Читатели о книге «Есенин. Обещая встречу впереди». Часть 2
Захар Прилепин. Есенин. (серия ЖЗЛ)
Легендарную серию «ЖЗЛ — жизнь замечательных людей» знают все. В январе 2020 года в этой серии вышла книга о Сергее Есенине. Ее автор — писатель Захар Прилепин.
Как признается сам Захар, первое предложение написать о Есенине для «ЖЗЛ» он получил еще в 2005 году. Теперь он рад, что не взялся за этот труд тогда, тридцатилетним. «Нельзя писать о Есенине под брызги шампанского. Надо что-то пережить, испытать хотя бы один такой же внутренний разлом, которые сопровождали Есенина всю его жизнь».
Вот такой замысел получился. И итог великолепен. Захар Прилепин раскладывает родословную до прадеда, рассказывает о характере деда по матери — умеющего зарабатывать большущие деньги и умеющего их проматывать, прожигать, устраивая празднество всему селу в течение недели! По мнению автора, именно эта черта передалась Есенину.
Многим Есенин представляется белокурым Лелем, нежным, ранимым юношей — и отчасти это так и есть. Но нельзя отодвигать в сторону ту среду, в которой он вырос. А Сергей Есенин все-таки крестьянского происхождения. И что такое массовая драка в деревне, разъяренные крестьянские мужики, тот самый русский бунт, бессмысленный и беспощадный, тяжелейший крестьянский труд — ему рассказывать не надо.
Запои Есенина, разгулы, ночлеги в притонах и «чтение стихов проституткам», разные дети от разных жен, любовницы — все это те стороны, которые не украшают человека. Но Россия! как она любит своего Есенина! Ничто не способно заставить отвернуться русских от поэта! Почему? В чем его феномен? Откуда такие запои до нервных расстройств и психозов и такая всенародная любовь? — размышляет Захар. Море обаяния, обволакивающего, поглощающего, притягивающего. Обаяния, которому не могли сопротивляться его женщины, укачивающие его детей, друзья, сносящие его пьяные выходки. Айседора Дункан, мировая звезда, известность первой величины, терпящая его злость, пережив самое настоящее разорение от необходимости оплачивать огромные счета за загулы своего молодого русского мужа, только ласково гладила по голове и говорила «ребенок».
Прилепин видит корень его «жизни на разрыв», его с подозрением непринятого второго сына («Есенины черными не бывают»), его избегания встреч с детьми — в его детстве, во взаимоотношениях родителей. Мягкий интеллигентный отец, читающий книги, не особо вызывающий понимание односельчан за эту «блажь». И мать. Крестьянка. Никогда не хотевшая за него замуж. Не любившая мужа. Не любившая настолько, что ушла от него, родила сына на стороне. А муж ее простил и звал вернуться с чужим ему ребенком. Да, сейчас психотерапия назвала бы это детской травмой — не любящие друг друга и не скрывающие этого родители. А тогда, на рубеже веков — какая такая травма? Какие такие психотерапевты? Какие такие последствия? Вот и складывается ощущение, что Есенин всю жизнь находится в депрессии, преодолевает ту детскую боль, не желая признавать и общаться с сыном матери на стороне, не приняв собственного сына, не понимая готовность отца простить загулявшую жену, не особо-то появляющегося в родном Константиновском доме, ибо то ли не тянуло, то ли еще что…. Мальчик, всю жизнь искавший любви, отчаянно нуждавшийся в ней, не доглаженный, не долюбленный в детстве, с разломом внутри.
Но после услышанного не стоит плохо думать о его матери. Создается ощущение, что она сама не сразу «открыла» для себя собственного сына. Эта крестьянская женщина, родившая нашей стране любимейшего поэта, после его смерти напишет единственное за всю жизнь стихотворение. И оно будет о смерти сына. А вот на фотографии он ей читает «Анну Снегину» — обратите внимание, как она на сына смотрит. На своего ребенка. С удивлением «Так вот ты какой, сынок!» или «И откуда ты такой, Сереженька? Как ты появился в нашей-то обычной рязанской семье?».
