«Обитель» Захара Прилепина
Превосходный лагерный роман непокорного писателя.
«Klasztor» («Obitiel») Захара Прилепина втянула меня первой же фразой первой книги: «Il fait froid aujourdʼhui». Ого, куда это автор нас заведёт? Неужели мы опять очутились в салоне фрейлины Анны Павловны Шерер, которая в первом разделе первого тома «Войны и Мира» именно по-французски, ведь «как это будет по-русски» не очень то знает, рассматривает в разговоре с «mon prince» Василием текущие (с 1805 г.) проблемы европейской политики?
Нет. На пронизывающий «сегодня холод» в разговоре с зеком, посланным собирать ягоды, Василием Петровичем, жалуется для смеху по-французски Фёдор Эйхманис, комендант СЛОН, то есть Соловецкого Лагеря Особого Назначения.
Ирония жестокая и сильная. Этот Василий, сосланный на Соловки белогвардеец, может и является потомком того князя Василия, история больше чем через век провернулась огромным, как это назвал Солженицын «красным» колесом и попала на острова в Белом море, где машина террора перековывает осуждённых в «советских людей», а тех что не отвечают технологическим нормам, мелит в «лагерную пыль».
Французский — это всего лишь каприз «советского сверхчеловека», хозяина СЛОН- а, который вводит в своём лагерном хозяйстве «порядки не советские, а соловецкие».
Таких ссылок, парафраз, стилизаций, заимствований из Гоголя, Достоевского, Горького, Булгакова или Толстого есть в «Обителе» много. Прилепин имеет на это право. Он написал превосходный роман, который занял своё место в ряду великих произведений русской литературы. Его мастерством восхищаются даже идейные и личные враги, которые в частных разговорах на Прилепине сухой нитки не оставляют.
Вне канона Солженицына и Шаламова
Местом действия является монастырь на Соловках, переделанный большевиками в начале 20 годов прошлого века на лагерь. Сперва с относительно мягким режимом, становившемся потом всё тяжелее и жёстче, как и во всём архипелаге Гулаг.
Это топкое место для писателя. Здесь потерял репутацию советский классик Максим Горький, который навестив Соловки в 1929 г., воспевал прекрасные условия жизни зеков и успехи чекистов, которые перековывают заключённых в сознательных советских граждан. Позволил надзирателям водить себя под руки туда, куда они хотели и видел то, что они хотели, чтобы увидел. Мучимых рядом польских военнопленных, впрягаемых в сани гружёные брёвнами, не заметил.
Прилепина на Соловки завёл его прадед Захар, бывший заключённый СЛОН-а, человек мудрый, справедливый. Такой немного Платон Каратаев, простой товарищ плена Пьера Безухова из «Войны и Мира». Только Платон был спокойный и ангельски добрый, а таких соловецкая кузница не изготавливала. Захар, от которого писатель взял себе имя, был суровый, твёрдый, даже жестокий.
Именно таков мир «Обители». Прилепин, однако выходит за рамки действующего, казалось бы уже вечного канона лагерной литературы созданного хоть бы Солженицыным или Варламом Шаламовым. И это не только благодаря тому, что его Соловки то ещё 20 годы, гогда Гулаг ещё только становился работающим на полных оборотах заводом по переработке людей в «лагерную пыль».
Тут бьют и расстреливают из-за ерунды, а блатные издеваются над остальными заключёнными. Но лагерники пока довольно свободно передвигаются по территории, ведут серьёзные дискуссии, устраивают небольшие застолья. Иногда пьют. Не теряют человеческого облика и старых привычек.
Демиург мира Гулага.
В «Обители» два героя. Главный — это молодой студент из Москвы Артём Горяинов, милый легкомысленный сорванец осуждённый за отцеубийство. Автор его слегка недолюбливает и не слишком уважает. Снова и снова пакует его в безвыходные положения, а потом придумывает какое-нибудь чудо, спасая от неминуемой гибели.Это как раз недостаток мастерства Прилепина, который похоже придумывал судьбы героев предыдущих своих книг «Саньки» или «Патологий», словно ленился придумывать более правдоподобные версии выпутывания их из интриги.
