Who же мистер Путин?

Владимир Путин в версии писателя Захара Прилепина

— Подходит к концу президентский срок Владимира Путина, чем он вас за это время больше всего удивил?

— По большому счету, ничем. Удивило лишь бесконечно продлеваемое ожидание реализации того сгустка надежд, которые нация с ним связывала. И вот теперь, когда Владимир Владимирович уже совершенно очевидно собрался покидать свое президентское кресло, он становится все радикальнее, патриотичнее, агрессивнее и как бы аккумулирует в себе все народные ожидания. То есть чем меньше времени остается для реализации этих надежд, тем больше он им соответствует.

— Главное достижение Путина, по вашей версии?

— Про достижения можно говорить только в кавычках. Я, конечно, мог бы в духе кремлевской риторики сказать, что Владимир Владимирович Путин не дал распасться России, остановил парад суверенитетов, разогнал ельцинскую олигархию и прочее, и прочее. Но не буду. Потому что главное достижение Путина — это удивительное, даже какое-то бесстыдное возвращение в эпоху Советского Союза. В последние годы советской власти. В состояние, которое я, будучи юношей, еще застал. Причем произошло это неприметно — я даже не заметил, как сюда попал. Такой вот восхитительный кульбит, когда в воздухе повис вопрос — какого же тогда черта мы развалили эту страну? Какого черта мы потеряли огромные территории, пережили глобальное количество политических, военных и культурных катастроф? Только для того, чтобы вновь вернуться в состояние застоя и почти полного отсутствия гражданских и медийных свобод?

— А его главная ошибка?

— Думаю, Путин не совершил ни одной большой ошибки — в том контексте, в котором он и должен был существовать по своему собственному замыслу и по замыслу людей, которые помогли ему придти к власти. То есть он последовательно реализовывал задачи, которые и должен был реализовать. Но государственная риторика, которую мы, затаив дыхание, внимательно слушали все эти годы, никакого отношения к его реальным задачам не имела.

— Как бы одним словом вы охарактеризовали его как личность?

— Совершенно очевидно, что по человеческим качествам Путин не злодей и не диктатор. Но он человек, мучительно не соответствующий той глобальной роли, которую должен исполнять правитель такой огромной страны.

— Как бы вы одним словом охарактеризовали ту политическую систему, которую он построил?

— Стабилизец.

— Вспомните цитату Путина, которая бы, на ваш взгляд, характеризовала его максимально полно?

— Первое, что приходит в голову — «Она утонула». И все же не думаю, что именно она характеризует Путина. Я даже даже не нахожу эту фразу ни дурной, ни пошлой. Она, может быть, цинична, но это вообще в стиле всех российских правителей, российской традиции — относиться к населению и к трагедиям без пиетета.

Мне вспоминается другое. Когда я лично имел счастье общаться с Владимиром Владимировичем, мне очень понравилось, как он посмотрел мне в переносицу — хорошим таким, отстроенным в его, видимо, молодости взглядом — и спросил: «А что вам, собственно, не нравится?» Вопрос с большим количеством самых разных смыслов…

— В какой одежде президент Путин выглядит, на ваш взгляд, наиболее органично — в деловом костюме, военной форме, кимоно, в чем-то другом?

— Путин вполне модельного типа мужчина, все ему к лицу. И полуголый с рыбой хорош, и в кимоно… Или вот сейчас передо мной висит плакат «Новой газеты», где он в мексиканской накидке — тоже очень неплохо.

— Кто из мировых лидеров наиболее близок по своему политическому кредо Владимиру Путину?

— Мне кажется, есть у них с Джорджем Бушем какое-то сходство. Они иногда как будто друг друга отражают. Просто задачи перед ними изначально стояли слишком разные. Вообще же Путин ведь по сути советский человек и советский лидер. А все лидеры постсоветских пространств имеют общие черты. Их всех объединяет советская партийная школа.

— Кого из исторических персонажей он вам напоминает?

— Напоминает нескольких российских императоров, в первую очередь из Романовых, которые приходили с установкой, что при них все будет как при бабушке или как при дедушке. Им удавалось каким-то образом прошмыгнуть свой исторический период — вроде бы и строгие указания отдавали, насупив брови, но так и не зафиксировали себя в историческом пространстве полноценно, мощно, твердо.

— Если бы следующим президентом были вы, какую должность вы предложили бы экс-президенту Путину?

— Обе части вопроса — абсолютная шутка: я президентом не буду никогда. Но все же отвечу. Я противник люстрации. Владимир Владимирович должен, конечно, понести ответственность — в первую очередь, за несколько десятков политических заключенных. Но после какого-то наказания я бы, безусловно, стал периодически обращаться к нему как к советнику — чтобы не повторить ошибок, которые совершил он. И тешил бы себя надеждой, что президент со мной искренен.