«Взвод» Захара Прилепина. Военная тема в истории литературы
В минувший вторник, 21 февраля, Москву посетил известный писатель Захар Прилепин.
Недавно вернувшись из Украины, где Захар стал заместителем командира разведывательно-штурмового батальона армии ДНР, писатель сначала посетил Литературный институт им. Горького, затем информационное агентство ТАСС, и, наконец, книжный магазин «Москва». Цель была одна — представить новый труд Прилепина «Взвод. Офицеры и ополченцы русской литературы».
В своей рецензии на книгу известный критик Галина Юзефович обозначила мнение, что во «Взводе» присутствуют манипулятивные приёмы, призывающие читателей броситься в бой, отринув сомнения, «если ему дороги стихи Пушкина, если ему симпатичны Денис Давыдов или Пётр Чаадаев, то он должен последовать их примеру (ну, или по крайней мере горячо поддержать воюющих)».
Такое мнение похоже на сильную оплеуху по щеке здорового патриотизма. Любая война по своим деталям всегда рефрен. Трусы, герои, предатели, противники, информационная война. И, может быть, не стоит рассматривать художественное произведение, пускай документально-историческое, с позиции призыва к чему-либо.
Любой автор, при написании биографического текста, всегда ищет свой лейтмотив, свою тему, через которую ведёт повествование. Это могут быть и венки славы, и любовные отношения, и ошибки. Кто-то вообще может тему трусости выбрать. В любом случае, каждый проводит через текст то, что ему наиболее близко. Не войну, но — офицерское сердце.
И нет ничего зазорного в разговоре о писателях и поэтах 18-19 вв., как об офицерах. Прилепин подчеркнул, что об этой стороне их жизни было очень мало известно. Можно сказать, что перед нами новая страница истории. Это, в каком-то смысле, клад. Потому что чем больше мы будем узнавать даже одну личность с разных сторон, тем сильнее у нас расширится угол обзора жизни.
Как сказал Прилепин на презентации:
Когда я пишу художественную прозу, то стараюсь избегать любой идеологичности. Поэтому мои читатели из противоположных лагерей зачастую с интересом читают мой роман «Санькя», например. Одни находят его революционным. Другие — контрреволюционным. То же самое с «Обителью» — часть за просоветскость, часть за антисоветскость. Или «Паталогии» — война в Чечне — и речь заходит о том, антивоенный это роман или проповедь военщине. И вот когда я сталкиваюсь с таким разномнением, то считаю, что с задачей справился успешно.
«Взвод» — как раз такая книга. Спорная, но заслуживающая внимания и осмысления. Почти 800 страниц переработанного в художественный текст архивного и мемуарного материла.
Книга написана ясным, простым языком. Некое панибратство с читателем, динамичность повествования, прямые и косвенные параллели с современной действительностью подкупают и сближают современного человека с той эпохой.
«Такого персонажа [Александра Шишкова] даже в русской литературе, где кого только нет, — поискать.
Адмирал, ретивый вояка, участник сражений.
Вместе с тем — автор детских книжек и, пожалуй, основатель детской литературы в России.
Напишет детскую книжку — и на войну, напишет ещё — и в поход.
Ощущение при этом от Шишкова устойчивое: он никогда не был юным, всегда был почтенным мужем — степенный, глубокомысленный». (из главы «Брань кровавую спокойным мерил оком» про адмирала Александра Шишкова)
Перед нами — военные подвиги Державина, Шишкова, Дениса Давыдова, Глинки, Батюшкова, Катенина, Вяземского, Чаадаева, Раевского, Бестужева-Марлинского, Пушкина. Что приятно удивляет — Прилепин не отделяет личность писателя от личности офицера, дополняя военный образ отрывками из произведений, которые стали отголосками на происходящие события. Перед нами — просто человек, о котором мы узнаём очень много нового.
По структуре и композиции видно, как это сделано — просвечивают сшитые белыми нитками части произведения. Взгляд за это цепляется, но не отвлекает от повествования.
Выходящий за рамки эпохи посыл освежает ткань текста. Упоминаются и анализируются в своих преемственных произведениях и Бродский, и Окуджава, и Лимонов, и многие другие.
«Именно у „грубого“ и „невежественного“ Державина Бродский позаимствовал то, в чём его едва ли не чаще всего упрекают: высокий штиль, в которой там и сям вдруг врываются совершенно, казалось бы, неожиданные вульгаризмы.
Другой общеизвестный приём Бродского: пафос, вывернутый наизнанку (в том числе за счёт использования архаических форм)». (из главы «С нами Бог, с нами; чтите все росса» про поручика Гаврила Державина)
Это мужская книга. Она кажется противопоставленной биографиям, написанным через призму любви, отношений между мужчиной и женщиной.
«Взвод» — это новая точка зрения, с которой Прилепин предлагает, как бы заново познакомиться с этими людьми.
«Пожалуй, пора это, наконец, сказать.
Война — зло.
Только не всегда понятно, кто здесь вправе вынести ей вердикт. <…> Мы живём в мире, появившемся в результате череды войн. Мы воспитаны культурами, появлению которых война всегда служила отправным импульсом». (из главы «Послесловие
„От первых лет поклонник бранной славы“ Александр Пушкин, или приглашение к путешествию в золотой век»)