Десять вопросов Захару Прилепину

Логика протеста

Введение к разговору с писателем Захаром Прилепиным.

Полтора года назад Юрий Сапрыкин говорил мне: "Сейчас же ясно, что дело не в оранжевых революциях, а вообще уже непонятно, в чём – в какой-то норе, в черной дыре, из которой, не дай Бог, полезет нечто".

Причём говорил это по поводу пермских и дальневосточных партизан.

Теперь же появилось ощущение, что чёрная дыра это не партизаны, а то, что всегда избегает прямого взгляда – недооценённая власть "вертикали", которую почему-то посчитали слабой (толкни и упадёт) - а она достаёт из своей чёрной дыры всё новых джокеров. То есть идёт на уступки в "главных" вопросах, которые оказываются не главными. Например, центр Москвы 5 марта мгновенно был заполнен войсками, мгновенно были собраны стотысячные путинги.

При том, что у нас нет ничего чёткого - ни настоящей частной собственности, ни настоящей общественной, ни общенародной. Пример - квартиры формально в частной собственности, а на самом деле - дома стоят на ничьей до сих пор земле. Землёй нельзя вечно владеть, можно только временно спекулировать. Все ресурсы оказались в промежуточном положении акционерного владения тысяч ООО, в которых, судя по раскопкам Навального, никогда не удастся распределять право владения и получения прибыли справедливым образом.

Если правящим типом государственного человека, на любом уровне, от омоновца до путина, является «двойник», ярко представленный в прилепинском романе "Чёрная обезьяна" - то может быть нет нужды строить большое государство. Большое государство стремительно корёжит "своего" человека-чиновника, потому что делает его абстрактным, безумным и внеморальным винтиком.

Хочется задать Захару Прилепину странные вопросы. Если мораль только при жизни на земле, в семье возникает, то как нам оживить убитую соблазнами города деревню? Как встроить во власть неискорёженного человека, вот вопрос вопросов, потому что обман избирателей всегда вторичен. Как любая демократия превращается в тиранический беспредел? Может, для избегания чиновничьего воровского беспредела надо строить небольшие «прозрачные» региональные, губернские - так сказать - республики, связанные общим языком и православной верой, как это происходит в арабском мире?

Можно задать ещё более странные вопросы, связанные с вечно актуальной темой государственно-полицейского насилия. Ведь именно полицейское насилие, то есть деяния и недеяния судебно-полицейской системы, касаются всех нас лично, именно этот тип насилия есть причина никогда до конца не осознаваемого недовольства, будь оно «манежно – болельщицким» или «фейсбучно-сахарным», это всё равно.

Ещё в 1921 году философ Вальтер Беньямин в статье «К критике насилия» заметил странное: «Утверждение, что цели полицейского насилия всегда идентичны целям остального права или хоть как-нибудь связаны с ним, является абсолютно ложным. Скорее, «право» полиции обозначает в сущности то место, в котором государство, будь-то от бессилия, будь-то из-за имманентных связей внутри правового порядка, больше не может посредством права гарантировать свои собственные эмпирические цели, которых оно желает достичь любой ценой. Поэтому полиция «из соображений безопасности» действует в тех бесчисленных случаях, когда правовая ситуация не ясна, когда полиция сопровождает гражданина по «упорядоченной» предписаниями жизни, грубо его оскорбляя, или просто-напросто надзирает за ним… Насилие со стороны этого института является аморфным, как и его нигде не постижимое, повсеместно призрачное проявление в жизни государств».

Получается, у наших граждан те же проблемы, что возникли после первой мировой войны во всей Европе. «Пацифистам противостоят большевики и синдикалисты. Они уничтожающе и в целом точно критиковали сегодняшние парламенты. Каким бы желательным и утешительным ни был полномочный парламент, в рассмотрении принципиально ненасильственных средств достижения политического соглашения парламентаризм фигурировать не может, так как с его помощью можно достичь лишь тех правовых порядков, которые как в своём истоке, так и в своём исходе имеют насильственный характер»

Поэтому мы и обратились с десятью вопросами к Захару Прилепину, как понимающему нынешнее состояние «большевизма». – Д. Лисин

* * *

Русский журнал: Давай сразу о Болотном движении. Почему не произошло масштабных провокаций со стороны властей на предмет превращения в зека "сакральных жертв", организаторов митингов? Год назад, в отношении "Другой России" это произошло - сфабрикованное дело после Манежки декабря 2010 (Березюк, Хубаев, Унчук).

Захар Прилепин: Во-первых, тут, на Болотной, другой масштаб, и, тем более, здесь имеет место быть основательная либеральная поддержка, а в случае с названными тобой нацболами, пришедшими на Манежную, она по сей день не столь широка, как могла бы быть.

