Блогеры о Захаре Прилепине — 9
tospiwtonespiwОтморозки
Вчера посмотрел спектакль «Отморозки» Кирилла Серебренникова, нет слов, просто АХУЕННО. Вот ничего не вызывает у меня столько эмоций из искусства как театр. Это спектакль по роману Захара Прилепина «Санькя», поэтому кто читал и так поёмет про что это. На самом деле незнаю какие слова еще сказать, чтобы вы поверили мне и обязательно сходили на этот спектакль. Я сидел два часа как завороженный, то улыбался., а то слеза накатывала в уголках глаз. И еще там очень круто сделана музыка, всё сыграно, спето в живую. Вообщем бегите, думаю в декабре еще покажут, да я и сам схожу во второй раз непременно.
Извините за скомканность просто эйфория какая-то накатила)
Метро мне нравится потому, что там можно читать. Перечитал «Санькя» Захара Прилепина и и рад, что перечитал. Еще больше понравилось.
Сижу в ночи в купе, как обычно, между Москвой и Псковом, читаю Прилепина и понимаю, что слова и образы надо потом из себя выскабливать. Они обволакивают и наверняка будут сниться. Порадовалась за себя, что буквально вчера прочитала интервью с Прилепиным в Снобе, из которого понятно, что «Черная обезьяна» совсем не о нем. При всей талантливой гадкой правдивости об изнанке обыкновенного человека, книга о любви к детям. Детям-детям, а не детям — недоросткам, которые с венками на голове без эмоций вырезают все население города.
Дорогие мои! Есть у меня несколько долгов, которые я должна отдать вам. Попробую восстановить беседу с вами, для меня это очень важно. Пока у меня два долга: Федор Михайлович Достоевский и современная проза. Сейчас идет фильм о Достоевском, каждый показ предваряет лекция одного из критиков, занимающихся изучением и трактовкой того или иного произведения. Подождем, пока кончится показ, летний сериал (неполная версия) мне не понравился. Я разругала фильм и все-таки хочу поговорить с вами о произведениях. Начну с «Подростка» и «Братьев Карамазовых» — так что ждите.
А сегодня буду говорить о другом и если вам интересно — откликнетесь.
Вопрос серьезный. Что из себя представляет современная литература? Я не помню, чтобы у нас был какой-нибудь другой период, когда бы в литературе так много было авторов — женщин. Пусть они на меня не обижаются, Улицкая, например, блестящий писатель, но в целом, это говорит о том, что планка качества опустилась, философия уже не та!!! Писательство это все-таки больше мужской труд. Без сю-сю, вздохов и бесконечного копания в чужом белье. Из самых современных авторов хочется выделить Захара Прилепина. Я не все прочитала из его произведений, но роман «Санькя» не оставил меня равнодушной. Мне кажется это настоящая литература и боль автора за нашу судьбу, за наше молодое поколение тоже настоящая. А тут еще в «АиФ» напечатали очень, на мой взгляд, достойное интервью с автором. Интервью во многом подтвердило мое впечатление от прочитанного, прежде всего потому, что Прилепин серьезно, с горечью, но без брюзжания обеспокоен не только тем, что было, но и тем, что возможно будет в нашей стране. «Хочу сохранить свою страну для своих детей», — говорит автор (а у него их четверо). И никуда он их не отправляет за рубеж. С болью, мне кажется, он говорит о том, что дети многих из властных структур учатся за рубежом, поэтому и душа у многих из этих родителей не болит так за нашу судьбу. Судя по интервью, Захар Прилепин много думает, если не изменится ситуация, то зачем он все это пишет?..
Но он надеется, что если не он, то хотя бы один из его детей докричится и остановит развал. Его творчество и помогает понять, что нужно людям и как необходимо, чтобы «жила бы страна родная», чтобы победили те, кто сохранит «простейшие константы бытия». Мне очень дорого, что он пишет, что сделать это необходимо нам для своих детей, а не спрашивать с кого-то другого. И, конечно, одной из первостепенных задач должна быть борьба во всех проявлениях за то, что бы молодежь превратилась из поколения Маугли в поколение мыслящих и желающих по-настоящему работать.
Итак «Санькя». О чем, о ком он? О молодежи, которой вовсе не безразлична судьба страны, но как сделать, чтобы она была лучше.
Ведь не всем все равно, ведь поднимаются во весь рост не всегда сильные физически, но готовые на бой. Прекрасное знание молодежи и уважение к ней, хотя и боль за то, что так приходится бороться.
Главный герой Саша Тишин со товарищи, маленький еще Позик, брат арестованного, способный хранить вечность, а не покой. Все друзья Саши не идеальные герои, а как будто бы рядовые ребята, но они хотят правды и уважения, возможности отвечать за свою судьбу. Сашина мать — как глубоко она чувствует любовь к сыну, но не может ничего предложить, как ему жить, только страх за его судьбу, а ему нужно другое — он вырос и хочет сам строить жизнь.
Как здорово написан Безлетов, но лучше всего Прилепину удалось написать Саниных родных в деревне. Сильные нравственно без рисовки, настоящие мудрые простые люди.
Книга написана густо, правдиво предельно, все акценты расставлены правильно, нигде нет перехлеста, но есть предупреждение, серьезное предупреждение по всем болевым точкам. Автор страдает вместе с героями, не хочет, образно говоря, чтобы была Манежка (книга написана задолго до известных событий, но тем и отличается настоящий писатель от нас обывателей, что он умеет прогнозировать будущее), чтобы гибли молодые, еще не раскрывшиеся, не нашедшие себя, но желающие действовать.
Я с нетерпением жду новую книгу Прилепина «Черная обезьяна». Обязательно прочту и поделюсь мыслями. Как хорошо, что в России есть такой серьезный писатель и хорошо, что он замечен критикой и уже был в шорт листах на премии «Национальный бестселлер» и «Русский буккер», премии «Ясная поляна» с формулировкой — за выдающееся произведение современной литературы и был признан лучшим романом года в Китае. Надеюсь, что этот список будет продолжен.
Успехов вам в знакомстве с достойной литературой.
Мне все больше кажется, что всех писателей можно разделить на две большие группы. В одной окажутся те, кто пишет по приколу. Не в смысле смешно и с юмором, а тот кто тащится от того, что он делает, занимается самокатарсисом и не стыдится этого. В другую группу попадают те, кто не пишут, а работают. Упорно работают, преодолевают трудности, строят романы из кирпичиков и блоков, страницы их книг буквально пропахли потом, табаком и жизненными трудностями. Иногда из первой группы автор перемещается во вторую и Пелевин, пожалуй, яркий тому пример. Все разговоры о том, что он исписался и возникают как раз из ощущения, неясного и неосознанного, что книги его из категории «прёт» как-то плавно переместились в архитектуру. Или вот, к примеру, Лорченков и Лукошин. Даже без их ЖЖ и прочая, просто физически ощущаешь во время чтения, что авторы просто торчат от написанного. А вот Прилепин и Быков — трудятся, пашут и прокладывают узкоколейки и не важно, что собирают дворец съездов, дом или конструктор ЛЕГО.
Черная обезьяна
Прочитал два раза подряд книгу Захара Прилепина «Черная обезьяна». Первая книга с которой я так поступил. Все дело в том, что читая в первый раз, я наблюдал, как автор рисует события, описывает персоонажи, составляет удивительно живую картину мира, как он ее видит. А во второй раз я увидел как под эту картину ложится холст, и краски обретают значимость, понятность и особую живинку что ли… Каждый раз, знакомясь с творчеством Захара, я вижу, что он не стоит на месте, как писатель, он трансформируется. Причем полагаю, что это не является его самоцелью — такова гармония писателя Прилепина. Захар — это живая русская современная литература, а конкретно Черная обезьяна — колючая, обжигающая, удивляющая и заставляющая поставить мир с ног на голову, хотя, прочитав книгу, понимаешь, что мир и так стоит на голове… Черная обезьяна — это как катарсис, как очищение страхом. Это как взглянуть правде в глаза и с леденящим ужасом понять, что ты себя обманываешь. Это страшно и одновременно живительно… Очень необычная книга… Ну и конечно русский язык Прилепина — острый, живой, колючий не может оставить равнодушным. Можно прочитать книгу и с возмущением кинуть ее в сторону, а можно закрыть с чувством благодарности, но никак невозможно остаться равнодушным к черной обезьяне. Уверен, черная обезьяна у каждого будет своя, как тараканы в голове…
Прилепин. Восторженное.