Есенин очень хотел быть услышанным своим родным, российским читателем. Стать поэтом эпохи — его осмысленное желание, о котором он не раз говорил вслух. Обладая мягким тембром голоса, он вдруг обнаружил, что свои собственные стихи неплохо поются, и, как следствие, не всегда грамотному, умеющему их прочесть со страницы народу они — в виде песен — становятся понятнее. Все знают, что Есенин играл на гармошечке, тальянке, но Захар Прилепин находит воспоминания, что Есенин пробовал подбирать и на баяне — а это не смотря на внешнюю схожесть с гармонью все-таки другой инструмент по строю и в правой и в левой руке. И интуитивно Есенин оказался прав: его стихи действительно поют вот уже сто лет. Первое, что приходит на ум, — «Над окошком месяц», песня, которую с такой нежностью и ностальгией исполняет белый офицер в эмиграции в к\ф «Неуловимые мстители». А еще это «Белая береза», «Вечер черные брови насопил», «Выткался на озере алый свет зари», «Хулиган» — да их море! Так что стихи Есенина не только читают, их и поют, с душой, проникновенно, на самую разную музыку, в самой разной аранжировке. И этот факт — вполне себе в характере русского народа, любящего веселые песни петь в минорной тональности.
А то, что снова и снова читают Есенинские стихи, так это началось еще при его жизни. И это удивляет — его поэтические вечера. Представьте, страна, переживавшая три революции, Гражданскую войну, собирается на его поэтические (!) вечера! Битком набитые залы, в которых поэты читают публике свои стихи, спорят, выстраивают концертную программу, очерёдность… В двадцатые-то годы! Факт, который не может не удивлять, конечно. А еще говорят, что «громкая лирика» в 60-е зародилась. Да в 20-е на голодных поэтических вечерах она зародилась, где Есенин с Маяковским стихами со сцены в переполненном зале спорили.
В творческом плане Есенин ко дню смерти завершил свой путь, написал все, что мог, свою поэтическую миссию выполнил. Он прошел этапы, когда считал себя крестьянским поэтом, общался с символистом Блоком, организовал и завершил имажинистское направление, сочно отметился в советской поэзии, воспевающей новую власть («Я — большевик»). Потом говорил: «Я не имажинист. Я просто поэт». Перерос все это и стал просто поэтом. Поработал с малыми и большими стихотворными формами: стихами и поэмами. Отработал темы любви, о поэте и поэзии, о революции. Поэтический его путь, размышляет Прилепин, был завершен. Да и человеческий тоже — жены есть, дети есть. Выходец из обычнейшей крестьянской семьи на далекой Рязанщине влюбил в себя Москву, объехал Европу, добрался до Америки, и вернулся обратно, говоря: «Ну не могу я без России!». Там все ему было чуждым: сытая жизнь, танцы в ресторанах, вспышки фотокамер, дорогие отели — а что за этим? Пустота… И эта пустота его угнетала так, что хотелось в Россию, голодную, постреволюционную, но свою.
Не обходит стороной Прилепин одну из главных тем, связанную с Есениным — тему его то ли убийства, то ли самоубийства. И Захар здесь последовательно, логично разбивает все эти разговоры, о том, что «это советская власть его убила», «это чекисты с ним так». Приводя в пример многочисленные (!) публикации сборников еще при жизни, один из последних договоров с издательством на 1000 руб. (для сравнения: директор советского завода получал 300 руб., инженер — 200 руб., поэт Есенин — 1000 руб.), Захар добавляет, что после смерти его наследники (родители, все дети, жена на день смерти, сестры) получили хорошие такие деньги. В частности, на свою часть (лишь часть!) наследства Зинаида Райх (вторая жена) приобрела ни много ни мало, а дом. Жилой дом.
Но дело не в наследстве, не в гонорарах, а в том, что путь был завершен. Расстройство и запои были такие, что лечился в психиатрической больнице, что мерещился «Черный человек», что последние годы писались стихи о смерти. Наверное, это и есть депрессия, которую сейчас бы лечили, корректировали. А тогда… тогда хоть в петлю лезь, разорвав перед этим самым фотографию того, так и не признанного сына от Зинаиды. Зинаиды, которая в 20-е голодные годы сама переболела брюшным тифом, сыпным тифом, вытащившая себя почти с того света, выходившая их ребенка и получившая позже от бывшего мужа фразу «Есенины черными не бывают», а от бывшей свекрови — обвинение уже у гроба Сергея «Это все ты виновата».
