Захарка, молодой человек крепкого телосложения и тонкой душевной организации, многое повидавший, многое переживший, нянчит щенков во дворе, служит вышибалой в ночном клубе, вспоминает босоногое детство, копает могилы, выпивает по три бутылки водки в день, любуюется на младенца, кропает стихи - «Грех», конечно, не вполне роман, скороее совокупность набросков, из которых проступают черты лица, портрет художника в зрелости.
Уменьшительно-ласкательное имя героя провоцирует на аналогии с Эдичкой — равно как и писательская и человеческая биография Прилепина: филолог, омоновец, нацбол; «Патологии» - роман о Чечне, в которой воевал, «Санькя» - жестокий романс обреченных революционеров. В случае «Греха», впрочем, ассоциации с Лимоновым — скорее обманка.Из книги как раз очень понятно, что Прилепин — иного поля ягода (удивительно обнаруживать в тексте фразы совершенно платоновского толка: «Бабушка хорошо молчала, и молчание ее не требовало ответа»). Он, пожалуй, действительно герой нашего времени, но это самое время (и место, где оно протекает) ему едва ли не важнее самого себя; он нутром чувствует его морщины и изъяны, он его проверяет собой и на себе.
«Грех» - разрозненный, неровный сборник разноплановой короткой прозы и столь же неравномерных стихов — и сам весь как кочковатая окружающая реальность: то умиляет, то фальшивит, то вышибает слезу, то бьет наотмашь. Главное, что во всем этом есть выстраданное и оттого кажущееся настоящим чувство; чего у Прилепина в самом деле не отнимешь, так это иррациональной, проибивающейся сквозь самую неблагополучную почву любви — кажется, пока ему рот не забили глиной, из него будет раздаваться лишь благодарность.
Александр Горбачев
Rolling Stone, октябрь 2007