А тем из кого делает высочайшего, возвышающегося над соловецким миром героя, является настоящий многолетний комендант лагеря Фёдор Эйхманис (на самом деле — Эйхманс) Это бывший солдат дивизии «латвийских стрелков», самой верной гвардии большевиков, а после ухода из СЛОН-а первый начальник Гулага.
Не появляется в романе часто. Но является потрясающим демиургом соловецкого мира — таким как Воланд Булгакова. Комендант ещё верит, что человека можно «перековать» и это является главным заданием лагеря.
Итак обитель — это место пыток и казней. Но есть здесь и театр, рассылаемая по всей стране газета, и музей, и заповедник. Одним словом — комендант Эйхманис — это человек ренессанса, советский сверхчеловек, магично действующий также на женщин, ведь секс в мире книг Прилепина всегда занимает важное место.
Прилепин, делая из коменданта супергероя, выходит за канон лагерной литературы. Так как не делит мир да жертвы, стоящие на стороне добра и однозначно плохих палачей.
У него нет невинных, так как нет кары без вины.Чекисты тоже оказываются наказанными. Многие из них стали зеками. Настоящий Эйхманс, так же как многие функционеры НКВД, пал жертвой Большой Чистки и был поставлен к стенке в 1938 году.
Не будешь сглаживать истории ни сталинизма ни царизма
А вина заключённых? Есть в «Обители» потрясающая сцена, когда Артём с группой товарищей по несчастью сидит в холоде и голоде в превращённой в камеру смерти церкви Секирка. Осуждённые мертвеют от страха, когда к дверям храма приближается звук колокольчика. Он бьёт кому-то из них, кого сторож должен забрать на казнь.Однажды колокольчик звенит долго и не перестаёт. Объятые ужасом заключённые, по призыву владычки Иоанна приступают к публичной исповеди. Признаются в страшных грехах, которые превращаются в змей, пауков и ящериц, выползающих из их тел. «Вился волосатый хвост без зада… в отвратительных клубках лежали змеи, выдающие из себя следующий живородящийся помёт… весь пол был покрыт слизью…» — церковь кружится, шалеет. Это сильно и страшно, как Вий Гоголя, где тоже по церкви летает гроб с «панной» и бесятся бесы.
Причиной панического исповедания грехов, ведь не отпущения, оказывается садистская шутка надзирателей. Для их развлечения звенит колокольчик привязанный к шеи собаки, бегающей под храмом.
Прилепин даже в иронии безжалостен. Но не оправдывает жестокости. Идёт против течения.Сегодня в России пробуют сгладить историю не только сталинской эпохи. Приятна властям и многим гражданам сказка о светлой, крепкой морально реальности царской империи.
В «Обителе» значительная часть заключённых — это люди старого режима, но вовсе не такие невинные. Тот самый Василий Петрович, который в первой сцене так мило разговаривает по-французски с комендантом лагеря, оказывается жестоким палачём. «Старые добрые времена» не выглядят в романе такой идиллией, какой хотели бы их видеть сегодняшние патриотические создатели мифа о России всегда правой и чистой.
Роман Захара Прилепина очень богат. Это почти документ (автор проштудировал историю СЛОН), но и любовная история и философский трактат тоже — то есть всё то, что создаёт ценность русской литературы. В ней нет слабых мест. Можно открыть книгу на случайно выбранной странице и начать читать случайно выбранный абзац. Втянет.
Стоит открыть.
Почему Прилепин НЕ приедет в Польшу?
Захар Прилепин, автор изданной в этом году в польше «Обители», был приглашён к нам на два литературных фестиваля. В конце октября должен был стать гостем сначала фестиваля Конрада в Кракове, потом Славянской Вавилонской Башни в Познани. Приглашение отменено, когда в середине сентября против присутствия Прилепина выразили протест украинские литераторы. Они тоже должны были быть гостями обоих фестивалей и не хотели выступать рядом с активным «крымнашистом» и сторонником повстанцов из Донбаса.
Прилепин комментирует то, что произошло, саркастическим текстом «За нашу и нашу свободу». Признаёт, что не может понять своим «Наверное рабским» сознанием «что движет по-настоящему свободными и независимыми людьми». И предвидит: «Теперь они там встретятся в одиночестве, изложат друг другу исключительно одну и потому верную точку зрения, и разойдутся с чувством полного удовлетворения.»
Жалко, что Прилепин не приедет в Польшу, ведь разговор с ним был бы очень интересным.