Все эти факты осмысливал, расставлял автор книги. Захар собрал все свое мастерство писателя, чтобы пережить, прожить рядом с Есениным жизнь поэта.
Не хочется, чтобы впечатление о Есенине — любимце россиян — было поверхностным. Мол, жены, дети, любовницы, пьянство, дебоши, драки… Поэтому самые пронзительные слова у Захара Прилепина — в окончании. Это те мысли, к которым он вел читателя всю книгу. Их перечитываешь несколько раз. И на следующий день — тоже. И потом открываешь страницу и снова читаешь эти слова. Частями и целиком. И остаются они в самой глубине сердца:
Дай ты мне зарю на дровни,
Ветку вербы на узду.
Может быть, к вратам господним
Сам себя я приведу.
Сам себя и привел по серебристой декабрьской дороге.
Где есть такая реальность, такая встреча, где мать рада, отец рад, сестры рады.
Где Александр Никитич и Татьяна Федоровна наконец любят друг друга.
И стихи их поют, помнят.
Где Николай и Анатолий друг другу руки подают.
Где одному приблудному поэту не надо ни у кого ничего больше втайне брать, потому что у него и так все есть. Где другому поэту, носящему волчье имя, не вменяют в вину страшных злодеяний.
Где маловеры уверовали и были прощены.
Где все удивлены, все улыбаются.
Где расстилается Родина вокруг, которой он оказался не пасынок, а самый ненаглядный сын.
И родина ласково говорит: ты ребенок мой, ты похож на меня.
И все дети похожи на тебя, говорят ему Аня, Зина, Надя.
И не надо больше карточки рвать.
И все будет хорошо.
Или нет.
Захар, это так, что ком в горле, что до мурашек, что все прощаешь ему, что бесконечно жаль его, нашего общего, всероссийского Есенина. На чьих похоронах плакал нищий, узнавший лежащего в гробу человека, с которым он часто пил. И посетители ночлежек плакали, которым он пьяным часто читал стихи, а они молча слушали и вытирали слезы. И вся Россия плакала в тот холодный зимний серебряный день.
Захар Прилепин, спасибо. Просто спасибо.
Хотелось проверить свои знания о поэте, хотелось читать Прилепина…
Остро сопереживать самому герою книги у меня не получилось, скорее, было жаль других людей, (друзей и близких), но я довольна, что прочитала новое произведение Прилепина. И приобрела эту книгу.
Очень детально, очень подробно описан путь Сергея Александровича Есенина.
Когда дошла до дня последнего в гостинице «Англетер», то думала, что душевные силы меня покинут.
Нет, все освещено именно так, как мне и хотелось.
Мне было интересно узнать то, что не очень подробно рассказано в литературе о Есенине, книга Прилепина помогла в этом вопросе.
Мне, например, было без разницы, как там у Есенина шли дела с большевистскими вождями, больше интересовали его взгляды на большевизм.
Прилепиным логично поданы все те трагические и не очень трагические ступени (а именно судьбоносные) к декабрю 1925 года, когда поэт погиб.
То есть любви к Есенину в книге ничего не помешает.
Но и трезвости на что-то добавит, поскольку все вот эти стереотипы«пил и гулял» уже осточертели, просто дни Есенина частично похожи на наши с вами. Только частично.
Его рождение, как поэта, накануне революции, его принятие и неприятие исторического периода гораздо интереснее, чем мифы о нем.
Труд серьезный, время провела за чтением интересно.
Рекомендую.
***
Спасибо Захару Прилепину за прекрасную биографию любимого поэта, которая дополняет ранее изданные биографии и воспоминания. Автор имеет свою точку зрения на творчество и жизнь С. А. Есенина, которая не всегда совпадает с изложенными в других книгах, но автор делает это не голословно, а объясняя и доказывая (часто посредством воспоминаний современников). За описанием даже самых негативных сторон жизни С. А. чувствуется трепетное отношение автора и всепрощающая любовь к русскому гению. Заслуживает уважения позиция автора по отношению к лжеверсиям гибели и очернённых ими людей.
