Книга недели: «Обитель» Захара Прилепина
38-летний Захар Прилепин впервые выпускает роман не в качестве «яркого дебютанта», и не в качестве «талантливого, но неоднозначного автора», а статусе безусловного корифея, чья новая книга непременно войдет в поле зрения критиков и читателей.
Надо отдать писателю должное: он вполне осознает ответственность и старается не разочаровать высоких ожиданий. Во-первых, новый роман очень масштабный — 750 страниц (против 280 у предыдущей «Черной обезьяны»). Во-вторых, исчерпав личный дописательский опыт, нашедший свое отражение в предыдущих книгах, автор взялся за серьезную историческую тему — Соловки, сталинские лагеря. В центре повествования — история любви-ненависти одной из начальниц лагеря и молодого заключенного, москвича Артема Гореинова, попавшего туда, как поначалу кажется, за убеждения. Но «Обитель» не историческая или любовная проза — главным образом это роман идей: беседуя друг с другом, герои проговаривают (порой не без нарочитости) «проклятые вопросы», занимающие Прилепина-публициста в последние годы.
В первую очередь это вопросы амбивалентности, двойственности советского, точнее даже говоря, сталинского режима, как в капле воды воплотившегося в Соловецком лагере. Да, конечно, там издевались над заключенными, но кто издевался — не сами ли заключенные? Да, там сидели сотни бывших священников и монахов, но гораздо больше сидело бывших энкавэдэшников и большевиков. И кто был на всех ответственных должностях в лагере — не бывшие ли спецы, а нынешние «каэры», контрреволюционеры? «Была империя, вся лоснилась, — рассуждает один из персонажей, бывший поручик, а ныне трубач лагерного театра. — А вот Соловки. И всем тут кажется, что это большевики — большевики все напортачили. А это империю вывернули наизнанку, всю ее шубу! А там вши, гниды всякие, клопы — все там было! Просто шубу носят подкладкой наверх теперь!» И подытоживает: «Борьба против советской власти бессмысленна. Они сами не могут ничего! Постепенно, шаг за шагом, мы заменим их везде и всюду — от театральных подмостков до Кремля».
Романистика смыкается с публицистикой, а фикшен — с нон-фикшен. Практически у всех героев книги есть исторические прототипы: от начальника лагеря Федора Эйхманиса (с дочкой которого автор встречался) до эпизодического персонажа Захара Петрова — родного прадеда самого Прилепина. А в качестве приложения фигурирует «Дневник Галины Кучеренко» — той самой роковой начальницы. Прилепин уверяет нас, что подлинный. Проверять не хочется. Ведь «что есть истина, как не то, что помнится»?