Я восхищен жителями Донбасса
В конце марта в Ижевске побывал писатель, журналист и военнослужащий армии Донецкой народной республики Захар Прилепин. В столицу Удмуртии знакового литератора привела гуманитарная миссия — здесь работает благотворительный фонд, регулярно доставляющий гуманитарную помощь жителям Донбасса.
Однако в плотном графике Прилепина нашлось время и для творческой встречи с почитателями его таланта. Специальный корреспондент ИА «SM-News» Юлия Мокрушина встретилась с писателем и поговорила о книгах, политических взглядах и войне
О войне на Украине
— Захар, расскажите о проекте, который привел вас в Ижевск?
— По основной сфере деятельности до недавнего времени я действительно был литератором. Я написал 17 книг, переведенных на 13 языков, кроме того, я являюсь журналистом, телеведущим, снимаюсь в кино.
Но последний год я напрямую занимаюсь делами ДНР и Донбасса в целом, являюсь советником главы ДНР Александра Захарченко, а в последние полгода также и военнослужащим армии ДНР. Именно это привело меня в Ижевск, потому что здесь существует целое движение в деле гуманитарной помощи мирным гражданам, пострадавшим от военных действий в Донецке и Луганске. Со мной связались ваши земляки Станислав Клюев и Сергей Ершов, благотворительный фонд F1, и мы совместно придумали ряд проектов для Донбасса. Думаю, что все получится.
Для меня всегда большая радость, когда есть неравнодушные люди, которые интересуются событиями на Донбассе. В последнее время стал я радикально реже ездить по России и выезжаю только туда, где мне предлагают помощь для людей на Донбассе. Вот недавно был в Мурманске. Казалось бы — где Донбасс и где Мурманск? Но и во Владивостоке, и в Южно-Сахалинске, и в Калининграде — в любой конец страны едешь, и выясняется, что людей это очень волнует.
— Вы часто бываете в Донецке? Как сегодня складывается там ситуация, есть ли какая-то надежда на то, что этот конфликт разрешится тем или иным образом?
— В Донецке я бываю постоянно, потому что я там фактически живу. Последний раз был неделю назад, послезавтра буду снова.
Ситуация, конечно, меняется ежедневно. С точки зрения военной ничего из того, что хотелось бы видеть, не происходит. Но война, тем не менее, продолжается практически в ежедневном режиме. Бывают дни, когда очень высокое число потерь, бои происходят жесточайшие. Но сейчас все это покрыто мраком из-за минских соглашений. Так или иначе, люди все равно знают.
Отчасти успокаивает то, что за последние полтора года мирных жителей, которые пострадали от войны, стало гораздо меньше. Раньше счет шел на сотни и тысячи, сейчас за последние полгода 4 человека погибли. Как правило, это происходит случайно, но тем не менее.
Прогноз по поводу развития событий у меня один, я его произношу с 14 года. Я говорил и говорю, что ДНР и ЛНР никогда уже не станут Украиной. Россия безусловно их признает, рано или поздно. В последний месяц в достаточно сжатом режиме происходят события, которые еще больше убеждают меня в этом — признание паспортов, внешнее управление для 40 крупнейших предприятий, телевидение российское стало с территории ДНР вещать.
Экономика в течение последних трех лет почти полностью перестроилась на Россию. Плотницкий и Захарченко побывали в Крыму уже второй раз. И уже вслух, с трибуны, говорится, что Крым был первый, а Донбасс второй. Как журналист вы должны понимать, что такие заявления так просто не происходят.
Сейчас глава ДНР Александр Захарченко по популярности среди политиков Украины занимает пятое место. И если бы сейчас на Украине состоялись честные выборы, у него есть все шансы выйти во второй тур.
Об ополченцах
— В какой момент вы приняли решение не просто помогать Донбассу, а взять в руки оружие, и как ваша семья на это отреагировала?
— Семья отреагировала нормально. Когда мы только познакомились с будущей женой, я работал в ОМОНе, а последняя командировка в Дагестан у меня была, когда сыну был уже год. Так что моя жена выходила замуж за военного человека. Ей, конечно, не очень нравится моя сегодняшняя деятельность, но что поделать.
Решение я принял практически сразу, просто возможности сразу не было, я все-таки достаточно известный человек, и летом 2014 года оказаться рядовым бойцом мне не хотелось. Я знал, что у меня возможностей больше, и я хотел их использовать. В сентябре у нас был свой взвод в ЛНР, потом мы стали договариваться в Донецке, чтобы создать свой батальон. Никаких моральных преград и терзаний у меня не было, я сразу был к этому готов.