Мир узнал Прилепина как автора, когда вышел его первый роман-автобиография о чеченской войне «Патологии». После этого в литературном обществе произошло потрясение. Посыпались отзывы. «Субъективность описаний — это, по моему мнению, прорыв, совершенный Прилепиным в военной прозе, » — пишет журнал «Новый мир», — «Прилепин изображает не человека на войне, а войну в человеческом сознании. Его роман позволяет говорить не только о пережитой автором конкретной войне в Чечне, но и о войне вообще, о жизни и смерти, а также о композиции, особенностях авторского языка, символах и метафорах — в общем, обо всем том, что делает военную прозу не продуктом войны, а произведением искусства.»
Сейчас, спустя семь лет, Захар Прилепин — автор более восьми книг, составитель предисловия к нескольким романам, составивший сборник «Десятка», куда вошли кроме него еще девять авторов современной прозы, финалист и лауреат множества литературных премий. Не говоря уже о его политических и социальных достижениях.
В 2008 году в издательстве АСТ выходит сборник рассказов Прилепина под названием «Ботинки, полные горячей водкой». Своеобразный сборник автобиографических очерков писателя, зарисовки из его прошлого, воспоминания, реальные и вымышленные, собраны под одной обложкой, на которой — цитата из давно написанного самим автором стихотворения:
здесь каждый неприкаянный подросток
на злом косноязычье говорит…
Уже с первого рассказа можно определить тон всей книги — нежность, с которой люди держатся за жизнь, та самая «жилка, на которой все держалось». Нежность, с какой люди относятся к самому дорогому в окружающем их мире. Удивительна пестрота и разножанровость собранных под одной обложкой рассказов. В книге смешались сюжеты так называемой «деревенской прозы», психологические размышления, очерки из прошлого, любовные рассказы, сюжеты городского быта. Прилепин перетасовывает время и место как колоду карт Таро, играя прошлым, настоящим, будущим. Он показывает нам, что вся жизнь человека — это обрывки запомнившихся событий, выборочные кусочки от великого целого.
Герои рассказов Прилепина — самые разные люди, от мала до велика, люди прошлой эпохи. Люди характерные для времени автора. Потрясающе описаны их характеры — живые, обыкновенные люди, у каждого из них своя история, но все они сведены автором в единое целое. Мир вокруг, который строится на той самой нежности, на том самом счастье, «тугом как парус». Главный же герой, от чьего лица ведется повествование, — наблюдатель, голос автора, выражающий мысли, отношение к происходящему и размышляющий вслух. Человек, в котором происходит внутренняя борьба. Эту же внутреннюю борьбу выражают и герои рассказов — Белоголовый и Черноголовый, например. Это Человек с большой буквы, Человек, который борется с Судьбой, выживает назло ей, находит выход из любой ситуации. Человек, который не сдастся просто так. Характерный образ для времен до, во время и после 90-х годов. Таким предстает в рассказах Захара Прилепина настоящий русский Человек, классический несломленный жизнью, сильный, широкой души человек. «Мы дети, которых послали за смертью и больше не ждут назад». Поэтому надо жить вопреки всему, жить самому и помогать жить другим.
И пусть многие из современных критиков и журналистов привешивают этому автору ярлыки нацбола и брутального провинциала, я считаю, что его книги — не что иное, как классический образ современной мужской прозы. Я уважаю Прилепина и как удивительного автора, и как активного политического деятеля. И в настоящее время единственное, что сможет поднять страну из того позорно опустившегося состояния, в котором эта самая страна погрязла, так это люди с такими живыми душами.
Начни с себя
Очень понравился монолог — проповедь Прилепина
http://www.youtube.com/watch?v=yO-KrfQRx2M&feature=share
Это про него: ясно мыслит — ясно говорит. И не нужно ничего придумывать и усложнять.
А вот интервью его в «Школе злословия» было смешным: Татьяна и Дуня в унисон трещали, какой он великий и большой писатель, как они рады, что он к ним придет…, а когда дошло до дела, до передачи то есть, то ему рта не дали раскрыть. Интеллект и чувство такта ведущих, а также их неповторимая способность к рефлексии и самоанализу в эфире, затмили яркое дарование Прилепина. И нечего ему сиять лишний раз — надо дать и другим, чуть менее сиятельным, но все же одаренным, поблистать. Притуши немного — сделай дамам приятно). Татьяна, по-моему, существо более разумное и подающее надежды, чем Авдотья, т. к. замолкала впопад и вопросов на грани безумия не задавала. А вот Дуня со временем может превратиться в Новодворскую (чему, думаю, может быть и рада), и будет нести не просто околополитическую чепуху, подобно В.И., а чепуху околополитическую с примесью высокохудожественного бреда.
Главный их вывод о Прилепине — он, конечно, писатель хороший, но для нас простоват, т. к. мыслит ясно и начало и конец его мысли логически связаны друг с другом…скучно. Они ему сдержанно поулыбались, каждую минуту осознавая превосходство собственного таланта и витиеватости мышления.
По-моему же, Прилепин умеет мыслить ясно, красиво, пылко и с юмором (спасибо Тане и Дуне — на их фоне это было особенно заметно)), что само по себе сооовсем нетривиально.
Рецензия GiraFFe на книгу «Санькя»
Вчера ночью дочитывал эту книгу. И снова — не мог отвлечься, чтобы уснуть.
Во время прочтения последней главы в голове крутилась фраза — «Ну не пророчество ли?». С одной стороны, окончание книги печально, и никто не желает, чтобы это повторялось в реальности. С другой — люди в нашей стране после последних выборов доведены до высокой степени ненависти к власти, и если, не дай Бог, грянет кризис, во время которого людям нечего будет есть — всё завершится так же, как в «Саньке».
Книга чертовски реальна. Отношение власти и органов МВД к протестующим в России — именно такое, как описано в книге. Чтобы запугать, могут и зубы выбить, и диваны из окна повыкидывать, но очень редко — убить. Хотя и это тоже для них метод.
На сайте книги «Санькя» написано, мол, Медведев в каком-то из интервью сказал, что читает Прилепина. Странно. Если наш президент читает и понимает то, о чём пишет Захар Прилепин, почему в стране происходит все то, что происходит?
Язык у Прилепина действительно очень богатый, иногда моего собственного лексикона не хватало, чтобы понимать значение некоторых редко используемых в обыденной речи слов. Хотя бы за это Прилепина можно назвать «Новым Горьким», добавим и остро-социальную тематику книг. Приятно, что этот автор — мой земляк. И приятно понимать, что местом, где разворачиваются основные события книги, является именно твой город, Книжный Новгород.
Теперь о книге, как об издании. Переиздание книги издательством «АСТ» (2011 г.) — имеет очень низкое качество в плане корректуры. В книге непростительно много опечаток, которые должны были бы увидеть несколько корректоров и редактор, но почему-то не увидели. «АСТ» подтверждает репутацию самого «косячного» издательства.
Счастье — невесомо, и носители его — невесомы…©
Очень часто писатель — это мученик, застрявший в определенном отрезке времени или уплывший в мифическую гавань. Он способен поведать миру красочную историю о своей вымышленной, но не существующей реальности. Последнюю, он безотказно стирает в порошок. Что проще: игра воображения или описание повседневности?
Я считаю, что далеко не каждому писателю дается описание простого, человеческого счастья. Он может стараться и так и эдак его приукрасить, вместо того, чтобы идти естественным, словесным путём. Выражаясь без преувеличений, вроде: «Ах, как безумно я счастлив сегодня…», а просто, но откровенно: «Я счастлив. Сегодня.», «Сегодня, я счастлив.»
А любовь? Вы считаете, схема несложная — натолкать побольше лирики и вперёд? Вовсе нет.
Писать о любви — еще сложнее, чем о повседневной жизни. Множество слов способно исковеркать её сущность…
Скажите, а много ли добрых писателей вы встречали на своем пути? От чьих слов искрятся теплые чувства, в каждой фразе которых ощущается удовлетворение от человеческого бытия? Увы, такие писатели — раритет. Нечто особенное, на фоне фонтанирующих «лирикой», хомо сапиенс.
Закончу свою мысль простой рекомендацией — Захар Прилепин. Современник, довольно молодой мужчина… Добрый человек, прошедший сквозь страдания… Счастливый человек.
Как писал о нём Дмитрий Быков: «Будь его книга художественнее и тщательней — она вероятно, потеряла бы в непосредственности, и мы были бы не так счастливы, читая ее. Впрочем, кого-то она наверняка разозлит, и это тоже положительная эмоция. Все лучше, чем скука…»
Черная обезьяна. Захар Прилепин
Буквально «проглотил» эту книгу, при том что, стыдно признаться — не читал художественной литературы больше года.
Теперь буду продолжать знакомство с творчеством Прилепина, в обратном порядке.
