмое, минорное, чрезмерно даже убедительное в своей удушливой тесноте — относительно недлинные час двадцать пять «Восьмёрки» тянутся практически как вся жизнь — кино о родной постсоветской безысходности.
На дворе последние дни уходящего 1999-го года, и четверо омоновцев провинциального городка в свободное от службы время гоняют на потрёпанной «восьмёрке» по грязным дорогам и ездят в единственный ночной клуб «меситься» там с людьми местного авторитета Буца. Зачем, почему — неизвестно; у конфликта нет ни начала, ни конца, ни объяснения, он просто ЕСТЬ, и этого достаточно. Практически единственное, что определяет всех героев — это их действия, внутренних мотиваций нет вообще. Понятно, ради чего Учитель с Прилепиным и сценаристом Миндадзе прут против законов драматургии — показать среду, в которой иного выбора, чем между милицией и бандитами, попросту нет. Личный выбор каждого не то чтобы абсолютно не важен, для него в этой реальности попросту не предусмотрено пространства. Да, есть ещё завод, но он — не субъект, а объект действия; бандиты его отжимают, ОМОН приезжает разгонять митингующих рабочих. Смысл понятен — уж лучше отжимать или разгонять, чем быть затолканным в автозак после отжатия.
Любовная история складывается так же — молча, сама собой, нипочему, по какому-то звериному почти наитию. Учитель и здесь оставляет за скобками всё внутреннее — для его героев смысл есть исключительно в действии, в движении, всё остальное либо вырастет из него, либо нет. Оно, конечно, вырастает — за действием одной стороны следует действие другой, и вот уже стук колёс поезда злого рока, оставшегося без тормозов и несущегося на героев на всех парах, становится буквальным.
Учитель раскручивает всё это без привычного опереточного трагизма, хмуро, отрешённо, минималистично, растворяя действие в мутной, филигранно выстроенной в основном из бесконечных теней визуальной среде. Финальная трагическая конфронтация происходит параллельно с прощальным телевизионным обращением Ельцина, отвлечься на которое у героев нет времени — незаметно для них происходит смена эпохи, но в то же время не происходит ничего, просто локомотив приехал, и одна безысходность сменилась другой безысходностью, погуще. Омоновец, главный герой новой путинской России, уходит в закат. У него ничего нет. Восьмёрка из названия ещё на титрах кренится на бок, символизируя ту самую дурную бесконечность, которая и есть Россия. Добро пожаловать домой.
Вердикт — хмурая, угрюмая, минималистичная драма про нашу повседневность
Сергей Мезенов, "Newslab.ru", 09.05.2014