Читая биографию Сергея Есенина «Обещая встречу впереди», «растворяюсь» в том времени, даже чуть хулиганю. Объясню. Дошел до «Суда над имажинистами», который состоялся в ноябре 1920 года. У Есенина и его товарищей в этот момент нешуточные терки с ЧК, критические статьи против них в газетах исполняют барабанную дробь…может быть, лучше затаиться, переждать? Нет!
Народ еле поместился (выбрали 12 присяжных), обвинителем был Валерий Брюсов, а Есенин, Мариенгоф, Грузинов и Шершеневич обвиняемыми. В вину ставили то, что поэты покусились на существующий литературный строй — какие наглецы! Свои суждения со сцены проговаривали представители поэтического света того времени, впрочем, Сергею Александровичу это не помешало ответить на выпад Ивана Аксенова вопросом: «А это кто?».
Зрители в экстазе, имажинисты победно завоевывают сердца, увлекая в свой мир.
А теперь к хулиганству. Представим, имажинисты проворачивают такое в наше время — ох, как бы уделали они всех. Это вам не «Что было дальше?» и иже с ним, где личность человека, его разум проходят круги нивелирования. Тут, конечно, эпатаж есть (маркетинговая составляющая тоже), тонкий юмор присутствует, а в результате получается мощная дискуссия о культуре. Оттянули бы молодежь — ведь не секрет, есть ребята пишущие, но площадок мало. Здесь же увидели бы поддержку. Да и не только о молодежи разговор.
Такой вот Есенин. Пробивающийся сквозь время.
***
«Есенин. Обещая встречу впереди». Это возмутительная книга!
У всех моих друзей новогодние праздники были испорчены прочтением этого 1000 страничного текста. Я подарил, её всем на Новый год, каюсь.
Звонили мне и говорили, «Миша, ты испортил нам праздник!»
Пьянки, санки, бабы все пошли лесом. Читали не могли оторваться, созваниваясь и обсуждая отдельные моменты.
Один заслуженный кинодраматург звонил мне ночью и вопрошал «Ну как он это написал?! Как зворово написано! Документально и вместе с тем художественно и легко.»
Словом, советую поостеречься от прочтения.
Неделя будет вычеркнута из общественной, трудовой и семейной жизни.
***
Есенин Обещая встречу впереди
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире.
Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы.
Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец?
Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне?
Крестьянский поэт или имажинист?
Кого он считал главным соперником в поэзии и почему?
С кем по-настоящему дружил?
Каковы его отношения с большевистскими вождями?
Сколько у него детей и от скольких жён?
Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец?
Пил ли он или это придумали завистники?
А если пил — то кто его спаивал?
За что на него заводили уголовные дела?
Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств?
Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России?
И, наконец, самоубийство или убийство?
Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Захар Прилепин с присущей ему яркостью и самобытностью детально, день за днём, рассказывает о жизни Сергея Есенина, делая неожиданные выводы и заставляя остро сопереживать.
Биографию Сергея Есенина «Обещая встречу впереди», написанную Захаром Прилепиным хочется назвать большой исследовательской работой, но, закончив чтение, пришел к другому выводу — читателю предоставляется возможность побывать в мире Есенина, а потом уже спокойно и по делу исследовать творчество.
Становишься незримым спутником Сергея Александровича с малых лет, глядишь на его детские переживания родительских отношений. Наблюдаешь, как он за партой восседает в Константиновском училище. А потом Москва! Которая и тогда не сильно слезам верила. И Есенин начинает завоевание России, коя разная, а он этот разлом чувствовал болезненно.
Блок взглядывает глазами, полными океана усталости, на Есенина, полного задора и света, которыми насыщены не только его кудри, а следом Клюев прищуривается — и понимают, что поэт. Больше, чем поэт!
Начинается гонка жизни, где пунктиром любовь. Разная, но хлесткая. Там поцелуй, как тысяча часов совместных. А ревность тяжелая, сшибающая с дороги.
Поражаешься огромному количеству людей, побывавших в жизни Есенина. Императрица с дочерьми слушает его стихи, восторгается. Моргнул один раз, а тут уже Сергей Александрович с творчеством знакомит солдат в теплушке. Не зря Прилепин говорит: «Есенин стремительно сшил первое со вторым: русское мужицкое, национальное — с мировым».
