Захар Прилепин: Надо менять принципы существования в политике
Прилепин позиционируется как оппозиционный политик. Регулярно выступает в различных центральных изданиях со своими рассуждениями о современной ситуации в России, с оценкой ее прошлого, в частности, чрезвычайно критикуемым в последнее время советским периодом истории. Он выпустил две книги публицистики «Я пришел из России» и «Terra Tartarara. Это касается лично меня». Поэтому и для наших читателей Прилепин-публицист и политик стал крайне любопытен:
С. НЕПОГОДЬЕВ: — Прочитал в одной Вашей статье как на очередной беседе в «органах» человек в погонах спросил Вас: «А Вы как думаете, что дальше будет?» Они действительно не представляют, куда ведут страну? Или и маленьким винтикам хочется знать, куда катится страна? И Ваш прогноз, как ответ на их вопросы.
З.П.: — Ну, «маленькие винтики» никого никуда не ведут. Ведут страну объективные процессы, которыми никто всерьёз не управляет.
Прогнозировать в России что-либо бессмысленно. Не вижу никаких предпосылок ни к революции, ни к скорому реальному хаосу. Будем медленно осыпаться. Медленно-медленно. Лет «надцать» у нас ещё есть. А потом, если вовремя не одумаемся, нас никто уже не спасёт. Точка невозврата будет незаметно пройдена.
ГОСТЬ 20: — На днях слушал умного человека, он предположил, что в стране ничего не изменится, пока часть самых активных людей, имеющих возможность совершать «личную модернизацию» эту возможность не потеряет. А в целом, народ наш, обладает неограниченным ресурсом приспособляемости… прокомментируй пожалуйста.
З.П — Интересная мысль. Я порой мечтал о том же самом. Но иногда думаю, что даже если у самых активных отнять возможность «личной модернизации» тоже ни фига не изменится. Кто-то сопьётся, кто-то уедет — вот и всё.
Приспособляемость это? Ну, быть может. И приспособляемость, и долготерпение, и равнодушие, и цинизм, и многое иное — всё сразу.
Дай Бог только, чтобы к китайцам когда-нибудь мы также не приспособились, как к упырям из нашего родного правительства и ненаглядной главной партии.
ГОСТЬ: — Во всех Ваших произведениях присутствует страсть. Не она ли объясняет Ваше участие в маршах несогласных? И не страшно за своих детей при такой страсти?
З.П. — Мне без страсти страшно за детей.
Самые бесстрастные люди — на кладбище, неживые.
А вообще объяснять себя — не очень корректно.
Не знаю, может вы и правы.
Спасибо за вопрос. Мне почти о том же говорила мой друг Дуня Смирнова.
ГОСТЬ 18: — Какими качествами, на ваш взгляд, должен обладать политик и есть ли какие-то достойные экземпляры на нашем политическом небосклоне?
З.П. — Мужество, последовательность, способность к самоотречению.
Обладающие этими качествами есть.
Вот мы не так давно войну своевали. Такие мужики там попадались — хоть с русской стороны, хоть с чеченской. Так неужели политика более сложное дело, чем война?
Надо менять принципы существования в политике, надо их круговую поруку разорвать, грибницу всю эту вытоптать — здесь задача наша. Но одному человеку это едва ли под силу, тут партия нужна…
А конкретные люди в России, которые смогут на себя крест этот взвалить — они пока ещё рождаются понемногу.
FFANAT: — Захар. Почему Вы не захотели встречаться с Путиным этой осенью? Общались ведь однажды (читал Ваше эссе по этому поводу). Нечего сказать лидеру нации или он не слушает голос оппозиции?
З.П. — Мы встречались уже, я просил его амнистировать политзаключённых. Никакой амнистии не было, и даже напротив — новых посадили. Чего ж мне ходить туда-сюда второй раз. Я всё понял, спасибо.
ГОСТЬ: -Как Вы относитесь к современной цензуре, вроде как запрещенной законодательно? Вас, например, вырезали из одной передачи на канале «Культура».
З.П. — Вырезали и вырезали, невелика беда. Меня, кстати, десяток раз не вырезали на «Культуре» — и на том спасибо.
Я к тому, что меня показывают или не показывают равнодушно отношусь, и вообще стараюсь на телевидении пореже появляться.
Но меня, безусловно, раздражает, что нет ток-шоу в прямом эфире, что на российском телевидении не нашлось места таким мастерам как Савик Шустер, Светлана Сорокина или Леонид Парфёнов, что критическая информация о президенте или премьере с экрана не может прозвучать никогда, что, к примеру, на появление Эдуарда Лимонова в телепрограммах наложен реальный запрет и т. д., и т. п.
Телевидение сегодня и телевидение десять лет назад — это две разных вещи. В этом смысле мы опять вползли в брежневское время. Это грызловское лицо… эти отчёты… этот липовый оптимизм… Подташнивает, ей-богу.
Это показывает лишь одно: власть неуверенна в себе, а значит — и в нашем с вами будущем.
ЕВГЕНИЙ: — Захар, а если бы вам поступило предложение, как Никите Билых, возглавить какой-нибудь регион вы бы согласились? Ведь пришлось унять свои протестные настроения, вписаться в вертикаль.
