Золотые мальчики: Захар Прилепин «Обитель». АСТ, 2014
Ни одна книга не существует сама по себе. Даже если она ужасная по всем пунктам, начиная от обложки и толщины страниц, до сюжета и героев, — у нее всё равно есть история. И не одна. История её взаимоотношений с автором. С редактором. С продавцами в магазинах (помните, как нашего друга оштрафовали за чтение на рабочем месте?). С каждым из читателей.
Собственно, истории — это самое интересное, что есть в книгах. Если вы проехали три остановки увлекшись чтением, или если вы покупали книгу 5 раз, чтобы потерять, оставить в поезде или подарить (Цветаева дарила каждого любимого своего гейневского «Лесного царя», которого покупала. А покупала — каждого, которого видела). Это — истории.
Сегодняшняя история — о золотых мальчиках.
В россиянском менталитете сложился определенный и бесспорный эмоциональный стереотип нелюбви к успешным. Безотносительно к их таланту и дарованию. Сытые, харизматичные и довольные жизнью нас бесят. Особенно, довольные жизнью. Прилепин попадает подо все эти описания. Настоящая звезда нулевых, писатель умеющий и денежку заработать, и говорить связно, и улыбаться так, что хоть сейчас на обложку глянца. А еще политические взгляды, да прошлое — и пошла-поехала. Всё как мы любим.
Именно по этой причине — а вовсе не из-за бесталанности, отношение к Прилепину весьма и весьма субъективное. В сторону со знаком минус. Да хоть бы в какую сторону. Прибавим к этому тот факт что среди интеллигенции исторически принято с сомнением коситься на то, что любит простой народ, что у него популярно и находит отклик. Так у нас самоутверждаются. Если ты популярен и даешь тиражи, что-то в тебе определенно не так. Негласное «Давайте травить Полозкову и кривиться, потому что её любят малолетки в пабликах», — из той же серии.
Я далека от мысли, что «Санькя» — бесспорный бестселлер нулевых, гениален. Но не признать того, что он прилично написан, а некоторые эпизоды (вроде дороги) — так вообще прекрасны, — значит смалодушничать.
Потом «Черная обезьяна», гораздо более слабая, и много еще книг со странными названиями, скорее отталкивающим нежели…
И вот, «Обитель».
Сколь бы скептически к шумихе вокруг Прилепина я лично (и вы лично) не была настроена, истина дороже. И вот она.
Прилепин написал великолепный роман. Неожиданно великолепный, как удар под дых. Хороший настолько, что никаких аргументов про политические взгляды, да «выскочку» не остается.
В «Обители» хорошо все: язык — когда хлесткий, неприкрытый, когда — как богато вышитая канва, полог священнических одежд с птицами и цветами золотом. Сюжет. Проблематика. Мотивы. Тут и Достоевский, и Серебряный век, и диссидентство наше, и богоборчество, и любовь и жалость.
Прилепину удалось создать главного героя за которым по настоящему интересно наблюдать.
В какой-то момент я даже испугалась, что автор перегибает — слишком уж везет его любимчику. Фартит. Не бывает так. Но Прилепин и тут — сумел подойти к черте и не перешагнуть за нее. Тут всего в меру.
В какие-то моменты проза «Обители» поднимается до лучших классических традиций. В тех вопросах, которые она ставит. В том неуловимом, очень тонком, деликатном, без пафоса чувстве русскости, чувстве этих «русских мальчиков». Нить преемственности, традиционности тянется именно через вопросы, что тревожат главного героя. Главных героев. Вечные вопросы.
Мытарства отдельно взятой человеческой души, проходящей через все эти муки, через круги ада, то поднимаясь, то опускаясь. Как она меняется, мается, плавится, ломается, деформируется, погибает и воскресает.
Или не воскресает, а лежит в яме под холодным дождиком и вспоминает все свои мытарства.
Удивительный роман, удивительно точные слова, найденные к каждому герою.
Один эпилог, с пьяным от счастья автором, рассыпавшим по лестнице драгоценные дневники… Один этот эпилог чего стоит.
Ну и исторический контекст, конечно. Фигура Эйхманиса, Галины, реальных людей. Мы же все знаем, что даже фильмы, снятые по реальным событиям — самые лучшие.
Потому что жизнь, как она есть, конечно, не придумаешь. Она богаче любых выдумок и дело мастера, его драгоценные навыки — наблюдать, вглядываться, да формулировать поточнее.
И со всеми тремя здесь — полный порядок.
Цитата:
«…беспристрастное прочтение русской литературы, написанной, между прочим, как правило, дворянством, подарит нам одно, но очень твёрдое знание: «Мужик — он тоже человек!» Самое главное слово здесь какое? Нет, не «человек»! Самое главное слово здесь — «тоже»! Русский писатель — дворянин, аристократ, гений — вошёл в русский мир, как входят в зверинец! И сердце его заплакало. Вот эти — в грязи, в мерзости, в скотстве — они же почти как мы. То есть: почти как люди! Смотрите, крестьянка — она почти как барышня! Смотрите, мужик умеет разговаривать, и однажды сказал неглупую вещь — на том же примерно уровне, что и мой шестилетний племянник! Смотрите, а эти крестьянские дети — они же почти такие же красивые и весёлые, как мои борзые!.. Вы читали сказки и рассказы, которые Лев Толстой сочинял для этого… как его?.. для народа? Если бы самому Толстому в детстве читали такие сказки — из него даже Надсон не вырос бы!»