Обществоличный кабинет автора
То, что с нами сейчас происходит, возникло в силу совмещения даже не десятков, а сотен самых разных факторов, один из которых — потеря любых изначально важных констант бытия. Мы потеряли в них веру. Все знаковые понятия — «Родина», «честь», «Россия», «мужество» — стали словами второго, если не третьего сорта. Произносить их вслух стало моветоном. Это постепенно распространилось на действие любых умных, деятельных, мужественных, последовательных людей. Потому что жить в состоянии такого скептического сарказма удобнее и приятнее. Но до какого момента. Потом подходит момент выбора: либо сидеть и смотреть с прищуром на все вокруг, либо начать себя вести как-то иначе.
— После того как Владимир Путин объявил о том, что он будет президентом, среди части общества, по опросам социологов, вдруг усилились эмигрантские настроения. Как вы считаете, так ли это? Или чем больше пишут о том, что «надо сваливать», тем больше люди начинают над этим задумываться?
Это особая часть общества. Я не хочу сказать, что это пятая колона. Безусловно, это не так. Просто для какой-то части интеллектуальной элиты говорить о том, что пора вались из России, — это демонстрация хорошего тона, своего рода приветствие новых времен. Большей части населения это, конечно, не касается. Но, с другой стороны, это и радовать не должно, потому что речь все-таки идет о той категории людей, которая мыслит, рефлексирует, которая критически относится к действительности. Тем не менее вопрос в другом.
Что касается меня самого, то я точно никуда не уеду. Я не очень хорошо понимаю, как можно оставить не только государство, но и землю, почву, страну. Те категории, о которых говорить сегодня в некотором смысле моветон. В конце концов, здесь в течение тысячи лет жили люди, в том числе и мои прямые предки, которые не считали необходимым даже поднимать вопрос о том, уезжать или не уезжать. Это, собственно, касается и людей культуры.
Это, конечно, дело частного выбора. Но, условно говоря, можно привести простейший пример. Вот Андрей Тарковский — режиссер, которому здесь плохо работалось, которому мотали нервы, над которым издевались. Он уехал в Италию, уехал за границу. А вот Василий Шукшин. Ему работать было не менее тяжело, но представить его в качестве эмигранта абсолютно невозможно. То есть это исключено, потому что это исключено. Он может существовать только в этом контексте и внутри этой страны. Разумеется, нельзя выбирать между творчеством Тарковского и Шукшина. Это два великих художника. Но мне совершенно очевидным образом близок путь Шукшина. Это позиция человека, который не мыслит своего существования вне пределов России.
Поэтому я думаю, что это знаковое приветствие («пора валить») из разряда правил хорошего тона пора переводить в разряд правил дурного тона. В конце концов, в стране остаются честные и хорошие люди, которые сидят в тюрьме. Не хотим же мы, чтобы здесь остались лишь те честные люди, которые сидят в тюрьме, а остальные, которые еще на свободе, переехали за границу. Это будет как минимум нечестно с нашей стороны.
— Почему сейчас немногим приходит в голову, что если тебе что-то не нравится, то надо попробовать это изменить?
Такая ситуация сложилась в силу совмещения даже не десятков, а сотен самых разных факторов, один из которых — потеря любых изначально важных констант бытия. Мы потеряли в них веру. Все знаковые понятия — «Родина», «честь», «Россия», «мужество» — стали словами второго, если не третьего сорта. Произносить их вслух стало моветоном. Это постепенно распространилось на действие любых умных, деятельных, мужественных, последовательных людей. У нас стало признаком хорошего тона любых оппозиционеров подозревать в двусмысленности и трехсмысленности их поведения. В конечном итоге человеку (что называется, для самоуважения) очень приятно думать, что все везде предано, продано, что никакой истины нет (это формулировка Дмитрия Быкова). И исходя из этого выморочного, замороченного существования проще всего сказать, что нужно отсюда валить.
Человек настолько привык брезгливо, иронично, саркастично, недоверчиво, с критической ухмылкой относиться ко всему, что ему нужно слишком через многое в себе переступить (а может, уже и через всю свою жизнь — интеллектуальную жизнь), чтобы взять и сказать: «В конце концов, да что же это такое?!» Тут нужно очень от многого отречься, чтобы таким образом себя повести. Тут очень многим нужно отречься от своей собственной сути. Потому что жить в состоянии такого скептического сарказма удобнее и приятнее. Но до какого момента. Потом подходит момент выбора: либо сидеть и смотреть с прищуром на все вокруг, либо начать себя вести как-то иначе.
Захар ПРИЛЕПИН, "Особая буква" - 20 октября 2011