Война рассказала себя
Роман-фантасмагория Захара Прилепина «Некоторые не попадут в ад».
Есть книги «о», книги «про», а есть книги «из». Эта книга как бы проистекает из самой себя. Как правильно заметил сам автор: «Книжка сама рассказалась…», превратившись в настоящий документ, что-то очень самодостаточное, самоценное, выпав из очень нынешних и бренных споров о том, стоит ли сегодня писать и издавать придуманное, и не сосредоточиться ли современным писателям на том, что принято называть non-fiction? Захар Прилепин выдал книгу, обязательную для чтения, книгу, которая является и бесценным свидетельством странной войны, и образцом прекрасной, самой настоящей литературы.
Книга — это пример того, как очень значимое, по самым высоким меркам, историческое Событие рассказывает само себя. Если ты не расскажешь о себе сам, то о тебе расскажут Другие. Очень многое важное у нас рассказывается Другими. Не знаю, почему. Может, мы просто ленимся, или уже привыкли отдавать свое сокровенное на пересказ другим. Эта книга — исключение. Странная, ещё далеко не закончившаяся война на Донбассе, рассказала саму себя. Лично мне про неё стало всё ясно. Она уже случилась где-то внутри. Все последующие события будут только догонять уже бесповоротно случившееся. Грядущим последующим событиям придется догонять авторскую, очень прилепинскую скоропись саморассказа этой войны. Автор выдал пример исповедальной скорописи. Наверное, исповеди не могут быть размеренными, неспешными. Исповеди — скорые, часто сбивчивые. Там всегда и всё очень сложно. После этой книги Прилепина уже нельзя воткнуть в дурацкие матрицы дешёвой медийной драмы. Очень чувствуется, что ему нужно было объясниться. Он это сделал блестяще. Теперь публике придется постараться понять. И догнать.
Придётся постараться понять очень удавшуюся автору феноменологию имперского терпения. Не смирения, а терпения. Появилась горькая возможность пережить этот опыт. Появилась возможность оказаться внутри тех временных отрезков, во время которых империя сосредотачивается и собирается с силами. Эти отрезки редко описываются в учебниках истории, потому что большая страна, только-только пережившая смуту, еще не совсем проснулась, ещё откладывает тот самый миг самоопределения. Большая страна, кажется, ещё не поняла, что эта война про неё, эта война о ней.
Придётся постараться понять, каким бывает столкновение человека с большой имперской машиной, которая вряд ли поддается этическим оценкам, которая существует согласно какой-то очень своей логике, которая управляется какими-то своими ритмами, оставляя нам лишь поводы к мемуарам. У Захара Прилепина получилось создать особенные, скорые мемуары. Это неправильные мемуары. Книга — вопиюще сегодняшняя и здешняя, даже сиюминутная. Это мемуары о мгновении, поминание исторического мига, в который однако уместилось все самое главное. И странное, долгое противо-стояние в этой войне лишь поверхностно напоминает что-то похожее из времен Первой мировой войны. Тут что-то другое. Что-то ментальное, душевное, внутреннее, необычайно образное, точное, обладающее отчетливым настроением.
После этой книги война на Донбассе уже точно есть. Она превратилась в упрямый факт русской культуры. Захар Прилепин сделал всё, чтобы война не превратилась на наших глазах в один из безмолвных горячих конфликтов на пост-советском пространстве, для которого некоторые политологи уже придумали академические определения-эпитафии вроде «точка в распаде Советского Союза». У этой войны, для меня, представителя большой российской публики, появилось человеческое лицо. Лица. И уже нельзя подвести Шамана и Кубань, Араба и Злого, Графа и Тайсона… И нельзя предать память о Бате. Вечная ему память.
Евгений Фатеев
Газета «Завтра», 15.04.2019