Направляясь в гости к нижегородскому писателю Захару Прилепину, я терялся в догадках - каков же в действительности быт автора столь жестких социальных романов, как “Патологии” и “Санькя”, и... оказался в уютном семейном гнездышке с высоченными, под потолок, книжными стеллажами и портретами Есенина и Гребенщикова на стенах (отец романиста - художник). В просторной “двушке” проживают Захар, его жена Маша (которую он зовет Марысей) и трое их детей - восьмилетний Глеб, двухгодовалый Игнат и совсем еще малютка Кира.

«У меня будет великий муж!»

На третьем курсе филфака университета они познакомились, на четвертом шло бурное развитие отношений, а на пятом уже появился ребенок - такова легенда семьи. А сначала было так. Когда Маша перевелась с дневного отделения на вечернее, то стала одногруппницей Прилепина. Однако он, дзержинский омоновец, не часто появлялся в вузе, мотался в командировки в Чечню. И им суждено было встретиться лишь во время летней сессии. Тогда Маша и сообщила по секрету своей маме, что нашла парня своей мечты...

Маша: Он на филфаке был первым парнем на деревне. Вечно хохочущим. Постоянно заводил несерьезные разговоры с нашими девушками. Но я не велась - мне эстетически претило оказаться всего лишь одной из его пассий. С другой стороны, я понимала, что не случайно попала с ним в одну группу. Ведь учась на дневном отделении, я тосковала, было смутное томление по грядущей встрече. А я настраивала себя с детства - у меня будет великий муж!

Захар: У нас была любовь с первого взгляда. Но он был растянут на год. Как-то я с Марысей завел разговор о животных. И она сказала, что у нее дома их полно. Но на самом деле не было ни одного. Я попросился посмотреть зоопарк. А когда я к ней пришел, было уже не важно, куда делась обещанная живность... Но сразу стало ясно, что Марыся - та, с кем я проживу всю жизнь.

После получения диплома новоиспеченный супруг уехал воевать в Дагестан, а в распорядке дня Маши и годовалого Глеба появилась привычка не пропускать новостные блоки из “горячих” точек. Называлось это “смотреть папу”. И однажды начальник отделения Прилепин возник на экране - к ним в часть приехал корреспондент одного из центральных каналов.

Маша: Увидела главное - он живой. Конечно, я тогда не хотела, чтобы он уезжал, но запретить не могла. Пусть сам строит свою биографию! Это сегодня я из свободомыслящей девушки превратилась в многодетную мать и уже никуда его не отпущу.

Захар: Год после дефолта был самым трудным в истории нашей семьи. Жили в полной нищете. Мне платили только “пайковые”, на эти деньги можно было купить три банки детской смеси (их хватало на полтора дня) и все. Могу признаться, что я тогда работал на трассе и “тряс” каждую третью машину с Кавказа - просто чтобы с голоду не умереть. И возвращался домой с арбузами, бананами и шашлыком. Конечно, я отдавал отчет, что могут посадить за превышение служебных полномочий, но другого выхода не было. Затем я переехал в Нижний и пытался устроиться мерчандайзером, была такая модная денежная работа. К тому времени я уже лет пять, как не писал стихи, и уже не думал, что в дальнейшем буду как-то связан с филологией. Но друзья посоветовали устроиться журналистом, и пока я им был, мы жили вполне сытно.

Свободе - грош цена?

- Поженившись, вы мечтали иметь много детей?
Захар: Знаешь, мы с Глебом так намучились жить бедно, что и не помышляли об этом. Но Господь видит все! Когда мы приняли решение родить второго ребенка, были абсолютно нищими, одни долги, но вдруг и деньги пришли, и появился мой первый роман. Тогда мы поняли, что пословица “Каждый ребенок рождается со своим хлебом” имеет смысл.

Маша: У нас рождению детей всегда предшествовал ужасный период - безденежье, болезни родных. Но стоило родить, все выздоравливали, начинался стабильный период. Теперь, когда заканчиваются деньги за второй роман, я думаю - уж не к появлению ли это нового дитя...

- Недавно я смотрел передачу, в которой ты, Захар, ратовал за запрещение абортов и введение налога на бездетность? Гуманно ли это?
Захар: Во-первых, я, как человек, болеющий за судьбу страны, вижу, что она вымирает и другого способа для сохранения нации, возможно, нет. Во-вторых, я смотрю на своих детей, и меня повергает в шок, что мы могли убить их.

- Стоит отказаться от свободы выбора, и вот мы уже снова ходим строем...
Захар: Если свобода выбора наносит ущерб государству, грош ей цена!

Няня из рода Пожарских

- Есть ли у семьи с антилиберальными взглядами свое ноу-хау в воспитании детей?
Захар: Дети - материал живой, и систему к ним не применишь. Ребенок сам диктует родителям. К примеру, Глеб лиричен, погружен в себя. Он спал и ел строго по расписанию. Ему это необходимо. С его рождением мы превратились в режимный объект. А Игнат - оторва, веселый хулиган. Подходить к нему с теми же мерками не получится. Надо подождать месяца три после рождения ребенка, понаблюдать за ним. И тогда вырабатывается подход. Талант родителя - почувствовать, что ребенку нужно. Но главное - больше любви.

- Я знаю, что вам помогает няня...
Захар: Удивительно, мы по происхождению очень простые люди, у меня все предки были крестьянами. А няня, Наталья Викторовна, происходит из рода князей Пожарских. Она у нас работает с октября, занята с 8 утра до 4 дня. Мать пятерых детей не может не обладать великолепными данными воспитателя. Отводит Глеба в школу, гуляет с Игнатом и Кирой, покупает продукты. Сейчас она живет с мальчишками на Керженце, у нас там деревенский дом.

- Кризис семьи, говорят, возникает после семи прожитых лет. Вас это не коснулось?
Маша: Для того чтобы семья не превратилась в монстра, она должна расширяться, как космос. Иначе она начинает сама себя перерабатывать, тогда и возникает кризис. Мы расширяемся за счет детей.

Захар: У нас действуют два правила: никогда не выяснять отношения и всегда делить вину пополам. У нас ни одна ссора не длилась больше часа. Даю такой совет всем парам. И долгая семейная жизнь обеспечена!

Вадим ДЕМИДОВ