Во-вторых, власти надо было дотянуть до выборов - и, смею предположить, именно Кремль, а не оппозиция затронутую тобой тему обсуждала с Госдепом. Кремль обещал, что он разрулит ситуацию мирно, а Госдеп намекал, что сажать и давить никого не стоит, а то "будут нарушены основы демократии" и тому подобное.

Теперь, когда выборы прошли, у власти уже есть возможность кое-кому из оппозиции построже и потяжелей наступить на чресла, а при определённом раскладе, если не уймутся, и посадить кого-нибудь.

У нас в Нижнем был митинг 10 марта - повязали сто человек. А до выборов даже не пытались. Уже особенно не церемонятся! Царь-то на царстве. И отмашка из Москвы явно получена.

РЖ: Не потому ли власти считают опасными "другороссов", в отличие от пушистых белоленточников, что они (Березюк, Хубаев, Унчук) похожи на Саньку, героя твоего романа "Санькя", готовы идти до конца?

З.П.: Ну, то, что нацболы - самая активная часть оппозиции, давно понятно. И стремление некоторой части либеральной общественности эдак бочком нацболов отдавить от процесса, оно именно этой интеллигентской завистью порождено: наши любезные демократы втайне понимают, что как политичекие бойцы в сравнении с нацболами они не конкурентны.

Поэтому и сливается весь их демократический, мыльный, розовый протест - потому что, как верно заметил Лимонов, у нынешнего противостояния нет детонатора. А детонатор - это как раз нацболы. Без них всё так и будет годами дымиться без толку, один чад, и всё.

РЖ: Всё развивается по лекалам деятельности запрещённой партии Лимонова, которая, на мой взгляд, чистейший образец внедрения художественного акционизма в политическую жизнь. Вот есть теперь "Гражданин - поэт" как чистое, но чисто словесное подобие бросания помидоров в тандем. В чисто словесном оппозиционном "бросании помидоров" соединилось почти несоединимое - Юрий Сапрыкин и Божена Рынска, Собчак и Акунин. Но никаких опасений у власти, судя по всему, весь пыл антипутинизма не вызывает. Почему? Не потому ли, что бывшие и будущие нацболы совсем другие люди, чем Рынска или даже Собчак?

З.П.: А я не знаю, вызывает опасение или нет. Я думаю, что какие-то вещи, какие-то люди всё равно их достают и раздражают. И Сапрыкин с Кашиным их мучают, и Акунин раздражает, и программу "Госдеп" от Собчак прикрыли, и Быков их бесит периодически.

Это, конечно, разные люди, - нацболы и Божена, но их деятельность во многом не противоречит друг другу в настоящее время, так что я не думаю, что всех этих людей стоит сталкивать лбами и вообще сравнивать.

РЖ: Если умнейшие Сапрыкин-Белковский уповают на тихую эволюцию власти под мягким давлением и даже патронажем культур-элиты, то на что надеются молодые активисты "Другой России"?

З.П.: Молодые активисты "Другой России" привычно ждут своего часа - того самого момента, когда можно будет, сделав неожиданный прыжок, вцепиться власти в глотку. И власть об этом догадывается. Иначе чего бы Хубаеву и прочим товарищам делать в тюрьме.

Собственно, и молодые "другоросы" тоже своих намерений не скрывают.

Что до "тихой эволюции власти" - то я даже не знаю, каким образом это уложено в голове глубоко почитаемого мной Стаса Белковского. Если её не было в течении 12 лет - с чего бы ей взяться, откуда? На эту тихую эволюцию очень сильно надеялись, когда Медведев приходил к власти, я помню все эти разговоры. Результат в итоге - нулевой.

Чего мы сегодня так опять обнадёжились? Кто нас обнадёжил-то, я не пойму?

РЖ: Что ты считаешь главным в противостоянии властям? Как действовать в условиях, когда высосанное из пальца по любому поводу "неподчинение законным требованиям властей" делает маргинальным и никчёмным любой митинг? Ведь у нас столько ОМОНа, что власть действительно принадлежит полицейскому, внеморальному, действующему по приказу большинству.

З.П.: Главным в противостоянии власти - я считаю противостояние власти, буквально. Нужно вставать - и стоять против. Никаких проблем тут нет, и не надо этим ОМОНом пугать бесконечно.

ОМОН из пушек не стреляет по митингующим. Посмотрите, как ведут себя цивилизованные, блин, страны? Итальянцы, немцы, греки, англичане, французы - они выходят и противостоят. И украинцы, и грузины, - все выходили и противостояли. Кто-то добивался своего, кто-то нет. Но у нас десятки наглядных примеров перед глазами: как это делается. А мы всё: ОМОН да ОМОН. Да хер бы с ним, с ОМОНом.