По поводу встреч, бесед и совместных дел. Вы поразитесь, обилию творческих людей. И велик процент причислявших себя к его близким друзьям. Они-то могли ими и не быть, но само соприкосновение с Есениным для них значило многое.
Имажинисты идут по выделенной линии. Их становление и дальнейшее (успешное, да) созидательное существование в тех условиях — чудо. Всё делали сами, никаких агентов и когорты работников. Рисковали, а после снова за стихи, где риск еще больше.
Сейчас такой ритм кажется безумным. И стихи, и дети, и жен-то сколько, а тут еще похулиганил, после в околотке посидел, вышел — уехал на юг, в Константиново телеграмму, а денег нет, ЧК смотрит пристально, встреч поэтических не счесть, сна недостаток, а вот стихи новые. Закружилась голова, правда?
Но, главное, передача чувств Есенина. Его рефлексии по поводу революционных событий, смятение о дальнейшем пути. Взгляд на Европу и Америку, где за эпатажем скрывается нечто большее, глубинное. Личное и сокровенное.
Глава «Откуда взялась эта боль…» — тяжеленная для восприятия. Тут и понимаешь, что незримыми спутниками являются не только читатели биографии Есенина, но и многие участники его жизни. Когда всё решено, строчками сказано, поступками подведено. До последнего пытаешься отодвинуть концовку, понимаешь, что и автор это делает.
Инсинуаций о конце жизни Есенина развелось много. И неприличных, марающих людей. Прилепин тщательнейшим разбором событий, опираясь на источники и приводя их, грязные версии отгоняет, очищая попутно имена.
Завершу свое подобие рецензии цитатой Захара, говорящего о тех, кто с Есениным общался: «Плюс-минус современники Есенина — а они еще совсем недавно тут были. У меня с ними великое множество знакомых. Я им руки жал, они — Леонову, Катаеву, Казину. А те — Есенину. Всего-то три рукопожатия».
В издательстве «Молодая гвардия» в серии «ЖЗЛ» вышла новая биография Сергея Есенина, написанная известным писателем и общественным деятелем Захаром Прилепиным. Больше тысячи страниц текста, вмещающего в себя всю трагическую жизнь великого русского поэта.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причем — всего сразу — и стихи, и его самого, как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт он или имажинист? Кого считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по- настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он — или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал — или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока был за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных. Захар Прилепин с присущей ему яркостью и самобытностью детально, день за днём, отражает биографию Сергея Есенина, делая неожиданные выводы и заставляя читателя остро сопереживать.
Как признается сам Захар, первое предложение написать о Есенине для «ЖЗЛ» он получил еще в 2005 году. Теперь он рад, что не взялся за этот труд тогда, тридцатилетним. «Нельзя писать о Есенине под брызги шампанского. Надо что-то пережить, испытать хотя бы один такой же внутренний разлом, которые сопровождали Есенина всю его жизнь».
Вот такой замысел получился. И итог великолепен. Захар Прилепин раскладывает родословную до прадеда, рассказывает о характере деда по матери — умеющего зарабатывать большущие деньги и умеющего их проматывать, прожигать, устраивая празднество всему селу в течение недели! По мнению автора, именно эта черта передалась Есенину.
Многим Есенин представляется белокурым Лелем, нежным, ранимым юношей — и отчасти это так и есть. Но нельзя отодвигать в сторону ту среду, в которой он вырос. А Сергей Есенин все-таки крестьянского происхождения. И что такое массовая драка в деревне, разъяренные крестьянские мужики, тот самый русский бунт, бессмысленный и беспощадный, тяжелейший крестьянский труд — ему рассказывать не надо…
На прошлой неделе дочитал книгу Захара Прилепина «Есенин. Обещая встречу впереди.» Хотел обстоятельно написать о своих впечатлениях, потом перехотел. Перехотел, потому что очевидно, что бросать детей и сморкаться в скатерть в гостях — это нехорошо, а писать прекрасные стихи — это хорошо. Зачем писать об очевидном? Но через несколько дней после прочтения, я начал понимать, что Есенин был одержим поэзией, и он был заложником поэзии. Это как если бы астроному в средневековье в руки попал современный телескоп и он со знанием дела вдруг начал бы открывать новые звёзды и галактики. Один раз прильнув к телескопу, такой астроном уже не может оторваться, уже не может ни о чём-то другом думать, неделями не ест, не пьёт, на улицу не выходит. А когда выходит, слышит от окружающих, что земля плоская и стоит на четырёх слонах. Я не о том, что Есенин раздвинул границы, а о том, что он десять лет своей поэтической жизни не был себе хозяином. Это я мирюсь с Есениным человеком, потому что бросать детей нехорошо, строгать иконы, после пятидесяти прекрасных религиозных стихотворений, очень нехорошо. А вообще книга даёт панорамную картину эпохи, разрушает множество мифов. Но это всё отдельная тема, об этом нужно обстоятельно писать. Книга очень сильная. Нахожусь под впечатлением. А ещё я толстый том Есенина перечитал. Много прекрасных стихов, есть гениальные, все родные, как первая любовь, все из детства и юности.