Прилепин
Дорогие мои! Есть у меня несколько долгов, которые я должна отдать вам. Попробую восстановить беседу с вами, для меня это очень важно. Пока у меня два долга: Федор Михайлович Достоевский и современная проза. Сейчас идет фильм о Достоевском, каждый показ предваряет лекция одного из критиков, занимающихся изучением и трактовкой того или иного произведения. Подождем, пока кончится показ, летний сериал (неполная версия) мне не понравился. Я разругала фильм и все-таки хочу поговорить с вами о произведениях. Начну с «Подростка» и «Братьев Карамазовых» — так что ждите.
А сегодня буду говорить о другом и если вам интересно — откликнетесь.
Вопрос серьезный. Что из себя представляет современная литература? Я не помню, чтобы у нас был какой-нибудь другой период, когда бы в литературе так много было авторов — женщин. Пусть они на меня не обижаются, Улицкая, например, блестящий писатель, но в целом, это говорит о том, что планка качества опустилась, философия уже не та!!! Писательство это все-таки больше мужской труд. Без сю-сю, вздохов и бесконечного копания в чужом белье. Из самых современных авторов хочется выделить Захара Прилепина. Я не все прочитала из его произведений, но роман «Санькя» не оставил меня равнодушной. Мне кажется это настоящая литература и боль автора за нашу судьбу, за наше молодое поколение тоже настоящая. А тут еще в «АиФ» напечатали очень, на мой взгляд, достойное интервью с автором. Интервью во многом подтвердило мое впечатление от прочитанного, прежде всего потому, что Прилепин серьезно, с горечью, но без брюзжания обеспокоен не только тем, что было, но и тем, что возможно будет в нашей стране. «Хочу сохранить свою страну для своих детей», — говорит автор (а у него их четверо). И никуда он их не отправляет за рубеж. С болью, мне кажется, он говорит о том, что дети многих из властных структур учатся за рубежом, поэтому и душа у многих из этих родителей не болит так за нашу судьбу. Судя по интервью, Захар Прилепин много думает, если не изменится ситуация, то зачем он все это пишет?..
Но он надеется, что если не он, то хотя бы один из его детей докричится и остановит развал. Его творчество и помогает понять, что нужно людям и как необходимо, чтобы «жила бы страна родная», чтобы победили те, кто сохранит «простейшие константы бытия». Мне очень дорого, что он пишет, что сделать это необходимо нам для своих детей, а не спрашивать с кого-то другого. И, конечно, одной из первостепенных задач должна быть борьба во всех проявлениях за то, что бы молодежь превратилась из поколения Маугли в поколение мыслящих и желающих по-настоящему работать.
Итак «Санькя». О чем, о ком он? О молодежи, которой вовсе не безразлична судьба страны, но как сделать, чтобы она была лучше.
Ведь не всем все равно, ведь поднимаются во весь рост не всегда сильные физически, но готовые на бой. Прекрасное знание молодежи и уважение к ней, хотя и боль за то, что так приходится бороться.
Главный герой Саша Тишин со товарищи, маленький еще Позик, брат арестованного, способный хранить вечность, а не покой. Все друзья Саши не идеальные герои, а как будто бы рядовые ребята, но они хотят правды и уважения, возможности отвечать за свою судьбу. Сашина мать — как глубоко она чувствует любовь к сыну, но не может ничего предложить, как ему жить, только страх за его судьбу, а ему нужно другое — он вырос и хочет сам строить жизнь.
Как здорово написан Безлетов, но лучше всего Прилепину удалось написать Саниных родных в деревне. Сильные нравственно без рисовки, настоящие мудрые простые люди.
Книга написана густо, правдиво предельно, все акценты расставлены правильно, нигде нет перехлеста, но есть предупреждение, серьезное предупреждение по всем болевым точкам. Автор страдает вместе с героями, не хочет, образно говоря, чтобы была Манежка (книга написана задолго до известных событий, но тем и отличается настоящий писатель от нас обывателей, что он умеет прогнозировать будущее), чтобы гибли молодые, еще не раскрывшиеся, не нашедшие себя, но желающие действовать.
Я с нетерпением жду новую книгу Прилепина «Черная обезьяна». Обязательно прочту и поделюсь мыслями. Как хорошо, что в России есть такой серьезный писатель и хорошо, что он замечен критикой и уже был в шорт листах на премии «Национальный бестселлер» и «Русский буккер», премии «Ясная поляна» с формулировкой — за выдающееся произведение современной литературы и был признан лучшим романом года в Китае. Надеюсь, что этот список будет продолжен.
Успехов вам в знакомстве с достойной литературой.
О Прилепине (часть 2)
Если вы уже видели предыдущий мой отзыв о поразившем меня молодом, но уже абсолютно сложившимся писателе Захаре Прилепине, поймут, почему я не смогла не поделиться с Вами впечатлениями о других его произведениях. Может вам показалось, что «Санька» — это просто удача, нет, это чудесный труд писателя, который не оставляет вас в покое и советует обратиться к другим его произведениям. Так случилось со мной. Я стала читать его роман «Патологии». И вполне поняла, почему это «национальный бестселлер». Роман выдержал десять изданий и остался бестселлером. В чем секрет? Это роман о войне, чеченской войне. Герой романа Егор Ташевский — участник войны. Его глазами, его сердцем показана война. Показана изнутри, без пьедестала, какая уж была. Главное, что хочет сказать автор:"Как хочется жить!» и как каждый участник событий отвечает на один вопрос «Зачем она? Кому она нужна?»
Удивило все. Послесловие перед романом. Почему? Понимаешь постепенно. Иначе не выдержать накала событий. Иначе не поймешь, почему человек, прошедший эту войну, так остро чувствующий ее, так радуется жизни и старается, чтобы мальчик, который с ним теперь был бы обязательно жив, чтобы люди не умирали зря. В лучших книгах о той, настоящей Великой отечественной войне, на которой погибло столько людей, не было такого настроения, люди знали, за что погибали. А ведь тоже полегло несколько миллионов. Бессмертны слова Булата Окуджавы «Мальчики, постарайтесь вернуться назад.» На той войне тоже было трудно, но умирали за Родину, а здесь. За что?
Хотелось ли выжить на той войне? Конечно, молодым, да и не только молодым хотелось. Могла ли возникнуть на войне любовь? Могла. Она ведь возникает и очищает душу. А здесь? Не об этом речь. Ведь вот у В.Гроссмана в «Жизни и судьбе» в Сталинграде в такой страшный момент можно полюбить, а главное писатель доказывает, что свои Ромео и Джульетта есть всегда и всегда достойно их право на любовь.
Здесь все не так. Солдаты выдерживают этот ужас, хотя зачастую не понимают смысла. Почему нужно отдать жизнь. Почему командиры такие и думают не о спасении жизни молодых дембелей, которых посылали без оружия, как мясо для пушек. Где же настоящие защитники? Есть солдаты, а кто защищает их жизнь? Один из героев, Семеныч, ближе всех к рядовым, но и он, как потом выяснится, думает о том, как заработать. Если на той войне (большой, отечественной) думали «не до ордена, была бы Родина», то здесь не эти мысли. Чувство обиды, горечи, встает вопрос «За что?» А ответ?
Судя по послесловию, главный герой выжил и хочет жить не эгоистично, а для другого человечка, которого воспитывает.
Герой нигде не брюзжит, все понимает, но не поет героических песен, а играет в карты, поет. Автор честен, знает горькую правду и пишет о людях, очень дорогих ему. Его герои — обыкновенные люди, совершающие поступки достойные, хотя, попав на Чеченскую войну, увидели много неправды, лицемерия.
Я совершенно потрясена этой книгой, я хотела бы, чтобы вы прочли ее обязательно. Она очищает душу, в
Насилие и черные обезьяны
Подозреваю, что вначале было слово. Потом еще одно, и еще… Так у Захара Прилепина получился роман «Черная обезьяна» из которого я героически прочел треть и раздумываю не бросить ли. Нет, не потому что книжка плохая, совсем наоборот. Говорят, что Шнуров, прочтя этот роман, вышел во двор и сжег его. Где-то я музыканта понимаю.
Я не любитель прилепинской прозы, хотя отрицать в нем одаренного, местами талантливого, а где-то даже гениального писателя глупо. Иногда напрягает его излишняя, деланная, рукотворная метафоричность, но это вкусовщина, и отталкивает в «… обезьяне» в общем не манера повествования. Отталкивает тема и центральный образ, коим там, безусловно, является «насилие». Отталкивает натуралистичность книги и, самое печальное, удручающее и страшное, ее правдивость. Со страниц романа на тебя смотрят тысячи маленьких хитрых кровожадных глаз всех видов нелюбви и садизма — начиная от издевательства над животными, заканчивая семейным психотеррором. Адская смесь из нервов, крови, слез, соплей, спермы, выделений и прочего биоматериала.
