Захар Прилепин: Нужно поменьше тосковать и побольше тратить
Кафедра издательского дела и редактирования Тюменского государственного университета основательно подготовилась к ежегодной Неделе книги, приуроченной к Международному дню книги. Приглашать известных писателей стало доброй традицией. На этот раз почетным гостем фестиваля стал известный молодой писатель Захар Прилепин, встреча с которым состоялась 23 апреля в губернаторском зале регионального центра интернет-образования.
Захар Прилепин родился 7 июля 1975 года в деревне Рязанской области. Окончил филологический факультет Нижегородского государственного университета. Ветеран чеченской военной кампании. Член Национал-Большевистской Партии. Является автором книг «Патологии» (2005), «Санькя» (2006), «Грех» (2007), «Ботинки, полные горячей водкой: пацанские рассказы» (2008), «Я пришел из России» (2008). Лауреат премии «Национальный бестселлер» 2008 года (роман «Грех»), финалист «Русского Букера» («Санькя») и «Нацбеста» («Патологии», «Санькя»). Помимо литературного труда занимается публицистикой. Живет в Нижнем Новгороде.
О своем взгляде на современную литературу, о простом человеческом счастье, проблемах, которые затрагивают все общество в целом Захар Прилепин рассказал корреспонденту Nashgorod.ru.
Как мне известно, по паспорту, Вы — Евгений Прилепин. Почему именно имя Захар выбрано в качестве псевдонима? Это напоминание о чем-либо?
— Да, действительно, по паспорту меня зовут Евгений. Я сейчас уже и не помню, почему Захар. Я уже дал столько ответов на этот вопрос, что выбираю из них самый простой. Когда я начал писать свою прозу мне, наверно, показалось, что чисто эстетически Евгений звучит слишком размягчено. Я подумал, что имя Захар языческое, звучит брутально и рокочуще. Захар Прилепин — это просто ужасно, настолько противно, что хочется прочитать что-нибудь, что пишет человек с таким именем. Поэтому я решил стать Захаром. Тем более у меня прадед по отцовской линии Захар, и мало того, что отца моего во дворе все тоже называли Захар. Я подумал, раз у меня такое родовое имя, пускай я тоже буду Захаром.
Почему Вы стали писать?
— Я подумал, а не написать ли роман. Решил написать роман о любви. Я понял, что мыслей на целый роман о любви не хватает, буду вставлять туда главы про Чечню. Года два его писал и в итоге получился роман не про любовь, а про Чечню. Это была первая моя книга и называлась она «Патологии». У меня вышла книжка, я получил премию, получил гонорар. Я подумал, а что неплохая работа. Надо книжки писать и на это существовать. Совершенно неожиданным образом для себя я стал писателем. Ни в юности, ни в молодости, я будущность своей судьбы не связывал с писательской работой. Я думал, что буду заниматься всем чем угодно.
Наверно, тяжело начинающему писателю издать первую книгу?
— Многие говорят, что тяжело. Мне же тяжело не было. Все журналы, все газеты, все издательства просто рыщут в поисках новых авторов. Если не получилось в одном месте, можно пойти в другое. Я издаюсь в семи издательствах — от маргинальных до самых крупных. Написал на сегодняшний момент уже шесть: два романа, две книги рассказов, две книги публицистики.
Война в Чечне каким-то образом поменяла Ваше мировоззрение?
— Я не думаю, что война как таковая способна изменить мировоззрение мужчины настолько, чтобы он изменился до неузнаваемости. Отчасти это мифология последней четверти века. Я думаю, что мужчина запрограммирован на возможность участия в тех или иных боевых действиях, также как женщина запрограммирована на рождение детей. Мужчины способны какие-то вещи пережить и ничего с ними не произойдет. Мои деды, прожившие Великую отечественную войну, испытали гораздо больше ужасов, страха и хаоса, чем мои друзья, знакомые по Чечне и Афганистану. А все эти психозы возникают не из-за войны, а из-за потерянности себя в этом большом мире. Если они и возникают, то от ощущения брошенности социальной, душевной, физической, какой угодно. Когда люди брошены, конечно, то у них что-то начинает ломаться в душе.
