Захар Прилепин. Некоторые не попадут в рай
Вместо рецензии.
Зашел в книжный, который по-соседству.
— Последний роман Прилепина есть?
— Что он такое в этот раз написал? — спросила, сидящая за компьютером продавец-кассир.
— Путеводитель в ад — очень удачно пошутил я.
Полазив по виртуальным закромам, женщина сказала: «Не вижу», И пошла в дальний угол торгового зала.
Я поплелся следом.
Скоро, между стеллажами был обнаружен парень, откликавшийся на имя Павлик.
Он сразу сообразил: «Некоторые не попадут в рай». И повел к шкафу.
Открыл нижнюю створку, достал рыже — красно — бордовую книгу.
— А почему не в открытом доступе? — поинтересовался я.
— Воруют.
— А вот Акунин лежит, его не воруют?
— Акунина? Нет. Прилепина воруют.
Подумал: «Какая интересная форма дифференциации литературы».
Прочитал.
Надо сказать, что Прилепин, при всех его, мне во многом импонирующих, общественно-политических достоинствах, идёт у меня с трудом.
«Обитель» начинал несколько раз.
Бросал.
Купил аудиокнигу.
Все равно не идет. Будто бы вдавливаешь текст в себя с рефреном: «это надо знать».
Ни «Санькя», ни «Взвод»… легкой прогулкой по страницам не были.
Зато «Уроки русского» на НТВ просмотрел почти все из шестидесяти с лишним выпусков.
Прилепин здесь четкий текст рубит на фразы.
Это по мне.
Последний роман Захара выделяется из тех, что я читал раньше.
Это и не роман вовсе. И по содержанию, и по форме.
По форме — дневник с вкраплениями (не всегда удачными) литературной прозы. Коктейль такой получился — слоистый.
По содержанию. В основном — ответы на где-то, в других местах заданные вопросы:
— чего поехал на Донбасс?
— чем там занимался?
— почему уехал?
Мне показалось (это именно мне показалось), что текст зубовно скрежещет: «Не для пиара я туда поехал».
И что я в итоге вынес?
Да, не только для пиара.
Так для чего еще-то?
В бухгалтерии есть такое понятие: «нематериальный актив».
В случае с Захаром Прилепиным, создаваемым им в Донбассе активом стало продолжение смысла заданного генералом Скобелевым: «Только русские позволяют себе такую роскошь — воевать из чувства сострадания».
Да, всё так: поманили русской весной и не сдюжили. Оставили. Стыдливо зановесочкой Минских договоров прикрылись: «А нету нас тута».
Донецк и Луганск сделали все, что бы не повторить судьбу сожженных в Одессе и заплеванных в Харькове.
Есть те, кого зримая несправедливость вздыбливает до степени реального действия. Они об этом не кричат. Они работают.
Но о них надо выкричаться.
Здесь и пригодился Прилепин.
Правду ли Прилепин пишет?
Не знаю, всю ли, но правду.
Почему верю?
Есть знак: у него все ополченцы много и часто пьют.
Там страшно.
Когда страшно — пьют водку.
Нам ли, прошедшим 90-е, получавших «Молотова» по окнам, прятавших семьи в глухих деревнях, этого не знать…
И еще. Дядя Коля, сосед по дому, вернувшийся с Войны обгоревшим в танке, рассказывал, как перед первым в его жизни боем, он с такими же, как он ребятами, нашли две бутылки шампанского. Разделили на танковый взвод. И все упали пьяные. Наверное, перед лицом смерти биология становится совсем иной.
Наркомовские 100 грамм на фронте подносили совсем не для веселья.
Все это Захару Прилепину в плюс. В направление рая, то есть.
Что в минус?
Не знаю, поймете ли правильно.
Были времена, когда я — аспирант, по распоряжению старших товарищей организовано возил студентов «на картошку».
Однажды случилось так, что в телогреечных рядах собиравших, таривших и грузивших обнаружилась дочка большого большого начальника.
Она не стала отлынивать от трудовой повинности — она решила быть, «как все».
Но с этим что-то не получалось.
Не «как все» стала вся ее бригада: разместили лучше, кормили слаще, работали на пригорке — там грязи меньше…
Время от времени появлялись какие-то интересанты. На незаданные вопросы: «Какого… вы тут…», они скромно тупили глазки.
В общем, простой, душевной, на десятилетия запоминающейся студенческой вольницы не получалось, жили под приглядом, а точнее — изображали декорации в пьесе: «Она, как все».
Понятно объяснил?
Теперь про пиар.
Конечно, создателю пятнадцати книг пиар не нужен. Зачем он ему? Он у него есть. И его навалом.
На этом уровне возникают иные, возвышенные потребности.
В книге есть значимое место, отведенное Эмиру. Фамилия не называется. Но мы же грамотные люди: конечно — Эмир Кустурица.
Захар, здесь почти Маяковский. Владимир писал: «я себя под Лениным чищу…», а Прилепин меряет себя долей от Эмира и делает он это хитро, через понятный нам масштаб. Соотношение Захара и Эмира, это что мальчонка, «с одной еле разрешимой ролью в каком-то местном, не очень заметном, получившем поощрительный приз при показе студенческих работ кино» на фоне Никиты Сергеевича Михалкова.
Но ведь неправда же это!
Зачем так то?
И в этом самом месте память подбрасывает полузабытую историю про сильно ученого японца, который в стародавние времена написал огромнейшую книгу про Китай. Китай в ней предстает исполином во всем: славная древнейшая история, территория, население, производство, культура, наука… все гигантское и самого неимоверно высокого качества…
Да…
А что говорит Эмир, этот небожитель, человек-исполин Захару?
— Я всегда хотел быть как ты. Воин и писатель.
Вот он — звездный час!
Великий, недосягаемый, неподражаемый хочет быть таким, как ты.
История берет тебя на руки и несет, уже незабываемого, нетленного на ту полку, где Хем, Экзюпери, Толстой…
Дорогого это стоит.
Да, да…чуть не забыл!
Многомудрый японец закончил свою книгу одним предложением: «А мы Китай победили».
Что наблюдаем?
Гордыня?
Несомненно.
Но какая!
Она уровня, когда соперника видят в Копернике.
Если это от трезвого осознания своей силы, мощи своей, то не грех.
Поживем — увидим.
Читая книгу Прилепина про Донбасс, понимаешь, что это про Чернобыль 2.0.
Мощностью сотен Хирасим нечисть взорвала Украину.
Радиация голимого национализма превысила все пределы.
И болезнь. Пусть не лучевая, но от лучей несбыточных надежд ломает и курочит.
Люди мечутся.
Головы им сносит.
Ни руля, ни ветрил.
И на западе, и на востоке.
Захар Прилепин описывает ситуацию, когда близкие к погибшему Захарченко люди, всерьез предлагают ему должность главы ДНР.
Это знак глубокого несчастья.
То же самое сегодня и в другой части Украины.
Люди идут, как на манок — на известное имя.
Они так пытаются спастись. Дороги здесь не видно: ни в рай, ни в ад…
Пожалуй, понимание этого факта и есть самое существенное послевкусие, которое остается от прочтения книги Захара Прилепина «Некоторые не попадут в рай».
Тимофеев Сергей Александрович
Viperson, 19.04.2019