Так вот, хуже всего, что Прилепин, как большой художник оказывается в своей писанине непростительно правдив и честен. Мы такие и поделать с этим ничего не возможно. Как тысячелетия назад мы продолжаем издеваться, насильничать, убивать, глумится, оскорблять, пренебрегать друг другом и самими собой. Видимо это в генетике.
По долгу службы пролистывая странички сайтов управлений Следственного комитета, я иногда задумываюсь в чем причина этой патологии и не нахожу ответа. Чем мы так обидели бога, что, дав нам высокое и чистое, он видимо в противовес одарил нас непреодолимой тягой к убийству друг друга, пусть даже не физическому, но моральному? И опять тишина, а ведь такие контрасты — наказание страшное.
Вы думаете, я шучу, говоря о сожжении этого романа? Нет, не шучу. Метафора способная описать чувства при его чтении: представьте свое отражение в зеркале по-тарантиновски с ног до головы заляпанное кровью с большим мясницким ножом в руках. Забавно? Да. Страшновато? Очень.
Очень хочется дочитать, не знаю сдюжу ли.
современник — З.Прилепин
ещё одно лицо. http://www.youtube.com/watch?v=0LhWMXAnsos
удивительное.
и слова все по делу.
и писатель. без дураков. неожиданный и яркий.
Читаю сейчас книгу Захара Прилепина «Санькя».
Книга настолько живая, дико цепляет своей правдой, отражением нашего общества, даже картиной той деревни, куда приезжает главный герой.
Сидишь, читаешь, а из глаз слезы ручьем. Потому что правда режет по живому, от нее никуда не уйдешь, вот она — и вот все мы в ней, крутимся-выживаем.
Советую всем.
http://www.sankya.ru/chapters/2.html
Вчера в канун праздника я дочитала «Патологии» Захара Прилепина. Я уже давно не заканчивала книгу с дрожью в руках. Потрясная по своей пронзительности вещь, продирает до костей, я читала взахлёб, вплоть до инсайта на последней странице. Прилепин сам принимал участие в боевых действиях в Чечне, посему, полагаю, знает, о чём пишет. Вообще для нас весьма полезно почитать такие вещи, поизучать историю, понять весь страх и ужас того, что происходило и что никогда не должно больше происходить. Как-то я слушала программу Леонида Володарского (он тогда ещё работал на РСН) про ветеранов ВОВ. И вот в эфир дозвонился мужчина и сказал, что он ветеран Чеченской и что у него есть только одна мечта — ни льготы, ни пенсия, ничего такого, он сказал — я мечтаю, чтобы о нас помнили, чтобы помнили моих друзей, которые там остались, чтобы помнили о той войне и вообще о всех войнах, помимо ВОВ, Афган, Таджикистан, Чечня, прочие военные всплески, потому что там погибло очень много наших ребят.
Вчера была очередная годовщина начала штурма Грозного
QUOTE
31.12.1994 года начался штурм Грозного, мясорубка, в которой погибнет 1500 наших, фактически продлится до весны 1995…Но в ту ночь, когда страна отмечала Новый Год, когда миллионы людей произносили тосты «За то, чтобы Новый Год был лучше предыдущего» тысячи мальчишек (большей части было 18-19 лет) сражались на улицах Грозного… Слава выжившим, Вечная память погибшим.
Захар Прилепин. Патологии
(М.: ООО «Ад Маргинем Пресс», 2009. — 336 с.)
Сильная книжка. Вторая половина романа держит мертвой хваткой, оторваться невозможно.
Отдохну, малость, от реализма за каким-нибудь мистическим ужастиком и вернусь к творчеству Евгения «Захара» Николаевича. Что там «Наши» настоятельно рекомендовали? «Санькя»? «Черную обезьяну»?
Хотя ощущение такое, что мощнее «Патологий» уже не будет. Нехорошее ощущение.
книги
буду писать про захара прилепина. ну я как всегда. как в любимом фильме — «ты посмотри, в джинсы уже облачились самые отсталые слои населения». так и я. проснулась. сначала я купила книжку для мальчика знакомого лет 15-ти. спросила родителей не против ли они такого подарка, а то вдруг там про секс или насилие и социальное расслоение. мать мальчика посмотрела на меня слегка сочуственно — ему уже 15. «уже» было сказано с нажимом, проинтонировано и акцентировано. было велено купить все что угодно, но не «грех». его мальчик уже прочел.
купила я книжку про «ботинки, полные водки» — ехала в поезде, читала и ржала. до этого так весело мне было при прочтении романа и. а. гончарова «обыкновенная история». все хорошо в прилепине — и слог, и сюжет, и достоверность, и тонкий лучик надежды.
намедни у папы мальчика я стрельнула еще прилепина. «грех» называется книжка. опять рассказы. рассказ, вынесенный в заглавие — прекрасен. проза удивительно выпуклая, я просто физически ощущаю каждую строчку — запахи, ощущения… просто проваливаюсь… не тоннель метро вокруг, а перелесок, по которому вьется дорожка к речке… сижу сейчас, машу руками, трясу головой как мерин, тпрыкаю, не могу подобрать слов… здорово! россия у него конечно немытая и неустроенная, но какая-то очень милая при этом. нет безнадеги.
одно меня расстроило — часть книги новые рассказы, а вторая — рассказы из книжки про водку. маркетинговая уловка: (так что мальчик получил книжку читанных уже рассказов. нет в мире совершенства.
О «ДЕСЯТКЕ» — СБОРНИКЕ ПОВЕСТЕЙ И РАССКАЗОВ, КОТОРЫЙ СОСТАВЛЕН ЗАХАРОМ ПРИЛЕПИНЫМ
Издана «Десятка» во второй половине 2011 года, и вошли в нее тексты самого Захара Прилепина, а также Сергея Самсонова, Сергея Шаргунова, Ильдара Абузярова, Германа Садулаева, Михаила Елизарова, Романа Сенчина, Дениса Гуцко, Андрея Рубанов и Дмитрия Данилова.
В предисловии составитель объяснил подбор имен приблизительно так: под одной обложкой собраны талантливые авторы, начинавшие в «нулевых» или чуть-чуть раньше, в «нулевых» же добившиеся успеха и, по большей части, работающие с нашим временем. Собственно, почти все они, действительно занимаются трепанацией нашего времени: от поздней Империи до эпохи «стабилизации». Исключением является один лишь Самсонов: он дал в «Десятку» повесть об одном эпизоде из Великой Отечественной.
Сборник получился, мягко говоря, неровным. В нем нет ни единого «провала», всё это как минимум очень приличная современная проза. Но авторы собраны всё же очень неравноценные. «Верхний этаж» составляют Елизаров и Прилепин. Подтягиваются к ним Сенчин, Садулаев и Шаргунов. А потом — все остальные. И в обоих случаях «разрыв уровней» замете без труда.
В какой-то степени, «Десятка» представляет собой выставку достижений народного хозяйства «новых реалистов». Четыре крупнейших фигуры «нового реализма» — Прилепин, Шаргунов, Сенчин, Садулаев — присутствуют, а рядом с ними поставлены прозаики, которые также могут быть отклассифицированы в «новый реализм»: Гуцко, Рубанов и, с некоторыми оговорками, Абузяров.
По этой «выставке» можно сделать один любопытный вывод. В сущности, основное ощущение, рождаемое прозой новых реалистов, может быть передано одним словом: ФОТОКРИК! Новые реалисты вглядываются в окружающую реальность со вниманием, подносят к ней лупу, цепко схватывают ее характерные проявления — в людях, вещах, приметах времени. А потом открывают под смягчающей пленочкой, под почти прозрачной и уже затвердевающей корочкой какое-то неистовое горячее чувство… либо глубокое сумасшествие, безнадежность и несправедливость нашей эпохи, либо некий острый смысл, спрятанный в обыденности… Фотографирование, увеличение, разглядывание, показ в деталях и — крик, прорыв, выплеск лавы. Собственное, чем-то похожим занимались в 90-х турбореалисты, особенно Андрей Столяров. Но они, в отличие от «новых реалистов», заставляли кричать под увеличительным стеклом едва ли не каждую черточку реальности, а эти как будто занимаются раскопками на том месте, где недавно прошло извержение вулкана, и живой крик укрыт пеплом, но его кое-где можно освободить.
