Струящийся мир

Есть народный способ: если новые ботинки жмут, нужно залить их горячей водкой. Этиловый спирт, наверное, расширяет не только стенки сосудов… Рассказ таким названием – «Ботинки, полные горячей водкой» – Захар Прилепин, как он сам уверяет, написал на спор. Хорошее, свежее название. В меру брутальное, в меру задорное и провокационное. И народное, конечно… Теперь под этим названием вышла целая книга рассказов.

Свежесть письма, резкость оптики, душевное здоровье, заразительность, «вещность», умеренная дерзость и какая-то особенная «шершавая нежность». Все это было и в первых двух романах Прилепина, и в недавней книге «Грех», которую автор назвал «романом в рассказах». Есть это и в нынешнем сборнике, включившем 11 рассказов – пестрых и разножанровых, частично публиковавшихся в периодике. Это типичная книга новелл «про разное», объединенная лишь узнаваемой интонацией автора.

Нет ничего скучнее журналистских стереотипов, приклеившихся к незаурядным писателем после их «прогремевших» книг. Вот и о Прилепине профаны раз за разом повторяют одно и то же: нацбол, спецназовец, брутальный провинциал; причем каждая из характеристик подчас фантастически гипертрофирована по принципу «испорченного телефона».

Да, он действительно, писатель «с биографией», как пишут в пресс-релизах. Воевал, дрался, менял профессии, подолгу жил в деревне, участвовал в радикальной политике (по образованию он, кстати, филолог, сейчас работает журналистом). Но этот бывший омоновец и ресторанный вышибала пишет едва ли не лучшую интимную прозу в России. Его пресловутый «суровый стиль» неотделим от тончайшего и какого-то первозданного лиризма.

Собственно, и новый сборник открывается рассказом «Жилка» – не побоюсь этого слова, маленького шедевра современной любовной прозы. Рассказ этот, вдобавок, задает тональность всей книги. Вот ключевые фразы: «мир стал тихим и струящимся», «огромная радость мира сделала нас <…> совсем взрослыми», и, наконец, «счастье, тугое, как парус». Упоенность миром – вот, пожалуй, главное у Прилепина. Даже явные непристойности он описывает вкусно и совсем нестыдно. О чем бы автор не рассказывал – о покупке «убитой» старой машины у деревенского мужика, о визите подзабытой звезды рок-н-ролла в областной город, о русских пацанах на чеченской войне, о таинственной, затерянной в лесах «смертной деревне» – во всем чувствуется биение той самой «жилки», чувствуется тот самый туго натянутый «парус».

Да, местами он сыроват. На строгий взгляд стилиста, рассказы его, наверное, недостаточно отшлифованы. Сюжеты подчас «плывут», не всегда «держатся». Но дар рассказчика, воля к настоящему, к нелукавому – дорогого стоят.

Андрей Мирошкин, "Книжное обозрение"