Возвращение из фантасмагории

Вышел новый роман Захара Прилепина «Некоторые не попадут в ад».

Появление «романа-фантасмагории» Захара Прилепина «Некоторые не попадут в ад» (изд. «АСТ») поставило литературных критиков в неловкое положение. С одной стороны, обойти молчанием выход новой книги одного из самых известных русских писателей невозможно. С другой — он весь посвящен тому, что им хотелось обходить молчанием и дальше — участию Прилепина в боевых действиях на Донбассе.

Уже по одному этому можно заключить, что мы имеем дело с настоящим произведением искусства. Которое ведь и должно раздражать. А иначе это салон и гладкопись. От которой Прилепин бежит прочь — к жизни. Ради чего и поехал на Донбасс. Сперва — с гуманитарными конвоями, а потом — в качестве «замполита», официально — заместителя командира батальона, держащего участок фронта на «линии соприкосновения» с представителями противоположной стороны, которых автор называет не иначе как «наш несчастный неприятель».

Фактически этот батальон создав и экипировав. И провел там «четыре зимы, три лета». Делая вместе со своими товарищами по оружию то, что дОлжно делать. А теперь описывает это в своей фирменной брутально-нежной стилистике, то припадая к «окопной правде», то взмывая в патетическое поднебесье.

Сам Прилепин не раз яростно отрицал эту связку — «поехал на Донбасс, чтобы было о чем писать». Сам он, похоже, искренне хотел стать частью чего-то большого и важного, стоять плечом к плечу с лидерами «русской весны», в первую очередь — c редко называемым по имени Главой, то есть Александром Захарченко.

В этих людях Прилепин — писатель же! — прозревал извечных русских героев: князя Игоря, Ивана Болотникова, Герасима Курина… Но на протяжении всей книги постоянно, хоть и не всегда осознанно, подчеркивает: он, конечно, «свой» для всех этих бравых ребят с позывными, похожими на псевдонимы рэперов, но все-таки у него, писателя Захара Прилепина, есть в жизни и другое измерение.

И это оставляет от книги двойственное ощущение.

Дело не в том, что герой-рассказчик книги, то есть сам Прилепин, старше и чисто житейски благополучнее всех прочих. И уж точно не в том, что и его непосредственные сослуживцы, и громовержцы-командиры, и пограничники, которым он предъявляет документы, его книг не читают. А в том modus operandi, который у писателя-политрука как-то сам собой сложился. Да, он заместитель командира батальона, но при этом его постоянно выдергивают в Донецк для «решения вопросов» с верхушкой ДНР. Сегодня пластается на передовой, завтра в Белграде братается с Кустурицей и пьет шампанское с директором Русского дома в Швейцарии.

Прилепин горячо отвечал на подобные упреки, что якобы был единственным медийным лицом ДНР, что его вояжи и посиделки в хоромах были действенным способом легализации непризнанной республики. И что командиры и бойцы это понимали и ценили. Но Прилепин не функция, а живой и тонко чувствующий — писатель же! — человек. И такая двойственность не может не сказываться на восприятии происходящего, на размывании его реальности.

Прилепин это понимает. И не зря дает своему мемуару подзаголовок «роман-фантасмагория». Какая ж «фантасмагория», если все подлинное, с именами и датами? Но автор «Саньки» и «Обители» совершенно точен.

Его книга — фантасмагория, потому что описывает фантасмагорический мир. В котором с врагами можно не только перебрасываться «вундер-вафлями», но и переругиваться в фейсбуке. В котором на передовую можно отправиться на собственном «Лендкрузере». И по дороге закупить «для ребят» сигарет и колбасы в продмаге, который, оказывается, прекрасно продолжает работать, пока прилепинские герои воюют.

Апофеоз фантасмагории — недолго, на одну ночь, «принятое решение» о назначении Прилепина премьером ДНР.

Но нового д Аннунцио (недолгое время диктаторствавшего в итальянско-хорватской Риеке) из Прилепина не вышло:

«Уже в первом часу позвонил Сашка Казак: Захар, все вроде бы отменяется; <…> весь вчерашний вечер и всю ночь Батя отстаивал свою независимость, и Ташкента заодно, и не просто потому, что на Ташкента слишком многое было завязано, — а из принципа; и, кажется, отстоял».

Это «кажется» — самая характерная черта донбасской фантасмагории Прилепина. Здесь военные приказы, от которых зависят жизни десятков людей, передаются анонимно, голосом на мобильник; важнейшие решения, от которых зависят судьбы тысяч, принимаются кивком головы или просто молчаливым не-отрицанием, точные сведения заменяются многозначительными намеками.

Окончание прилепинских «четырех зим, трех лет» на Донбассе совпало с убийством Захарченко 31 августа 2018 года. Но они кончились бы и без того.

Прилепин уехал не только домой, к жене и детям, но к своему письменному столу. Место писателя там, а не в окопе. Это банальность и общее место — но уж это-то не иллюзия. И откровенная книга Захара Прилепина еще раз это доказывает.

Михаил Визель
«Российская газета», 28.04.2019