Любопытно, что Прилепин встал над прочими, выше прочих, во многом потому, что изгнал из своей прозы типичные признаки нового реализма. «Фотографировать» реальность он такой же мастак, как и прочие «новые реалисты». Но то, что он откапывает из-под пепла, чаще оказывается частью вечности, нежели времени. Его «Лес» — рассказ о бесконечной цепи поколений, об отцах, передающих сыновьям полученное от своих отцов… и какая, по большому счету, разница, когда это происходит — сейчас, четверть века назад, четверть тысячелетия назад? Его же «Верочка» — вневременная история, рассказанная в декорациях недавнего прошлого. Конечно, подмостки, своего рода «золотой век», — последние годы СССР, тишь и покой. Но их можно мысленно заменить на 19 век или, скажем, на пятнадцатый… что тогда утратит смысл? Антураж, но не сама история.
Наверное, будущее за теми новыми реалистами, которые сумеют восходить от настоящего времени к вечности, не теряя притом цепкости к настоящему времени.
А сборник, в общем, довольно удачный. Во всяком случае, я не пожалел денег, потраченных на него.
Читаю Прилепина снова.
Кажется, это единственный мужчина, которого люблю я.
Каждое слово его как мед. Что делать, когда книги кончаться — эта последняя ((
У Прилепина в романе «Санькя» есть потрясно прорисованный образ — образ Негатива. Самый суровый из всех «эсесовцев», но питающий нечеловеческую любовь к комнатным растениям. Он гладит их, разговаривает с ними. Уходя на «дело», говорит брату, что прибьет его, если тот не будет ухаживать за цветами.
Убеждаюсь в который раз, что все революционеры, по сути своей, невероятно тонкие и ранимые люди. Романтики. В крушении, разрушении, стихийном протесте есть злая и извращенная красота. Как и в любой ломке — своя безжалостная эстетика.
Никто не понимает моей любви к Прилепину, к стихам Лимонова. Ребят, я не воспринимаю их в качестве идеологов. Пусть мои воззрения и близки к экстремизму в какой-то мере, однако они никогда не станут экстремистскими. Я люблю Прилепина как писателя.
Не следует искать в «Саньке» идеологический центр, это бессмысленный поиск того, чего нет. Прилепин берет своей стихийностью и безжалостностью, бьет остро и прицельно по мозгам. Он не славословит, не возвеличивает революцию, не просит ее жаловать и любить. Он вообще ничего не просит. Он показывает революцию КАК ОНА ЕСТЬ. Эсесовцы-то не могут осознать свою погруженность в революционную борьбу.
Таким образом, очень косвенно нам дают понять, что великое революционное дело, любое, практически всегда дорастает до этого бессмысленного стихийного жизнеощущения, в котором не пребывают, а барахтаются.
Не стоит искать первых, вторых, сотых смыслов в этом романе. Это не исповедь и не проповедь. Это нечто вроде масштабного очерка.
Всеумножающаяся любовь к революции при всесокращающейся вере в нее.
Знаете, у нас в стране такое обилие центристской литературы, что подобное разрешенное экстремистское хулиганство — словно глоток свежего воздуха. Более того, это хулиганство не запрещенное, хулиганство красивое.
Я задолбала всех своих друзей просьбами прочитать эту книгу. Так вот, прочитайте. Уверяю вас, никакой пропаганды, никакой идеологической подоплеки. Просто революция. Во всей ее порочной красоте. Революция.
проприлепина
Писала уже, что друг ВВВ, глава дружеского семейства, залег в больницу. Завтра выставят диагноз, а пока так лежит — капельницы, таблетки…
Прилепина я ему привезла — вот эту книгу.
Оценил. Особенно, рассказ «Дочка».
А тут мужчина…
Закинула сегодня ему еще две книги — роман «Санькя» и «Это касается лично меня», надо бы, конечно, «Патологии», но нет книги у меня. Прочла и тут же отобрали.
«Если мужчина хочет, чтоб его женщина не превратилась в печальную и постыдную бабу, — он может любить ее как дочку.
Но если женщина хочет, чтоб ее мужчина не превратился в постыдного и бесстыдного мужика. — она никогда не должна относиться к нему как к сыну.
Дочке, говорю, можно все.
Моя дочка приходит и говорит, что устала, и ложится спать, лелеемая и ненаглядная во сне, который не решишься нарушить, разве что любованьем, когда присядешь у кровати
не в силах насмотреться, а она проснётся — ей больно перенести, что так горячо в щеках и надбровьях от чужих глаз.
Моя дочка имеет право не слушаться, не уметь, не соглашаться, не понять, не ответить, не захотеть, не расхотеть, не досидеть до конца, не придти к началу. И ещё сорок тысяч «не». Я, конечно, нахмурю брови, но внутри буду ликовать так сильно, что нахмуренные брови вдруг отразятся в углах губ, которые поползут вверх от счастья и восхищения.»
Кому на Руси жить хорошо?
Вчера, после замечательного лигочемпионского матча «Зенита» с «Бенфикой» и новостей по каналу «Культура», я уже собрался было засыпать, но вспомнил, что в четверг у меня наметился отгул на основной работе и решил немного пополуночничать. По телевизору иногда показывают приличные передачи, особенно «на ночь глядя». Вчера именно такая передача мне и попалась на первом же канале. В гостях у ведущих был писатель Захар Прилепин.
Я не стал употреблять здесь словосочетание «известный писатель», потому что, несмотря на всю его популярность в литературных кругах, я не думаю, что уж очень большому числу россиян знакомо это имя. Как говорил один киногерой: «Это не мы такие, это жизнь такая». Литература нынче — дело внутрицеховое, по большей части, кулуарное и «глаголом жечь сердца людей» сегодня проблематично. Хотя, благодаря последним «митинговым» всплескам, засветились немного и прославились, наряду с Боженой и Ксенией, «наши люди», литераторы: Дмитрий Быков, Борис Акунин и Людмила Улицкая.
Но я хотел рассказать не об этом. Я хотел поделиться впечатлениями о передаче, вернее, о том, как вёл себя там Захар Прилепин. Он был естественен до абсолюта. Даже несмотря на редкие, но всё же, попытки ведущих «зацепить» и «вытащить» из него что-то эдакое, какую-то неискренность, Захар был самим собой. Тележурналисты были удивлены и обескуражены тем фактом, что молодой писатель считает себя счастливым, успешным и самодостаточным человеком, который занимается любимым делом, любит жену и воспитывает четверых детей. Прилепин с удовольствием, без всякого позёрства делился своим видением основ профессии, своим отношением к коллегам по перу, своим пониманием проблем сегодняшней жизни. Он не был похож на оптимиста в розовых очках, но он, действительно, выглядел (немного неудачный глагол) счастливым человеком.
На мой взгляд, Прилепин сейчас — это олицетворение современного русского писателя, сборный образ: удачливый, как Быков, но не мелькающий по ТВ до тошноты; рассудительный и умный, как Пирогов, но более деятельный и склонный не только к словам, но и поступкам; элитарный, как Кабаков, но не заносчивый, а простой и естественный; разбирающийся в политике и нашедший в ней своё место, но не заявляющий об этом так громко, как Шаргунов. В Прилепине всего в меру, ничто не выпячено, но нет и фиги в кармане, и камня за пазухой, как мне показалось, тоже нет. Он спокойно говорит о своих «отношениях» с алкоголем, об имидже, о том, почему его упрекают в некоторой «глянцевости». Прилепин — человек открытый и общительный, ведущий «сетевую» жизнь и пишущий хорошие, а иногда и просто замечательные, тексты. И самое главное, на вопрос о месте в современной русской литературе он ответил так: «У меня есть ощущение, что я занимаю своё место». Просто и честно.
Интересно, сколько прилепиных должно появиться в нашей литературе, чтобы она заняла подобающее место в жизни современной России?
о вечных ценностях
Наконец, добралась до Захара Прилепина. Очень созвучен моему мировосприятию:
».нет, человек, безусловно, вправе сказать, что отменяет ценность веры, ценность семьи, ценность Родины, но обесценивает таким образом он исключительно себя самого.
Это как в анекдоте от Раневской: «Недавно видела картину „Мона Лиза“ и она меня не впечатлила.» — «Знаете, „Мона Лиза“ уже может позволить себе кого впечатлять, а кого и нет.»
Бог не имеет никакого отношения к человеческим представлениям о морали и милосердии.
Бог — абсолютный механизм, подчиненный своей логике, и, к счастью, у нас нет иного выбора, кроме как считать её справедливой.
Наша вера в смену времен, в человеческую свободу от обязательств, наши прятки с виртуальной реальностью- все это смешная шелуха, пыль, морок. Господь сметет это ясной ладонью со стола. И мы снова останемся с Ним наедине, при свете звезды.»
Этот парень трезво мыслит, умеет писать, у него трое детей и он реально крутой!
