Захар Прилепин: «Потому что несложно и небольно»

— У меня в книгах бывает ненормативная лексика, тяжелые сцены… С другой стороны, учитывая ту концентрации пошлости, глупости и порнографии, которую сегодня можно найти на телевидении, мои книжки никого не напугают. Сегодня дети знают столько всего, что уж точно не текстами можно разрушить их сознание. Мой 12 сын прочел все мои книги, но, конечно, при нормальном раскладе лучше их открывать в 16-18 лет.

За все время встречи это был единственный раз, когда писатель говорил непосредственно о своих художественных произведениях. Как выяснилось, новосибирцев больше интересует сам процесс, впрочем, читатели и писатель остались довольны друг другом. А началось все, как всегда, с детства.

О своих ранних годах, прошедших в деревне, а затем в городе Дзержинске, писатель вспоминает с удовольствием и в подробностях:

— Отчасти мои лево-социалистические взгляды на жизнь порождены детством. Я не помню, чтобы мы недоедали или не хватало кефира, колбасы и других продуктов. В конце 80-х Дзержинск активно развивался, и страна хорошо кормила своих рабочих в этом городе. Можно сказать, я был одним из последних детей Советского Союза. Всю советскую юношескую структуру я успел пройти до конца – наш класс был последним, вступившим в комсомол.

Помню, когда в прессе и в литературе начались многочисленные разоблачения советской, а потом и российской истории, будучи юношей, переживал это болезненно. Когда был путч 1991 года, я поехал в Москву и, к сожалению, просто не нашел так называемой колонны красно-коричневых патриотов. С тех пор, с самой юности я исповедую взгляды, прямо скажем, не либерально-демократического толка, – говорит член запрещенной Национал-большевистской партии.

Сегодня 35-летний писатель вместе с женой и 3 детьми проживает в Нижнем Новгороде, где когда-то заканчивал филологический факультет местного государственного университета.

— У меня свой небольшой медиа-холдинг, я работаю редактором нежегородского приложения «Новой газеты». Кроме того, я постоянный автор журнала «Огонек» и еще 5-7 изданий.

Прежде чем стать литератором, Захар Прилепин успел побыть журналистом и командиром отделения ОМОН.

— Большую часть своей жизни я проработал среди бодрых, агрессивных, накачанных мужиков и до сих пор слегка ностальгирую по той работе. Сообщество этих людей, не задумывающихся о посторонних вещах, было мне симпатично.

Впоследствии, общаясь с литераторами и попав в писательскую среду, я понял, что количество идиотов в любом сообществе одинаково и не определяется профессией, образованием и уровнем интеллигентности. 30% дураков есть как среди омоновцев и слесарей, так и среди научных работников и писателей.

Покинуть ОМОН Прилепина вынудил дефолт 1998 года. Зарабатываемых денег катастрофически не хватало, а у будущего писателя уже были жена и сын.

— Не стану скрывать, в последний год работы я брал смены на московкую трассу, тормозил все фуры с Кавказа и отнимал у них арбузы, апельсины, бананы, потому что дома была только картошка. Потом я подумал, что если так пойдет дело дальше, меня скоро посадят, и ушел из ОМОНа.

В журналистику я попал случайно и довольно быстро сделал себе карьеру в одной нижегородской газете. После чего решил, что журналистика – это еще не самое интересное и стал писать свой первый роман «Патологии». Мне дали за нее гонорар, потом премию, и я решил, что быть писателем – отличная профессия. С тех пор я пишу книжки и своим положением в жизни более чем доволен, – немного рисуясь, завершает Прилепин рассказ о своей биографии.

— Литература помогает сфокусировать самое важное в жизни. Это энергетический сгусток всех наших чувств и отношений к самым разным вещам: это попытка понять соотношение человека и Бога, человека и человека, мужчины и женщины, – рассуждает писатель. – Количество хороших писателей сегодня в России ничуть не меньше, чем в прежние годы, просто в существующем изобилии их стало трудно отыскивать.

Конечно, последнее печально. С развалом СССР пали все преграды, мешавшие толпам бездарностей заполонить своими текстами литературу. Фактически, государство оставило ее на самовыживание. Однако есть здесь и свои плюсы, считает Захар Прилепин, по крайней мере, на сферу литературы не распространяется политическая цензура.

— В свое время товарищ Сталин, читая книгу Андрея Платонова, в раздражении написал на полях «сволочь». Сегодня невозможно представить, что Дмитрий Медведев будет читать мою книгу и напишет нечто подобное, потому что, сколько я не общался с российскими политиками, они вообще ничего не читают!

Сам г-н Прилепин из современных наших авторов любит писателя Михаила Тарковского из Красноярского края, Александра Терехова, Алексея Иванова и по собственным словам неоднозначно, но с большим интересом относится к Дмитрию Быкову. При этом имени бывший ОМОНовец оживляется еще сильнее и тут же начинает рассказывать о быковской невероятной работоспособности и энергии.

Есть еще 2 человека, о которых он говорит с такими же интонациями и удивлением пополам с восхищением в голосе.

— Александр Проханов и Эдуард Лимонов более всего повлияли на мое литературное поколение, на людей 1970-1980 гг. рождения. Эти двое через всю свою жизнь пронесли бодрый, агрессивный, в чем-то детский и непосредственный взгляд на мир. И даже некоторые недостатки текстов окупаются их колоссальным жизнелюбием.

Если же обращаться к литературе советского периода, то самой важной для себя книгой писатель считает «Тихий Дон» Михаила Шолохова. «Для меня это недосягаемые высоты, на уровне святых писаний, священных книг». И еще один автор сыграл важную роль в жизни Захара Прилепина, ныне позабытый писатель Леонид Леонов, о жизни и творчестве которого он написал книгу.

— Книгу о Леонове я писал 4 года, и она далась мне тяжелее всего. Я страшно боялся в чем-нибудь ошибиться и через каждые несколько фраз сверял фамилии, даты. Художественный текст можно писать, ежесекундно не оглядываясь на документации. Если подсчитать стоимость поездок, копирования и прочие траты, то на эту книгу я истратил больше средств, чем в итоге получил за нее гонорар. Материально она не окупилось, зато духовно окупилась многократно.

— Чтобы писать, я уезжаю в свой дом на берегу реки. Там не ловит мобильная связь, нет интернета, там я становлюсь недосягаемым и могу спокойно работать. Все тексты я набираю на клавиатуре, а не пишу от руки (Я уже и забыл, как пишут руками).

— Возможно, побуждение писать тексты было вызвано огромным ощущением моего человеческого счастья. Я помню, как проснулся однажды ночью и подумал, что я настолько сильно люблю свою жизнь, свою жену и настолько мне хорошо, что надо эти эмоции куда-то выплеснуть. Писать я стал совсем не об этом, но само ощущение полнокровности и огромности бытия меня не покидало, – рассказывает Захар Прилепин, пытаясь ответить на вопрос, откуда он черпает вдохновение.

— Мне приятны тысячи писем от читателей и их интерес ко мне и моим текстом. Мне за это платят деньги, я могу кормить детей, и получается, что совмещаю приятное с полезным. Я скептически отношусь к своим современникам, которые говорят, что пишут кровью сердца, страдают и впадают в депрессию после каждого своего текста. Лично со мной ничего подобного не происходит. Я пишу, потому что для меня это несложно и небольно.

Дина Голубева, "Академия новостей" - 23.11.2010