Захар Прилепин: «Воевавшие люди, преодолевшие себя, — самые надёжные»

У Захара Прилепина вышла новая книга — «Ополченский романс». О тех, кто оказался по ту сторону линии фронта. И о том, почему они там оказались.

«Наши мёртвые нас не оставят»

Юлия Шигарева, «АиФ»: — Захар, объясните, пожалуйста, почему писателей и поэтов наших — от Пушкина до Симонова — так влёк театр военных действий? Ведь война — это всегда кровь, горе, страдания.

Захар Прилепин: — Потому что они Родину любили. Потому что они были трезвые и умные люди и знали, что Россия — в том виде, в котором мы её получили, — неслучайна. И её надо беречь и, о да, приумножать. Мы можем сколько угодно сегодня говорить, что это устаревшие взгляды, но Пушкин и Симонов думали именно так.

А о войне они писали и стремились туда потому, что на войне люди такие, как они задуманы Богом. В известном смысле — голые. Без всего этого, во что мы нарядились в обычной жизни.

— Война сильно меняет людей? И почему для многих таким тяжёлым (а для кого-то и невозможным) оказывается возвращение к мирной жизни?

— Нет, ничего такого история не показывает. После Великой Отечественной войны люди, совершившие немыслимое, убившие миллионы пришлых и похоронившие миллионы своих, в считаные годы отстроили вторую экономику мира и заняли ведущие позиции почти во всех научных школах. О чём вы говорите?! Воевавшие — на фронте или в тылу, в окопе или на заводе, — то есть преодолевшие сами себя и свою извечную глиняность, слабость люди — самые здоровые. Самые надёжные! Посмотрите на наших ветеранов — тех, что остались. Какая стать в них! Какая сила! Это они-то не вернулись к мирной жизни?

Кроме всего прочего именно война — пусть это даже кому-то не нравится — является точкой отсчёта для национальной культуры как таковой. «Слово о полку Игореве», «Сказание о Мамаевом побоище», «Тарас Бульба», «Полтава» и «Бородино» — это основа русского сознания как такового. Извлеките из национального кода русских святых-воителей, «Войну и мир», картины Верещагина, «Они сражались за Родину», песню «Тёмная ночь» — кто мы будем без этого? Да никто мы не будем!

— Герои «Романса» спать легли в одной стране — большой, а проснулись в новой — маленькой. Как, собственно, и все мы. И многим казалось, что развал СССР на них лично не отразился. А на самом деле что ушло из нас вместе с принадлежностью к государству, занимавшему 1/6 часть суши?

— Это государство никуда не делось. Есть Россия, которая принимает те или иные очертания, но это лишь в зримом поле. Вы просто задумайтесь на минуту: ну, вот смешные 30 лет мы, скажем, живём вне Украины и Белоруссии. Но в сравнении со столетиями совместной жизни, тысячами совместных подвигов и небывалых достижений это всё нелепо. Богдан Хмельницкий, Гоголь, Ковпак — это всё победительнее нынешней суеты, это всё работает навсегда. Тарас Бульба никуда не уйдёт. Он в каком-то смысле — заговор, благое заклятие, он перейдёт через века и снова накажет Андрия за предательство.

И что там по этому поводу думают отдельные молодые люди, не имеет никакого значения. Молодые люди вырастут.

Просто помните, что мёрт­вые живут вместе с живыми, и мёртвых многократно больше. Наши мёртвые нас не оставят.

Чтобы страну не загубить

— К вопросу про память и предков… Осень на дворе. А осень неразрывно связана с событиями Октября 1917-го. В книге «Имя рек» вы пишете: «Лишь когда мы научимся воспринимать революцию как русское национальное деяние, только тогда может получиться разговор о её смысле и последствиях». А научимся? Сколько лет должно пройти, чтобы эти раны затянулись? Ведь зачахла же идея поставить в Крыму памятник примирению и согласию.