Рецензия lessthanone50 на книгу «Черная обезьяна»
А мне плевать, что эта книга о политике и об обществе. Может, и об этом (и скорее всего, потому что Прилепина сложно заподозрить в аполитичности), но я читала историю человеческого раздрая.
Жизнь твоя лежит в руинах, не меньше. Ты уже давно воспринимаешь свою безымянную и безликую жену как врага. От семьи осталась только непрочная связь с детьми, о которых, между прочим, очень трогательно (о них, да еще о книгах — вот где для меня особенно проступило в тексте авторское, личное). Работа твоя никому не нужна, а тебе самому — и подавно. Друзей у тебя нет. У тебя вообще никого нет.
Тебе настолько муторно и тошно в этой жизни, что неизбежно начинаешь творить херню и вести себя на редкость по-мудацки. Знаете, вроде «как люди сами себя по-всякому убивают, чтобы не мертветь». Но если до такого дело дошло, то ты уже немножечко мертвый. И тут тебе всякое привидится: и недоростки, склонные к невероятной жестокости, и заговор властей, и тайные исследования. Ты так старался забыться, что уже и сам не разберешь — мерещились тебе «кровавые мальчики», были наяву…
Это бесспорно, конечно, что наш мир летит ко всем чертям, но ведь свою жизнь просрал (прошу прощения, не смогла подобрать равный по емкости, но менее агрессивный глагол) персонально ты.
Восьмёрка
Хороший сборник повестей у Прилепина. Местами такой же жутковатый, как и «Чёрная обезьяна». Прилепин исследует неизвестное нам существо — человек называется. Вернее сказать, мы сами всё знаем, но это знание настолько неприятное, что мы его прячем в сундук, утку, зайца. иголку, а главное — доверяем всё это знание главному врагу — Кощею. Энтот Кощейка нам люб и симпатичен поэтому, он нас содержит в чистоте, неге и холе — в хрустальном гробике неведения.
Рецензия GiraFFe на книгу «Ботинки, полные горячей водкой. Пацанские рассказы»
Рассказы Прилепина настоящие, живые, реальные. Осязаемые.
Благодаря филигранности языка, тому, как выстроены отобранные мысли, когда читаешь рассказы Захара, слышишь звон жестяного ведра от влетевшей в него картофелины, чувствуешь запах зажаренного на костре собачьего мяса (по факту бывшего свинным), чувствуешь ползание опасных ос по липким и сладким от арбузного сока губам и рукам, и узнаёшь такие обычные черты троллейбусных кондукторов…
Один из лучших современных российских писателей. И я горжусь тем фактом, что он заканчивал тот же факульт того же ВУЗа, где сейчас учусь я.
Дочка
Прилепинский рассказ Дочка утвердил мои симпатии к нему не только как к писателю, но и как к мужчине. Стоит прочитать целиком рассказ, пронизанный любовью к своей женщине. Прилепин набрал воздуха и выразил следующую мысль, которая меня растрогала:
Рыба живёт с открытыми глазами, спит с открытыми глазами, только женщина закрывает глаза: я видел, что так бывает, когда ей хочется закрыться и прислушаться. А ты всегда смотрела на меня, и в минуты, когда меж нами происходило кипящее и непоправимое, и спустя без трёх месяцев год — когда приходила пора дать жизнь моему крику в тебе: всех наших детей мы рожали вместе.
Тогда, заглядывая в сведённые от страха глаза, я и понял, что нет сил никаких относиться к своей женщине, как будто она женщина какая-то.
И как нежно относиться к женщине, будто она дочь твоя; так и звать её: «Дочка, доченька».
Тогда жалости внутри нестерпимо много.
Тогда гораздо легче всё принимается и понимается.
Не отрицаю законов, не мной придуманных, но подумайте сами — насколько было б просто прощать что бы то ни было, если дочка пред тобой. Чего её не простить — кровную свою — не жена же.
Отсюда другая нелепая истина.
Если мужчина хочет, чтоб его женщина не превратилась в печальную и постыдную бабу — он может любить её как дочку.
Но если женщина хочет, чтоб её мужчина не превратился в постыдного и бесстыдного мужика — она никогда не должна относиться к нему как к сыну.
Дочке, говорю, можно всё.
Аудиокнига Захар Прилепин «Ботинки, полные горячей водкой»
Классно чувак пишет! Про всякие истории из жизни гопоты (маленький городок в глухой провинции) в 90-е годы. Это охуенно!
Если бы всякие пейсатели типа лукъяненко писали хотя бы вполовину так же хорошо, как Прилепин, им бы не пришлось сочинять челобитные царю-батюшке.
И да, в 90-е годы было охуенно. Я очевидец. Подтверждаю. Цитата: «Месяцем позже Славчуку забили „стрелку“ возле завода, на пустыре, ночью. Он приехал с другом, сидел в машине, ожидая. Их расстреляли из автомата, выпустив в салон два рожка, а потом подожгли машину с трупами. У Славчука был ствол, но он не успел его вытащить. Убийц не нашли.»
Не по лжи
В Ярославле показали спектакль «Отморозки» режиссера Кирилла Серебренникова по мотивам книги Захара Прилепина
Режиссер Кирилл Серебренников на встрече со студентами Ярославского театрального института заметил, что русские зрители в своем восприятии театрального действа очень наивны в отличие от немцев. Последние воспринимают происходящее на сцене как искусство, оценивают несколько отстраненно. Русский зритель принимает все за чистую монету, отождествляя артиста и его персонажа, и либо проникается всем сердцем, либо отвергает совсем.
Наверное, я тем самым наивным зрителем и оказалась. Спектакль «Отморозки» Седьмой студии, показанный в Волковском театре, трудно даже назвать театральной игрой, поскольку само понятие театра предполагает условность, то есть вымысел, неправду. А неправды в «Отморозках» не было.Конечно, многослойность смыслов, многозначность образов, отсылки к сюжету Гамлета, идеологические споры, сходные с теми, что вели герои «Бесов» Достоевского, — все это было в режиссерском решении. Как были и документальные монологи реальных участников митингов, реальные факты, о которых писал Прилепин.Не буду в сотый раз вслед за другими описывать суровую сценографию спектакля — заградительные решетки, темноту, скудный свет, исходящий из редких ламп дневного освещения, от трогательных новогодних гирлянд и… из гроба.
Мне было очень тяжело смотреть на происходящее. Не потому, что молодые артисты играли своих сверстников- членов некой радикальной партии, выплескивающих ненависть на площадях. Больше всего хотелось отвернуться от идей, которые их герои так неистово и убежденно исповедовали. Так легко выключить телевизор, когда по нему показывают сюжеты про митинги. Так просто не читать газет, так весело и легко трепаться в интернете ни о чем. Еще проще спокойно отвернуться и не смотреть на то, как молодых и наглых анархистов охаживают дубинками омоновцы, разделяя в душе убеждение, что порядок и мирный сон граждан надо охранять. Но когда театр ставит тебя лицом к лицу с теми, кто выходит на площадь, когда он переливает в тебя боль — боль их и за них, вот таких мальчиков, которые ищут справедливости, тогда отворачиваться нельзя, нечестно.
В общем-то вымысел, игра воображения, условность — все, что тоже входит в понятие театра, в эту минуту для меня и закончились, потому что я уже не думала, как сыграно, как поставлено. Передо мной беспощадно встало осознание того, что время сделало очередную петлю. Двадцать лет назад среди молодых студентов, протестующих против советского тоталитаризма, была я. Сейчас, через двадцать лет, среди тех, кто бросается на заградительные решетки, оказался мальчик, который по возрасту мог быть моим сыном. Значит, за двадцать лет ничего не изменилось? Да, я помню, как нами владела тогда жажда свободы, и да, как мы требовали такой же — правды, справедливости. Горячность, бескомпромиссность, — лучшее, что есть в главном герое Грише Жилине, которого так искренне, не щадя себя сыграл Филипп Авдеев. Его герой идет до конца, погибает во имя своих убеждений. Каких? Ведущих к хаосу?
Спектакль Серебренникова не дает ответов, он с болью, дерзким вызовом бросает в зал вопросы, которые раздражают и злят, как свет слепящих фонарей, направленный в глаза.
Не обличение или напротив пропаганду определенных политических взглядов увидела я в «Отморозках», а вопросы, от которых отворачиваться стыдно.Сам Кирилл Серебренников на встрече со студентами Ярославского театрального говорил о причинах, толкающих молодых на бунт. Почему молодые здоровые люди обречены на убожескую жизнь в заштатных городках, в умирающих деревнях? Есть ли у них другие выходы кроме как податься в бандиты, безнадежно спиться годам к тридцати? Правда, в последние годы появился еще один шанс — пойти по партийной линии.Вне зависимости, разделяешь ты взгляды партии или нет. Но ведь кушать хочется. А если они — другие? Или в обществе, где все поделено на уровни и каждый из них жестко охраняется системой, им места нет? С этим трудно не согласиться.
