Игнорируя реальность. Язык войны
Язык войны, которым оперирует наша телевизионная пропаганда и которым в последнее время стала описывать себя сама наша власть, придумал Захар Прилепин. Ну, может быть, не придумал, а наблюл, обнаружил вокруг себя и в себе, и создал при помощи этого языка миры своих романов. Это выдающееся достижение для писателя — открыть язык, которым изъясняет себя целая эпоха.
Вероятно, именно этим открытием языка объясняется очевидная значительность Прилепина в нашей современной литературе. Он открыл и зафиксировал на книжных страницах язык, которым разговариваем мы все. Только это язык войны, язык тюрьмы и язык агрессии.
Подробный разбор прилепинского языка я оставлю литературоведам. Опишу лишь одну, но, кажется, ключевую особенность этого языка — игнорирование нежелательного. Язык войны удивительным образом устроен так, что в любом явлении и в любом человеке позволяет видеть то, что ты хочешь видеть, и игнорировать то, чего видеть не хочешь.
Открываем наугад последний роман Прилепина «Обитель». Страница 264. Читаем: «Почему-то не хотелось, чтобы свидетелями происходящего стали Осип и Борис Лукьянович, — но Артем не стал размышлять на эту тему и просто мысленно удалил названных из числа свидетелей пиршества».
То есть у героя есть двое знакомых, которые, вероятно, осудили бы его действия. Но герой просто игнорирует существование этих знакомых, отчего действия героя представляются ему безупречными, совершенными.
Страница 265. Читаем: «И весь пропах копченой колбасой — ею он, стараясь не отдавать себе в этом отчет, не спешил угощать Щелкачева и лакомился сам». То есть герой старается не отдавать себе отчет в том, что один жрет колбасу и не делится ею с голодным товарищем. Герой игнорирует существование товарища и собственную жадность, отчего пожирание колбасы представляется герою безупречным, совершенным поступком.
Подобное игнорирование нежелательного можно найти у Прилепина в любом романе почти на любой странице. Это основное свойство нашего языка. Точно так же любой ведущий по телевизору (российскому или украинскому — не важно) игнорирует нежелательные ему факты украинской войны. Точно так же любой провластный политик в России игнорирует нежелательные доводы оппозиционеров, тогда как и оппозиционеры игнорируют нежелательные доводы властей. Точно так же любой из нас игнорирует нежелательные комментарии у себя в фейсбуке. Игнорирование нежелательного — это основное свойство нашего языка.
У Прилепина в «Обители» только когда герои оказываются в карцере, на Секирке, в условиях тотального голода, холода и ежедневных расстрелов, в них появляется вдруг противоречивость. Про милейшего старичка, безобидного сборщика ягод, выясняется вдруг, что он зверски пытал людей во время войны, выясняется, что способен выдавить человеку глаз черенком ложки. В экстремальных условиях карцера оказывается вдруг, что люди могут истово молиться, искренне каяться в грехах и тут же, через минуту избить человека до полусмерти. Только перед лицом смерти у Прилепина люди становятся противоречивыми и сложными.
Во всех остальных случаях люди совершенны в своей однозначности. Совершенный романтик, совершенный вор, совершенная сука… Люди совершенны не потому что совершенны на самом деле, а потому что всякая их противоречивость, всякое их несовершенство игнорируется — таково свойство языка. Принять несовершенство другого человека для персонажей Прилепина (все мы — не персонажи ли Прилепина?) нельзя, потому что язык не предполагает возможности даже и заметить несовершенство другого.
Принятие несовершенства — это неплохое определение для любви. Любовь — это принятие несовершенства. Игнорируя несовершенства, противоречивость других людей, персонажи Прилепина (мы с вами) оказываются в мире без любви.
Не удивительно, что на всех 746 страницах «Обители» никто никого не любит. Да и во всех десяти книгах Прилепина, если я не ошибаюсь, любовь встречается только один раз, да и то только в воспоминаниях героя, да и то к совершенно идеализированной девушке.
Таково свойство языка. Язык, игнорирующий нежелательное, противоречивое, несовершенное, неизбежно описывает мир, в котором нет любви. Наш мир.