— Возглавил бы, а потом бы ещё не унял свои протестные настроения.
Но мне не предложат.
ГОСТЬ ИЗДАЛЕКА: — Читал в Ваших статьях о том, что часто приглашают спецслужбы на беседы. Есть среди них нормальные люди или система коверкает всех?
— Нормальные люди есть везде.
ВАСЯ: — На сайте давно обсуждается тема: ходить не ходить на акции протеста против решений власти, например поднять тарифы. Выскажите свое мнение на тему акций протеста и аполитичности народа.
З.П. — Ходить на акции, естественно. Чего сидеть-то? Если б мы ходили на акции хотя бы раз в месяц — мы бы жили в другой стране, они бы нас боялись. Всерьёз бы боялись! Мы были бы — граждане страны. И никаких ментов на нас бы не хватило…
Но нас же хрен выгонишь на улицу. Мы в основном по форумам и блогам скепсис свой выражаем.
ЮРИЙ: — Захар, как реально совместить, объединить либеральную идеологию Лимонова и державничество Проханова? Левачество и неосталинизм? Мне кажется от этого многое зависит.
— Я думаю, проблема в том, чтоб объединить Лимонова и Проханова неактуальна с тех пор, как они встретились. Лет эдак двадцать назад. Они и так едины: Эдуард Вениаминович и Александр Андреевич. И левачество, и неосталинизм, и державничество, и либерализм любого из них (а в любом из них есть и то, и второе, и пятое, и десятое) являет собой единую, лохматую идеологию новой России. Или, если угодно — Другой России. А если угодно — Пятой Империи. И в Другой России и в Пятой Империи место найдётся всем, левым, правым, либералам, нелегалам.
Нашу главную политическую проблему Лимонов сформулировал ещё в середине 90-х, когда сказал, что «…в борьбе патриотов с либералами победили чиновники». Понимаете? Пока газета «Завтра» шла в атаку на «Новую газету» герои Салтыкова-Щедрина оккупировали нашу страну.
ВАЛЕРИЙ: — Уважаемый Захар! В свое время А. Солженицын написал «Как нам обустроить Россию». Сейчас Г. Каспаров опубликовал свои предложения на эту тему. Обсуждения нет даже на «Эхо Москвы». Не могли бы Вы выразить свое отношение к идеям Г. Каспарова и, возможно, поделиться своими личными взглядами на эту тему. Спасибо.
— Бог ты мой — разве ж я скажу в двух словах про то, как нам обустроить Россию? Да ещё после Солженицына с Каспаровым?
Я к Каспарову — как к политической фигуре — отношусь с почтением. Он достаточно толерантен к своим идеологическим противникам, у него хорошая реакция, порой он хороший аналитик.
Для начала я бы сделал всё, чтобы вывести Россию из её подмороженного анабиоза. Страна нуждается в свободных выборах и в свободной прессе. Люди должны почувствовать себя гражданами — хоть какая-то их часть, 10 процентов — более чем достаточно.
С новым парламентом, с новой политической интеллигенцией (а не с этими одноклеточными детьми из «Молодых гвардий» и прочих кремлёвских клонов) мы сможем стремительно сформулировать новые задачи для страны. А пока нам задачи формулируют другие люди — и потом об этих задачах даже не сообщают. Никто ни Каспарова, ни Лимонова, ни тем более меня всерьёз слушать не станет никогда.
Вот поговорили на берегу Байкала Валентин Григорьевич Распутин, великий русский писатель, и Владимир Владимирович Путин, известный русский политик. Наверняка, о важных вещах говорили, да ведь?
Есть хоть один человек в стране, который всерьёз думает, что если произнести вслух правильные слова — и даже адресовать их премьеру — что-то поменяется? Да ничего не поменяется, ни разу.
А вот если вывести на улицу пятьдесят тысяч человек — и даже не буйствовать, а просто постоять молча — вот тогда реакция власти будет куда более живой… Живой, человечной, трогательной даже.
ПЁТР: — На ваш взгляд, Захар, можно ли в современной России писать и высказывать то, что ты думаешь или сейчас время поголовной конъюнктуры?
— Можно, я же высказываю.
Это трусливые люди думают, что ничего нельзя говорить — а когда кто-то говорит, подозревают говорящих в каких-то страшных грехах: вот они-де мнимые оппозиционеры, их КГБ взрастило, они теперь на службе у Запада… и прочая муть.
Я такие речи много раз слышал. Это очень глупые и пошлые люди говорят.
Не надо ничего бояться, ничего страшного нет пока.
Страшно будет потом.
ГОСТЬ 3: — Захар, вы были на Севмаше, какой впечатление на вас произвел завод? Нужны ли России оборонные предприятия. усиление ее военной мощи или сейчас это не актуально?
— Усиление военной мощи актуально всегда. Именно поэтому Севмаш произвёл на меня оглушительное впечатление. Но даже на Севмаше — где реально сохранён завод и трудятся великолепные спецы и мастера — даже там признают, что по сравнению с советскими показателями — они сегодня отстают очень серьёзно. И вряд ли та загруженность будет им обеспечена в ближайшее годы: они это тоже понимают.
Но спасибо, ей Богу, что сберегли то, что сберегли. Это огромный труд, поклон им за это.