А больше всего меня ранит то, что их искренними порывами добиться справедливости манипулируют. И сторона нападающая, и сторона охранительная. Одни бросают их как щепки в разжигаемый костер, другие — ломают души или уничтожают в тюрьмах.
Спектакль начинается криками молодых на площади «Ре-во-люци-я». Но разве поэт, под чьи песни начинались 90-е, не сказал тогда:
«Революция, ты научила нас
Верить в несправедливость добра.
Сколько миров мы сжигаем в час
Во имя твоего большого костра».
Для меня в «Отморозках» главной стала мать Гриши (Татьяна Владимирова).Ее глазами я смотрела на страшный омут, который затягивал ее сына, на его гибель. И контрапунктом всему происходящему стал плач по мертвому сыну, который пел женский голос. Пел не по-оперному, срываясь, иногда словно захлебываясь невидимыми слезами:
«Тень моего мертвого сына
Вселяет в меня ужас,
И кровь стынет в венах.
И печаль все сильнее,
Когда вижу, что жесток был
К невинной душе,
К сердцу сердца моего.»
…Почему же гибнут наши сыновья? Возможна ли у нас справедливость без революций? Хотелось бы в это верить.Потому что через двадцать лет мне уже есть что терять, есть за кого бояться.
Прилепин. Санькя
Читаю, получаю удовольствие. Сочный выразительный язык. Давно таких текстов не встречал.
Артёму успехов
Сегодня были на творческом вечере Захара Прилепина.
Конечно, круто видеть Писателя, причем не в качестве биографической реконструкции по телеку, а прямо вот так — живьем!
Наверное, это как в кенийском национальном парке льва смотреть, когда он к тебе в машину лезет.)
Круто.
Жаль, Стендаль до меня не дожил.)
Прилепин
Прочел три рассказа Захара Прилепина. Последовательная, точная фиксация физического и душевного состояния. Жизнь медленно раскручивается, как клубок. Он умеет описывать состояния счастья так хорошо, что оно даже читателю передается, спасибо ему большое. А потом — столкновение счастья и смерти, или просто констатирует, что скоро все кончится и уже никогда не повторится.
И вот что я заметил: насколько старая, старческая сейчас литература в Европе, настолько юная у нас. Как будто там пишут холодные скептичные старики с медленной вязкой кровью, которые разучились чувствовать что-нибудь, а у нас — пылкие юноши, которые словно всё видят и переживают впервые. Может, правда, мне такие писатели попадаются?.
Патологии
Страшная и трогательная повесть, рассказанная простым и, в то же время, насыщенным образами и метафорами, языком. Для современной прозы — очень качественная работа.
читальный зал
Дочитал «Санькю» Прилепина (ну да, можно снисходительно усмехнуться!..). Перевариваю. Пищеварение у меня плохое, что периодически выливается в стихи, однако ж Захар крайне питательный и легко усваиваемый (подумать: с каким бы блюдом сравнить). Подмывает, кстати, сыронизировать («сыро» — надо же!) на тему того, что Автор постарался всем (ну, — многим) угодить: и эстетам (ах, эти прилепинские сравнения, метафоры!), и интеллектуалам (о, эти нереально ГЛАДКИЕ диалоги героев о судьбах страны!), и почвенникам (?) (чудо-деревня Саньки, особенно — глава про похороны отца: похлопай в ладоши, Распутин!), и быдлу (?) (беготня по улицам Москвы, бухло и курево (нота бене: бесконечные «перекуры» героя — как белые нитки сюжета, нет, не то. как заполнение дыр — первым попавшимся удобным осколком кирпича!), оружие, нарастающее в геометрической прогрессии — короче, мочилово компьютерное!.. Подмыло-таки. А все-таки — до чего ж хорошо написано! Жадно будоражит, и хочется даже (продлись, продлись, очарованье!) поменять чего-нибудь в своей земноводной жизни… Разумеется, ничего не поменяешь (даже рекламировать его, Прилепина, не будешь знакомым), а все равно: останется сладкое ощущение, что кто-то где-то и навсегда выполз на сушу!
«Санькя»
Отлично! Просто отлично! С «Саньки» началось мое знакомство с Прилепиным.Роман об обычном, я бы даже сказала, среднестатистическом парне, который живет своей такой же обычной жизнью, если бы не одно НО! Парень этот-активный член оппозиционной радикально настроенной партии (зная хотя бы немного биографию автора, нетрудно догадаться-какой).
Не знаю, насколько правдиво роман отражает действительность «революционных будней» этих самых революционеров-будем полагаться на рассказчика.Написано живо, ярко, интересно.Один эпизод про похороны отца стоит того, чтобы прочитать эту книгу.
Я не разделяю политических взглядов автора, но творчество его мне очень нравится.Это редко случается: обычно трудно верить писателю, с которым не согласен.Но, читая Прилепина забываешь об этом, а просто хочется наслаждаться написанным.
Санькя
тебя люблю все равно.
а твои бабы в ноутбуке вызывают у меня полноценное ощущение неполноценности. вот.
Прилепин Захар, добра тебе. ты писатель-вдохновитель. вдохновитель бунта и мыслей. начав читать в автобусе твое произведение «Санькя», я захлебывалась словами, которые хотели вырваться из меня, бабушка напротив, лет эдак 80ти, вызвала у меня какую-то дикую паранойю и мне хотелось поскорей выбраться из автобуса и бежать в разные стороны. еле дождавшись, когда двери открылись, скорым шагом дернуло меня из желтого чудовища и руки сами потянулись к сигаретам и книге. я просидела в парке час. читала и курила. курила и читала.
погода к вечеру похолодала.
Захар Прилепин «Грех и другие рассказы».
Очень и очень душевная книга. Я давно не бралась за рассказы и соскучилась по этому жанру. Несмотря на то, что Захар (после этой книги, мне больше нравится называть его по имени) пишет про «грехи», книга совершенна не пошлая и проникнута необыкновенной любовью к жизни, к людям. Такое тепло исходит от всех рассказов, ни один не оставляет тяжелого или неприятного ощущения. Я- то сначала немного испугалась названия раздела: " Пацанские рассказы», теперь понимаю, что это глупо было с моей стороны.
Опять- таки Нижний Новгород — я люблю свой город и я пыталась представить место действия некоторых рассказов. Это необыкновенно сближает.
Я боюсь написать что-нибудь не так, если честно. Не хочу портить впечатление от книги попыткой разобраться в ней. Это было бы сродни попытке разобраться в жизни, в том, почему все происходит именно так на этом свете.
Прилепин. Ботинки полные горячей водкой
Всем срочно читать.
Рассказы эти — как стихи. Они какие-то воздушные. Трогательные и светлые.
Короче — вера в русскую литературу понемногу возвращается.
сегодня день Прилепина, уж не обессудьте. Цитатки:
«Одиночество недостижимо именно потому, что нельзя остаться воистину наедине с самим собой — вне этих отражений, которые оставили в тебе прошедшие мимо, без обильного репья обид, ошибок и огорчений. Какое может быть одиночество, когда у человека есть памать, — она всегда рядом, строга и спокойна.»
просто очень понравилсь фраза:
«С тех пор как повзрослел, к армейскому возрасту — всё стало очевидным. Неразрешимых вопросов больше не возникало. Бог есть. Без отца плохо. Мать добра и дорога. Родина одна.
«Волга впадает в Каспийское море…» — пошутил над собой Саша и не умехнулся внутренне. Да, впадает.»
И эта просто понравилась. Не знаю, как объяснить… есть фразы — как стихотвроения. Ритм нравится.
»…Безотцовщина в поисках того, кому они нужны как сыновья. Мы — безотцовщина в поисках того, чему мы нужны как сыновья…»
Ну вобщем-то выбираются цитаты либо которые просто приятно перебирать в мыслях (мм, пастернак со своим «шёл рядом, шёл следом, бок о бок, особо» — вечность могу проговаривать), либо созвучные с собственными мыслями.
«Может она спит с ним? <…> Спит, не спит — мне всё равно, просто я хочу её видеть. Гладить её тонкие пальцы иногда… Нет, часто.»
хотя и далеко не все я выписываю. Некоторые так и оставляю закладкой в книжке. Потому что вроде приняла уже её, а вроде надо ещё помозговать.
а вот, кажется, одни из главных слов. Кстати стоят ровно в том же абзаце, что и цитата из предыдущего поста.