Ваш первый роман «Патологии» автобиографичен?
— Нет. Все мои романы и рассказы не автобиографичны. Я просто знаю о чем я пишу, говорить, что это просто мемуары неправомерно.
Вы — писатель модный и популярный. Как относитесь к своей популярности?
— По совести говоря, особой популярности в писательском мире нет. Сегодня, конечно, ситуация другая нежели в советское время. Книги я свои продаю тиражом 30, 50, 70 тыс. экземпляров. Если на всю Россию это перемножить, то в России читает мои книги один человек из тысячи или один из пяти тысяч человек. И даже хуже та же самая ситуация обстоит с другими писателями, это я продаю 50 тыс. книг, а мои сотоварищи по литературе продают 5, 7, 10 тыс. книг. Поэтому, какая к чертям популярность. Вообще относиться к этому нужно спокойно, потому что на моем маленьком веку, в течение пяти лет, которые я прибываю в литературе, появилось два-три имени молодых писателей, которые получили какую-либо премию, скажем Букеровскую, им просто снесло крышу, они почувствовали себя пастырями народа. В результате оказалось, что они стране не нужны, теперь они спиваются, находятся в депрессии. Поэтому относиться к этому нужно с легкостью — могу я что-то написать, могу и не написать.
Что можете сказать о состоянии современной русской литературы?
— Состояние хорошее и талантов очень много. Хотя некоторые темы в литературе игнорируются, например, в России нет большого семейного романа, а его следовало бы написать. Нет эпоса, его написанию противоречит все состояние нашего общества, поэтому сложно представить эпос в современной России. Поэзия же находится на очень высоком уровне, стихи пишут стилистически изысканные, позволяют себе такие поэтические кульбиты, которые никто раньше делать не умел. Но в поэзии есть другая проблема, как и в прозе — сегодняшние поэты находятся на уровне своих будуарных отношений. Вот Он, Его страждущая душа, Его женщины, Его алкоголь. Вот собственно и все в этом. Описывают они это прекрасно, но дайте мне большие горизонты, я уже озверел от больной души. Больная душа — это не самая большая ценность для любого писателя. Есть у меня знакомый, отличный писатель, он про себя говорит: «Душа у меня болит». Я говорю: «Ну, болит и болит, ну ради Бога, пускай болит твоя душа. В России есть другие проблемы кроме твоей души».
Расскажите о своих литературных пристрастиях? Каких авторов Вы уважаете?
— Как и всякий нормальный советский подросток, я вырос на двух французах (Александр Дюма и Жюль Верн), двух англичанах (Редьярд Киплинг и Конан Дойл) и двух американцах (Джек Лондон и Марк Твен). И, конечно, на советской литературе в лучших её проявлениях — Аркадий Гайдар и Александр Беляев. Один из лучших современных писателей, на мой взгляд, Алексей Иванов, есть другой великий писатель Михаил Тарковский, которого я считаю великим, но которому почему-то не очень повезло в плане читательского интереса и распространения. Валентин Распутин и Андрей Битов — люди, без сомнения, заслуживающие статуса классиков. Я люблю творчество своего учителя Эдуарда Лимонова, убеждения которого я могу не разделять в восьми случаях из десяти.
Какие книги, на Ваш взгляд, четко отражают современную действительность?
— Лучше всего отражают современную действительность не книги. Политическую действительность отражает все-таки политическая журналистика, а действительность как таковую, то есть все, что происходит с политическими душами, что происходит в нашей жизни — Алексей Иванов, Михаил Тарковский, Роман Сенчин, Дмитрий Быков. На самом деле очень много хороших людей, боюсь кого-то забыть.
Способны ли книги менять ход событий в обществе, подвигнуть людей на те или иные действия?
