Здоровый русский эротизм
Роман нацбола Захара Прилепина «Грех» признан лучшей книгой года
Активный деятель НБП Захар Прилепин — открытие в русскоязычной прозе последних лет — написал роман «Грех» о счастье, далеком от навязываемого современным государством «позитива». Малое жюри «Национального бестселлера — 2008» назвало «Грех» лучшей книгой года. Грех — по Прилепину — это отрицание жизни и неизбежное стремление к смерти, завораживающей каждого из нас. В этом нацбол Прилепин бесконечно далек от своего учителя, Лимонова-политика, эстетизировавшего смерть, и приблизился к жизнелюбивому Лимонову-писателю. К слову, как писатель Прилепин мне кажется талантливее Лимонова, хоть сравнивать их сложновато.
Справка: Захар Прилепин (род. 1975, деревня Ильинка, Рязанская область) — русский писатель, филолог, журналист. Член НБП с 1996 года. Главный редактор «Агентства Политических Новостей — Нижний Новгород». Служил командиром отделения в ОМОНе, принимал участие в боевых действиях в Чечне в 1996 и 1999 годах. Лауреат многих литературных премий. Автор романов «Патологии» (очень сильный и детально прописанный текст о Чечне), «СанькЯ» (история о молодом радикале) и романе в рассказах «Грех».
Задачу Захар Прилепин поставил перед собой тенденциозную — написать книгу о жизнелюбии и счастье вопреки смерти и дряни социума, а также о смерти и дряни социума, отраженных в жизнелюбии и счастье. Нельзя сказать, чтобы Прилепин с этой задачей не справился: каждый рассказ из сборника («Грех» — роман, составленный из рассказов) написан очень искренне и, как верно написал Дмитрий Быков, «заразительно».
В первых двух рассказах имеет место (едва ли не впервые в русской литературе!) здоровая, по типу текстов Милана Кундеры, эротика. По всей книге разлиты самолюбование и щенячья радость, любовь к жизни и нежелание идти на компромисс. Последний рассказ чем-то близок (для кого-то это плюс, для кого-то — минус) фильму Велединского «Живой».
Женская половина читательской аудитории наверняка будет в восторге от русского парня Захарки, лирического героя Прилепина. Вот он, сильный, красивый и чувствительный, спасает щеночка от злых бомжей, вот он без памяти любит свою девушку, и любовь его настолько сильна и проникновенна, что читательницу буквально сносит весенним эротическим шквалом. Будут довольны и маргиналы: Захарка умеет пить и уважает не вписавшегося в современный мир алкаша. И, наконец, патриотически настроенные (причем патриотизм я имею в виду хороший) мужчины зауважают героя рассказа «Сержант», спасшего свой отряд от смерти.
Книгу Захара Прилепина можно назвать (собственно, ее не раз так и называли) необузданной, нервной, импульсивной, надрывной и т. д. Однако подобные определения подошли бы к тексту, воспроизводящему естественную «необузданную» речь. В то же время внимательный читатель без труда увидит белые нитки: бесконечно повторяющиеся обособленные определения типа «ворошили ее, разгоряченную», «малосольные огурцы, безвольные», частые инверсии, нарочито обрубленные синтаксические конструкции, ломку синтаксиса, которую раньше впопад и невпопад называли платоновской. Словно сельдью, бочка «Греха» набита эпитетами вроде «красивые», «нежные», «нежнейшие», «счастливые», «счастливейшие».
Все бы это было еще ничего — нарочитость и искусственность соседствуют у Прилепина с отличными находками (образами, речевыми оборотами), смущает другое, а именно пафосная тенденциозность: кажется, что написать книгу «о счастье вопреки» было если и не самоцелью, то неким «внутренним партийным заданием».
Я не могу точно сформулировать, что есть общего у «Греха» с «Ура», литературным манифестом молодого комсомольского лидера Сергея Шаргунова и «Скинами» скинхеда Дмитрия Нестерова, но все же нечто общее улавливается. Это смутное нечто материализуется у Прилепина в Родине (парадоксальным образом где-то рядом с Аксеновым, Астафьевым и «Молодой гвардией» Фадеева), гантелях, трицепсах, алкоголе (но не наркотиках), а также обилии сусальных слов с уменьшительными суффиксами.
Однако следует признать, что балалаечный гитлерюгенд «Скинов» и «Ура» к литературе никакого отношения не имеет, в то время как «Грех» — несмотря на все огрехи — действительно талантливая книга. Жизнерадостная. С оригинальной ритмикой и неповторимой интонацией. С запоминающимся героем. С интересными рассказами. С внутренней болью, которую обязательно будет сопереживать тот, кому она близка.