Бедные люди
Почему в России стыдно быть богатым
Нижегородский писатель Захар Прилепин недавно стал участником исторической дуэли. В программе «К барьеру!» на НТВ он встретился со своим коллегой Сергеем Минаевым (автором нашумевшего романа «Духлесс»).
У «барьера» речь шла о богатстве и бедности в России. И в этой дискуссии Захар, который отстаивал точку зрения, что в нынешних условиях богатым в России быть стыдно, одержал уверенную победу. А это значит, его точку зрения разделило большинство российских телезрителей. Мы встретились с писателем, чтобы понять, что стоит за негативным отношением россиян к состоятельным людям и какой может быть судьба столь сильно расслоившегося общества.
Гламурненько!
— Захар, в России богатые люди, кажется, никогда не были в особом почете. И в дореволюционные и в советские времена демонстрировать свое состояние было как-то неприлично. И те, кто обладал богатством, неустанно подчеркивали свою заботу о простом народе. Но вдруг в последние годы у нас возник какой-то невероятный культ роскоши или, как сейчас говорят, гламура, замешанный на демонстративном эгоизме. Откуда это всё взялось?
— На самом деле культ роскоши у нас был в самые разные времена. Была, например, аристократия, которая проматывала состояния. Но до того безобразия, которое было у нас в 90-е годы, мы не доходили никогда. Страну наводнили шальные деньги, безумные! Вся эта история с приватизацией, когда за копейки «достояние республики», то есть вся промышленность, досталась конкретным лицам, просто снесла им голову. И российская элита совершенно не стала тем, кем бы мы их хотели видеть.
В 90-е годы был такой расхожий стереотип: что сейчас они богатеют, ходят в малиновых пиджаках, а потом понемногу, как купцы, как русская аристократия XIX века, начнут вкладываться в нацию. Ничего этого не произошло. Российская элита как была не национальная, так и осталась. Они никоим образом не соотносят себя с Россией, с этой землей, с этой почвой. Они в любую секунду могут отсюда подняться и переместиться на более теплый материк.
— Да, но им всё-таки надо как-то оправдать в глазах российского общества свою роскошную жизнь, дворцы на Рублёвке и дачи на Лазурном берегу. Вот они и взялись за продвижение гламура. Нужно объяснить народу, что «Бентли» — это не роскошь, а средство передвижения…
— Мне кажется, что этот гламур уже постепенно отходит. Три-четыре года назад в Россию пришли совершенно немыслимые нефтяные деньги, сверхбогатства, которые в том числе достались и элитам. Тогда действительно возник культ богатства, антилузерства. Были очень модными Оксана Робски с её рублёвскими романами и многочисленными клонами. Эта гламурная культура тогда являлась общественной идеологией. И огромное количество девочек ехало на Рублёвку в надежде выйти замуж за миллионера.
Сегодня это резчайшим образом идет на спад. Это как болезнь была — гламуризация страны, которая на 80 процентов находится в нищете. Города с остановленными градообразующими предприятиями, с полунищим населением, которое ни во что не верит и цепляется за любую работу.
Гламуризацией мы переболели и теперь будем с ней расставаться.
Ужас, ужас, ужас…
— А что же придет на смену гламуру?
— На смену придут ужасы экономического развала. У нас сейчас, как в басне Крылова, нация находится в состоянии «лето красное пропела…». В течение последних восьми лет мы, взявшись за руки, пели себе мантры о стабильности. Так долго повторяли слово «халва», что всем стало сладко во рту. Хотя никакой стабильности не было, и это небывалое нефтяное везение мы совершенно бездарно растратили: не создали ни новую экономику, ни свою промышленность, ни сельское хозяйство. И сейчас постепенно начинаем плоды этого пожинать.
Всё это отразится в культуре, в идеологии, и в обществе. Оно вынуждено будет выработать другие приоритеты, далекие от гламура.