Прочитана биография Сергея Есенина за авторством Захара Прилепина. Пришло время подвести итог этого чтения.
Главное, что мне открылось — моя нелюбовь к Есенину связана, исключительно, с тем, что в моей голове его образ напрочь связался с Сергеем Безруковым из сериала «Есенин». Это так глупо, что требует объяснений, которые я дать не в состоянии. Меня просто, без причины, раздражает Безруков — вот это раздражение перекинулось и на Есенина. Лишь одно тёплое воспоминание, прямиком из детства: я с мамой жду новой серии сериала «Участок». Вся остальная «безруковщина» только негативом бередит душу.
На первых страницах я ещё пытался как-то более веско оправдать свою неприязнь к Есенину. Благо, что материала его биография предоставляет достаточно. Постоянная ложь, хитрость, алчность до славы, блуд и, наконец, алкоголизм со всеми вытекающими погромами, скандалами, выходками.
Вывод напрашивался сам собой — это биография отъявленной мрази.
А можно ли назвать так человека, который всю жизнь истово верил в Бога, искал его и ждал? Можно ли назвать так человека, который не любил никого/ничто сильней, чем Родину? Можно ли назвать так человека, который не смотря на свою веру и любовь, ежесекундно проверял свои убеждения сомнениями? Больше узнавая Есенина, я больше находил соответствий со своими духовными поисками: поиск Бога, истины, народа и Родины. Другое дело, что я не являюсь вместилищем того Дара, которым обладал Есенин. Оттого мне и не понять, для чего нужно было себя убивать (тут не про самоубийство; имеется ввиду запойный образ жизни), разбазаривая данное, теряя взращённое.
Кто-то пусть назовёт, а я не смог. Человек сочиняющий настолько сильные стихи, что при чтении щемит в горле, не может не носить в душе хотя бы малую часть света и добра. Тут напрашивается аналогия с нейтронными звёздами, затерянными в космосе — высокой плотности, при малом размере, нечто положительное в огромной пустоте пьянок и дебошей.
Я намеренно обхожу различные теории заговора, связанные с самоубийством поэта — склонять давно почившего человека вправо, или ещё в какую сторону, есть самое настоящее кощунство. Есенин принял революцию, принял советскую власть. Пусть кому-то больно, но это так. И будь я левым, тоже бы поостерегся — «левизна» Есенина очень специфическая. Не обольщайтесь.
Захар Прилепин написал потрясающую биографию. Объём поднятых данных поражает. Не читал его романы, но то, как бережно он восстанавливает для нас жизни замечательных людей, не примешивая свои личные убеждения, достойно похвалы и всяческого внимания.
…Зашла в книжный и купила Оруэла 1984 и вашего Есенина. Начала читать с Оруэла, а «толстый» «Есенин» оставила на неспешный и вкусный десерт. И каково же было мое удивление, когда увидела, что мама (84 года) тихонько стащила у меня эту книгу «поинтересоваться, что читает дочь» и просто пропала… растворилась в книге. За ужином она уже второй день подряд рассказывает, что такого писателя (Прилепина) она никогда не читала. Что так просто и объемлюще никто до него за последнее время не писал. Что здесь все сплетено в единое. Что она слов не находит выразить свой восторг!
Спасибо за маму! За то, что вернули ей интерес к жизни, за ее восторженные глаза. Терпеливо жду когда вернется сама и вернет книгу.