— Книги, которые продаются по 10–15 тыс. экземпляров на все общество влиять не могут. Советский союз отчасти разрушался под воздействием культуры. К примеру, повесть Валентина Распутина «Пожар», роман Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» очень сильно влияли на то, что с нами происходило. Сегодня такое невозможно. Но с другой стороны, как утверждают социологи, для изменений в обществе необходимо деятельное участие в жизни 4–5% людей. Этого вполне достаточно. На эти 4–5% литература действует, дай Бог, чтобы она действовала на них позитивно.
Современная литература содержит много негатива. Чем это вызвано?
— Ну, а как вы хотите, современная жизнь тоже содержит много негатива. Литература это как «что вижу, то пою».
А у Вас какой образ будущего?
— Я думаю, что Россию не ждет ничего хорошего в ближайшие 25 лет. Если все будет продолжаться, таким образом, как было до сих пор, то ощущения у меня от нашего будущего будут скорей апокалиптические. Мы слишком далеко зашли в нашей безответственности государственной, частной и так далее.
Вам нравится жить сегодня?
— Мне просто нравится жить, не только сегодня. Я имею смелость называть себя счастливым человеком.
Вы назвали себя счастливым человеком. Что такое счастье, на Ваш взгляд?
— Мне вообще не очень нравится настроение многих своих сотоварищей по литературе, потому что ощущение несчастья и тоски от жизни, томления и муки является для меня крайне раздражительным. Нам дан такой восхитительный дар как жизнь на этой земле. Нужно понять одну вещь: чем ты больше тратишь вещества жизни на что бы то ни было, будь то политика, искусство, дети, женщина, на все, что угодно, тем больше тебе отдается. А если ты все время зажимаешь, то тебе в жизни ничего никогда не дастся. Нужно поменьше тосковать и побольше тратить.
Вас считают радикальным писателем. Вы с этим согласны?
— Нет. Я считаю, что я совершенно нормальный человек с нормальным представлением о реальности. Никакой радикальности у меня нет совершенно.
Разговоры о политике вести любите?
— Нет, не очень люблю. Просто неприятно физически. Я ей занимаюсь, потому что кто-то должен ей заниматься.
В романе «Санькя» молодым революционерам часто задают один и тот же вопрос: зачем? Не считаете народ стенобитным орудием в руках власти?
— Я не думаю, что власть воспринимает народ как стенобитное орудие. Вы знаете, меня больше всего волнует проблема демографии и очень волнует, что по этому поводу делает власть в России. И вот чтобы она не делала, мне кажется, что по большому счету власть не очень заинтересована в том, чтобы в стране рождалось много людей, потому что, с детьми нужно что-то делать, выплачивать пособия, кормить их матерей и отцов и так далее. Власть, конечно, считает, что на фиг это все нужно, есть другие заботы. Все, что происходит в этой сфере, вся эта шумиха совершенно пустая.
Считаете, что государство не может чем-то занять молодых людей?
— Не может, не хочет и их боится.
Книги нужно писать для читателей или для души?
— Я представления не имею, для какого читателя я пишу.
Почему Ваши книги сложно найти в свободном доступе в Интернете?
— Я недавно сделал специальный сайт по роману «Санькя» с саундтреком, с фотографиями, с пояснениями и комментариями к каждой главе. Он буквально через неделю будет запущен, поэтому все это можно будет свободно прочитать и скачать. Со временем я сделаю сайты для всех своих книг. Раньше я жадничал, потому что думал, что люди меньше будут покупать книги, если они будут выложены в Интернете, но потом выяснилось, что есть такой писатель Дмитрий Глуховский, написавший «Метро 2033», «Метро 2034», «Сумерки», который делает сайты по всем своим книгам и на продажи это влияет положительным образом. Я не очень понимаю, чем это объясняется, почему люди, которые прочитали книгу в Интернете идут её покупать, но, тем не менее, это так. Вот я решил попробовать тоже. Книги в Интернете будут, можно будет их читать.
А над чем работаете сейчас?
— Сейчас заканчиваю жизнеописание советского писателя Леонида Леонова, который сегодня незаслуженно забыт. Оно выйдет в серии «Жизнь замечательных людей», выпускаемой издательством «Молодая гвардия».
Инна Пахомова, NashGorod.Ru - 27.04.2009