— Как писатель, вы наверняка обращаете внимание на какие-то человеческие истории, которые рядом с вами происходят. Был ли кто-то, кто особенно запомнился вам в этих событиях, шокировал или удивил?
— Не подумайте, что я лукавлю или кокетничаю, но нет у меня таких мыслей, я не хожу с блокнотиком и не записываю какие-то истории. Сейчас я в первую очередь офицер армии ДНР. Когда я впервые приехал туда в 2014 году, были какие-то вещи, которые меня поражали. А сейчас это просто стало фоном моей жизни, с утра до вечера я внутри нахожусь.
Может быть потом, когда это все начнет отслаиваться, укладываться в какие-то коробочки, я буду что-то извлекать. Но вообще, я этими историями сейчас переполнен, столько через меня прошло, что мне сложно что-то вычленить.
Само по себе это упрямство, упорство, мужество донецкого народа — оно просто поразительно. Три года жить посреди военных действий, если в центре города ты постоянно слышишь канонаду, это уже подвиг. У колоссального количества людей родственники, отцы, сыновья, братья воюют. 26 тысяч человек служит в армии, плюс еще 100-150 тысяч — это их родные. Очень многих это коснулось, и, конечно же, я ими восхищен.
О книгах
— Вы сказали, что были литератором, в прошедшем времени. Значит ли это, что больше писать вы не будете?
— Сейчас, в связи с созданием батальона, одним из командиров которого я являюсь, у меня просто нет совершенно никакого времени на литературную деятельность. У меня 4 детей, и я знаю, что, когда рождался ребенок, первые 3-4 месяца вообще не до чего. А теперь кроме детей у меня еще появилось несколько сот мужиков, которых тоже надо одеть-обуть, экипировать, накормить и так далее. Колоссальное количество социальных, бытовых, военных задач взвалились на плечи.
Когда дойдет до логического конца моя работа в Донецке, может быть, случится какая-то нежданная победа, тогда я и буду писать книги, но в ближайшее время я этим не занимаюсь. Конечно же, литература — это та деятельность, где я могу зарабатывать себе на хлеб насущный. Но я уже написал 17 книг, куда больше? У Толстого вот 90 томов сочинений, я не уверен, что даже все толстоведы их читали. Надо томов 7-8 написать, и хватит (улыбается).
— Какие книги, может быть, классику или современных авторов, вы считаете обязательными для прочтения?
— Я думаю, никакой обязательной литературы для прочтения нет, это выбор каждого отдельно взятого человека, он решает, читать ему или не читать. Я знаю много хороших людей, которые мало читают. Например, бойцы в моем батальоне далеко не все читают, хотя я там создал специальную библиотечку. Каждый человек сам выбирает, каким образом ему спасаться. Лучше, конечно, спасать сразу и тело, и дух, и интеллект. Господь щедр, он представляет самые разные возможности.
Очень часто я слышу такие фразы, что вот раньше были Толстой и Достоевский, это классика, а современников я читать не буду. Но люди забывают, что для каждого времени классика — своя. Сегодня в России есть новые классики — замечательнейший писатель Алексей Иванов, Михаил Тарковский, Александр Терехов, Евгений Водолазкин. Это современная классика, и это точно будут изучать наши дети в университетах и школах.
О противоречиях
— Вы входите в оргкомитет по празднованию 100-летия революции и в то же время ведете передачу на монархическом канале «Царьград». Называете себя национал-большевиком и говорите о демократических ценностях. Вам не кажется это противоречием?
— У меня вся жизнь соткана из противоречий, я в этом не вижу ничего особенного. Мне кажется, будущее России как раз состоит в органичном, хоть и несколько парадоксальном сочетании правых и левых ценностей — консервативных, традиционных с одной стороны, лево-социальных — другой. И это абсолютно органично.
Думаю, живи я в начале XX века, до 1917 года я был бы скорее сторонником монархии в России. А после того, как государь отрекся от престола, я, скорее всего, пришел бы к большевикам, потому что Россию надо было спасать от распада.
Я не очень понимаю, чем взгляды, например, коммуниста Владимира Бортко отличаются от взглядов монархиста Никиты Михалкова. По-моему, они вполне взаимозаменяемы. Это противоречие между «правым» и «левым» в России на глубинном уровне не существует. Все хотят блага для своей страны. А я скорее левый по взглядам, но если мне объяснят, как можно соединить разные взгляды для общего благополучия, я буду только рад.