— Думаю, большинство людей в России давно научились всё это примирять внутри себя. Всякий человек, который внимательно и с сердцем прочитал «Тихий Дон» и «Хождение по мукам», всё понял. Сражаться продолжают оголтелые чудаки, которые в условиях новой гражданской войны — в 99 случаях из 100 — за свою ретивую непримиримость отвечать не стали бы никогда. Дома бы остались, пока новый Гришка Мелехов сражался бы за их неумную, но неумолимую якобы правоту.

— Об этих неутихающих исторических спорах я как-то спросила Андрея Кончаловского. Тот ответил: пусть лучше эти ругаются, чем-то поколение, которое вообще историей своей страны не интересуется, а любит только попкорн и американское кино. А на ваш взгляд, что страшнее — споры или равнодушие?

— Равнодушие — смерть, конечно. Если смотреть с высоты возраста и мудрости Андрея Сергеевича, то он прав. Но я ещё тех высот не достиг. Я устаю от этих споров. Эту припадочную ненависть — то к советскому прошлому, то к Русской православной церкви — я нахожу деструктивной. От равнодушия можно умереть медленно, но на фоне этих переходящих в истерику споров можно страну загубить. Я уже наблюдал подобное в ­1987–1993 гг. Мне не хотелось бы повторения тех событий.

«Мы правы!»

— Ещё одну цитату из «Рек» позволю: это слова вашего оппонента о том, что советское наследие проклятое, потому что зиждется на крови царской семьи, жертв репрессий и пр. Так проклятое оно или великое? И в чём его величие? С наследием кого из царей сравнимое?

— Ну как в чём величие? Вторая экономика мира, самое влиятельное государство планеты, победа в самой огромной и страшной войне в истории человечества, космос. Только альтернативно одарённые люди могут говорить, что у нас, мол, и так бы всё это было. Нет, не было бы. Это было только в той стране, где многомиллионные массы населения были вовлечены в небывалое строительство.

И как бы нам ни жаль было царской семьи — впрочем, об этом жутком убийстве нужно вести отдельный разговор, — достижения СССР нерушимы и величественны до тех пор, пока существуют русские люди. Я, конечно же, говорю «русские» в самом широком смысле — татарские, якутские, украинские, белорусские, чеченские, армянские, башкирские, а также тульские и рязанские.

— А как в принципе правильно рассказывать про историю своего государства, в котором разное бывало? Может, только про хорошее? Чтобы новые поколения росли патриотами и не стеснялись своей Родины? Или выкладывать всё без прикрас прямо на страницах учебников — правду и только правду? И может ли правда быть губительной? Какая она, правильная доза правды? И есть ли она?

— Конечно, есть правда. Она сложная, но она есть. С ней можно иметь дело. Помните, как у Шукшина: «Уверуй, что всё было не зря: наши песни, наши сказки, наши неимоверной тяжести победы, наше страдание — не отдавай всего этого за понюх табаку. Мы умели жить. Помни это. Будь человеком». А ведь у Шукшина отца расстреляли в 30-е. Убили! Но Василий Макарович нашёл в себе силы и мудрость произнести эти слова. Попытайтесь теперь эти слова вложить в уста всех этих наших замайданных гастролёров из числа нынешней интеллигенции. Да их на части разорвёт, но они не скажут ничего подобного никогда.

— 2020-й перевалил наконец на вторую половину. При этом создаётся ощущение, что мир глобально сошёл с ума. Этот год — он нас чему-то научит? Или придёт 2021-й, а мы так и будем по тем же граблям ходить?

— Мир не сошёл с ума. Мир обычный. У нас просто короткая историческая память. Но если присмотреться — ничего нового не происходит. И с нашей Россией тоже всё в целом в порядке. Большинство людей сохранили здравомыслие. В главном мы правы. И мы, конечно же, опять победим!

Юлия Шигарева
«Аргументы и Факты», 02.10.2020