— Да, но, кажется, сейчас народными героями становятся только те, кого с регулярной частотой показывают по телевизору. А там как раз всё гламуром пропитано, Ксения Собчак на каждом канале, звёзды то на льду, то на необитаемом острове…
— Да, при этом у нас, например, невозможно представить такой тип успешного человека, как молодой рабочий, учитель, военный. Увидеть по телевизору молодого военного, который доволен жизнью, или молодого врача, который с восхищением лечит больных и очень доволен зарплатой, — это невозможно. Вместо этого нам навязывался другой типаж: молодой успешный гомосексуалист, например, или молодой успешный танцор в стрип-баре, или молодые бездарные исполнители бездарных песен. Хотя на самом деле люди, не наделенные ни единым человеческим даром, обществу не нужны. Поэтому мы будем вынуждены создавать себе нормальных героев.
— Да кто их будет воспринимать-то? Неокрепшие молодые умы уже как следует обработали, вырастили из них потребителей, а более взрослые люди заняты выживанием. До героев ли тут…
— Люди нормальные всё прекрасно понимают. Я не думаю, что у нас нация не готова к изменениям и принятию новых людей, непохожих и ярких. В России живы еще разумные люди и их большинство.
Мы наш, мы новый мир построим
— Захар, в программе «К барьеру!» ваши оппоненты вас одергивали словами: «мы не дадим вам устроить второй 17-й год». А что, неужели всё к тому идет?
— Безусловно, Россия не застрахована от большого и беспощадного бунта. Это происходит тогда, когда в обществе истончаются все истины. У нас сейчас степень доверия государственным институтам — Госдуме, судам — равна нулю, всё держится на скрепе — президент-премьер. И если в силу тех или иных обстоятельств люди перестанут верить во власть, то может произойти большая социальная передряга. Вспомните, в 1913 году вся страна праздновала 300-летие Романовых, все ликовали, были довольны, но спустя четыре года первым же сквозняком всё это разнесло.
— Ну сквозняк-то этот организован был. А к нынешней оппозиции у людей доверия не больше, чем к власти. Бывший премьер-министр Касьянов на баррикадах выглядит, мягко говоря, не убедительно.
— А лидер может неожиданно появиться. Масштабная акция протеста выявит какого-нибудь отличного, здорового, ясного, умного мужика, которых в России полно. Это расхожее мнение, что вот не из кого выбирать. Почему-то люди думают, что потенциальные политики только в телевизоре.
Мы помним из истории, что когда Владимир Ленин в 17-м году на съезде всех партий на вопрос «Есть ли партия, способная возглавить эту страну?» крикнул: «Есть такая партия!». Но мы не помним, что весь зал захохотал тогда. А потом что было?
— Ничего хорошего. Взять всё и поделить — тоже не выход. А вот ваши оппоненты советуют не революции устраивать, а работать идти. Или у нас, вы считаете, нельзя честным трудом заработать на достойную жизнь?
— В принципе это возможно, но другое дело, что мы построили такое общество, которое живет по другим правилам. Мы все платим налоги, но при этом вся страна получает черные зарплаты. Мы все знаем, как делается бизнес, как проводятся тендеры, кто получает земли. По коррупции мы находимся на первых местах наряду с парой африканских стран.
Власть обслуживает интересы небольшой группы богатых людей. Например, недавно в одной газете опубликовали фотографии тех, в чьи структуры вложили деньги Стабфонда, помогая бороться с кризисом, — там лица Потанина, Дерипаски и т. д. Сверхбогатые люди, которые были ярыми борцами с социализмом, строят теперь свой маленький социализм для себя. Вместо того чтобы самим разбираться со своими проблемами, они говорят: «Ну государство, давай нам деньжат!». Это абсурд.
Недавно глава «Альфа-банка» Пётр Авен, министр ельцинского правительства, написал рецензию на мой роман «Санькя». Он возмутился: «Что это за люди, которые хотят делать революцию вместо того, чтобы вырастить сына, посадить дерево, постирать носки и построить дом». Я ответил, что вырастил не одного, а трех сыновей, дом у меня есть, дерево посадил, у меня есть еще и фирма своя, и мы действительно платим налоги. Но я не вижу, чтобы что-нибудь изменилось в моей стране в связи с моим добросовестным поведением.
— Но сейчас переломный момент в стране. Какие сейчас нужны изменения, чтобы страна вышла из кризиса с наименьшими потерями и наибольшими приобретениями?
— Россия безусловно нуждается в глобальном переделе всей государственной системы. У нас не работают социальные лифты, гражданские институты. Наша государственная система коррумпирована просто запредельно. И это нужно менять как можно скорее.