РЖ: Почему нельзя собираться "по трое" на площадях, почему нельзя утвердить 31-ю статью? Не потому ли, что собственность на землю, на город, на любые ископаемые явочным, непрописанным в законах порядком перешла к чиновьечиму классу, который всегда теперь будет выпузыривать из себя подполковников-распорядителей. Что с этим делать?

З.П.: Нельзя собираться потому, что во власти сидят неглупые люди. Они всей стране рассказывают про маргиналов из оппозиции, но в отличие от голосующего запутинского большинства, которое верит этим россказням про маргиналов, сами делают выводы из событий в египтах и сириях. Обман про выдуманное противостояние «уралвагонзавода» мифическому креативному классу раскроется, потому что и те и другие сидят в офисах за компьютерами, а на настоящее быдло и отморозков ставку не делал даже Берия. Ничего нашу власть не держит, она висит в воздухе, а не вросла корнями в земли губерний. При определённых обстоятельствах не успеют два раза моргнуть и поверить - как же это так быстро случилось: вчера был такой великий и всесильный Путин - а сегодня его нет, и никто не собирает ополчения, чтоб его спасти.

РЖ: Может, вместо РФ надо построить "Соединённые губернии России" с сильной региональной, равноправной властью?

З.П.: Земля священна, раздел её от лукавого.

РЖ: Есть две теории. Что система госуправления портит человека и что наоборот, человек подстраивает любую госсистему под себя. Это парадокс и тупик. Если система правит, то изменить её могут только внесистемные люди, только с оружием в руках, потому что иначе их и близко не подпустят к "кнопкам" перепрограммирования. А если главное человек, то тем более не подпустят. Что делать добрым людям, не желающим брать оружие в руки?

З.П.: А что делать добрым людям, если война и враг у ворот? Говоря за доброго человека, неминуемо стартуем в космос пафоса. Но что делать добрым людям, чтобы не жить под собою не чуя страны, а жить в огромной стране без чувства стыда за бесцельно прожитые годы? Пафос доброго человека требует и другого - это пафос человека, имеющего будущее.

Надо отдавать себе отчёт, что смена нынешней власти в России - это залог нашего будущего, нашей безопасности, это вопрос выживания страны. Добрый человек думает о своих детях - где они будут жить? Или он настолько добрый, что надеется вывезти их в более удобное место проживания, чем наша чудесная страна? А наша страна велика и чудесна, мы это все ощущаем.

Вот если умеет думать добрый человек, пускай сам решает, как ему себя вести.

РЖ: Всякая ли власть на крови? (Американский президент, как и российский, может объявить чрезвычайное положение по любому поводу, например. Система самой отъявленной демократии стоит на постоянной угрозе обывателям. Поэтому демократиям всё время приходиться воевать по всему миру, чтобы обыватель не забыл, у кого в руках власть. Никакой обыватель никакой демократической страны не участвует ни в каких "государственных" решениях, связанных с применением оружия против кого угодно, отъёма собственности у кого угодно)

З.П.: Власть - насилие, ну и что? Любое деяние, формирование есть чистое насилие, над собой и над другими. Насилие всюду - воспитание детей, писание романов тоже насилие над личностью. Меня куда больше волнует вопрос сохранности страны - и, как следствие, безопасности людей, живущих на её земле, её культуры, её языка.

Другой вопрос, что то насилие, которые применяется ныне в России - его смысл лишь в том, чтоб удержать в руках действующую власть как возможность использования финансовых ресурсов в личных целях.

А так - разве я похож на пацифиста? Насилие неизбежно, это одно из условий сохранения жизни. Главное, чтоб помимо насилия были какие-то иные основания для существования государственности. У СССР, как и упомянутых тобой США, была мессианская идея, была разнородная социальная и сложносочинённая культурная парадигма - а крепилось всё это (в случае США ещё крепится по сей день) на государственном аппарате, периодических использующем насилие. Однако отличие нынешней России от СССР как раз в этом: у нынешней власти есть только самодержавные привычки и никаких мессианских оснований для их демонстрации, а у СССР, что бы там не говорили, основания были, и временами более чем веские.

РЖ: Скажи, за что, вернее – за кого мы бьемся, за какого правителя? Какими качествами должен обладать "правильный" суверен? Можно ли «выдумать» правителя и найти его среди оппозиции?

З.П.: Он не должен мыслить своего существования вне своей страны, вне её границ, вне её будущего. У него, наверное, должно быть чувство метафизики истории, гула истории, её шествия - в последнее время мы имеем дело, как мне кажется, с весьма приземлёнными личностями, нисколько не соразмерными России, её прошлому и задачам, стоящим перед нею. Владимира Владимыча с его имперством и мессианством уже раз в шестой придумывает Александр Андреевич Проханов. Мне кажется это очень любопытным, вдохновенным занятием, но, по сути, бессмысленным.

Дмитрий Лисин, "Русский журнал" - 12 марта 2012 г.