«Ни почва, ни честь, ни победа, ни справедливость — ничто из перечисленного не нуждается в идеологии, Лёва! Любовь не нуждается в идеологии. Всё, что есть в мире насущного, — всё это не требует доказательств и обоснований. »
Занятно ведь, что здесь Прилепин употребил слово «насущный». Насущный — жизненно необходимый. Насущная честь, насущная справедливость, насущная любовь — господи, как же он прекрасен, Евгений-Захар!
Санькя
«Мне выпало счастье знать людей, с которыми не западло умереть. Я мог бы прожить всю жизнь и не встретить их. А я встретил. И на этом всё заканчивается.»
Конечно же Прилепин прекрааасный мой.
Саньку (Санькю? короче, роман «Санькя» читаю. Омерзительные есть места. Что-то ела, когда наткнулась на отрывок про крыс. Как-то еда перестала поступать в горло тут же, и даже обратно попросилась.
Но какие там есть места! Какое описание похорон отца. А это главная Сашина речь, которую он говорит будучи весь разбитый, сыпилявый, без зуба.
Назагибала себе в цитатник уголков… надо возобновить привычку выписывать цитаты.
«Восьмерка» на «Каменном мосту». О текстах З.Прилепина и А. Терехова
После выхода романа «Каменный мост» Александра Терехова, я написал, что книга представляет собой русский вариант экзистенциальной прозы, уходящей корнями в «Постороннего» и «Чуму» Камю, а также в «Тошноту» Сартра. Тогда я всерьез полагал, что тереховская громадина, что называется, «закрыла нишу».
Но вот вышел весьма сильно отличающийся от «Каменного моста» по языку, по «лирическому герою», да прежде всего по жанровым признакам сборник повестей и рассказов Захара Прилепина «Восьмерка». И это тоже — ярко выраженная экзистенциальная проза, притом весьма жесткая и очень холодная. К «Построннему» она по духу близка чрезвычайно.
Жить в мире Прилепина, нарисованном в «Восьмерке», до крайности неуютно. Это мир исключительно жесток к своим обитателям. И дело даже не в том, что кому-то из них, простите, немилосердно бьют морду менты, кто-то дерется на износ с бандитами, кто-то теряет любимую, а кто-то страдает от нагноений по всему телу. Нет, важнее другое: всякое высокое чувство, всякая возвышенная красота обречены в нем на своего рода «деконструкцию». Иными словами, если начальные страницы обещают красивую, неистовую любовь, верное дружество, торжество здравого смысла, гармонию, то к финалу всё это разбирается на мертвые детальки, исчезает, уходит как вода в песок. Остаются голые неприятные факты, остается вечное одиночество человека, для которого нет ничего прочного в этой жизни, нет никаких привязанностей-навсегда, нет ничьей абсолютной преданности, никаких твердо установленных законов. Прилепин словно шепчет на ухо читателю: «Чем бы ты не владел, кто бы ни был тебе родным и близким человеком, всё это может быть отнято когда угодно, в одну минуту, всё это может разрушиться так, что и следа не останется. Будь готов».
Впрочем… одну вещь, за которую можно как-то зацепиться, Прилепин оставляет в целости. Для него свята и фундаментальна связь сына с отцом. На ней мир держится. Через нее всему человейнику придается прочность, которая — чуть ли не единственная! — не позволяет миру стать ледяным хаосом. Пока кряжистый, спокойный, сильный мужик-отец может свою силу, свой покой и свою мощь волнолома, о который разбиваются волны жизни, передать сыну, не всё потеряно.
Написал бы подробную рецензию, тут есть о чем поговорить — Прилепин показал себя с совершенно новой стороны. Но сейчас недосуг, так что в лучшем случае — под чье-нибудь веское предложение.
Санькя
…а ветры лестниц дуют всё сильней…
Помню, как в один из солнечных и ясных дней позднего мая, я всё ещё находился на больничном, но уже чувствовал себя вполне нормально, поэтому с самого утра пил пиво с Юрой Сёминым.
Тот день был полон на события и места. Мы гуляли по старой Самаре. Пили в «струкачах», в «пидорском скверике», на Фрунзе, недалеко от штаба 2-й Гвардейской армии, заходили к кому-то в гости или даже ввалились на работу, пили на старой набережной, там же, изрядно захмелевшие, стреляли в тире, где я выйграл мягкую игрушку, и вместе с этим трофеем, мы зачем-то потащились в баню № 1 на Пионерской. Странно мы выглядели, думаю, особенно я в бане с этим фиолетовым зайцем из тира… Ближе к вечеру Юра вдруг сказал: «Слушай, Лёх, а ты читал книгу Захара Прилепина „Санькя“?"
— Нее-а
— Обязательно прочти, она про нашу жизнь, в том смысле, что буквально о том как мы живем, о чём думаем, говорим.
Я, естественно, кивнул и несмотря на одолевший меня в то час хмель, сделал ремарку у себя в мозгу.
Спустя пару лет, я добрался до этой книги…
В самом названии книги заложена какая-то аномальность имени. На слух кажется хоть и ласкающим, но всё равно, немного уродливым. Но, на мой взгляд, всё очень гармонично, потому как и рассказывает она про тех, кого называют уродами. Он — урод, как и большинство героев. Именно они смотрятся уродами в глазах тысяч обывателей. Для обывательского сознания, они — аномалия, которая похожа на онкологическое заболевание.
Роман не может не напоминать нам нашу жизнь, ибо он о таких как мы, о периоде, в котором мы жили (и живём по сей день), о стране. В описании города, улиц, мест, каждый, пожалуй, узнает что-то своё. Более того, некоторых людей, послуживших, так или иначе, прообразом героев романа я знал либо лично, либо по «шапошному» знакомству. Не уверен, правда, что был знаком с прообразом Саньки, но по мере прочтения строк и страниц, я невольно узнавал в нём отчасти себя. То, как я жил, с кем говорил, с кем пил, что переживал, о чём думал.
В этом удивительный феномен Прилепина. Будучи человеком всё-таки другого поколения, он как-то очень точно и тонко чувствует поколения соседние. Его взгляд на историю этого пространства через уста стариков и самого Саньки, задевает какие-то изящные ноты в глубине сознания. Связь на уровне космоса, у этого бывшего омоновца-"чеченца», не иначе. И ты понимаешь, что вот именно так ты и видишь своё здесь предназначение, свою судьбу. Понимаешь всю полость и пустотелость своей текущей жизни, безсмысленное пищеварение и алкопотребление. Все эти ежедневные шаги поверх разбросанных химических реагентов, через дворы Таганки на работу и обратно .Туда, где по левую руку виднеются шпили башен Кремля — средневековой крепости — центра чужого государства. Очень хотелось бы дописать четырнадцатую главу романа, и взять те башни штурмом. Но это не было бы уже русской литературой. А так…
» — Саша, послушай меня: в чём смысл? Я тебя спрашивал и спрашиваю в последний раз: в чем смысл? В чём смысл? Зачем вы сюда пришли?
— Смысл в том, чтобы знать, за что умереть. А ты даже не знаешь, зачем живёшь.
— Саша, ужас в том, что твоя душа умрет раньше, чем ты сам!
— Такие, как ты, спасаются, поедая Россию, а такие как я — поедая собственную душу. Россию питают души её сыновей — ими она живет. Не праведниками живёт, а проклятыми. Я её сын, пусть и проклятый. А ты — приблуда поганая.»
(Отрывок из тринадцатой главы романа Захара Прилепина «Санькя»)
Хорошо, что здесь есть ещё такая литература.
Из четверга в четверг
Вот хорошо жить на свете всех цветов радуги тем, у кого есть память. А если живешь без памяти, то и толком зла ни на кого качественно не держишь, и обижать себя одинаково даешь, и вовремя всегда везде появляешься, потому что приучил себя заранее из дому выходить. Почему человек без памяти всегда из дому выходит загодя? Потому что пусть даже если он и быстро собирается, то так же быстро он по пять раз домой возвращается, потому что не помнит нифига о том, погасил ли он свечу, выключил ли он утюг, куда дел телефон, которого нет в кармане или руке, закрыл ли квартиру, куда опять дел телефон, где ключи от машины, выключена ли плита?
Вот я дурацкая балда привела Дуськин хвост в музыкалку, растележилась уж тут в ожидании, равернула лэп-топ, собираясь рассказать про Саньку, а сама такая думаю, а ты, Мандосья Пална, окошко-то в машине закрыла? Ну и сложила все в сумочку, пошлепала за девять с половиной верст (читать за остановку) к машине, приперлась, за каким-то машину открыла, присела в нее и думаю: а чо я перлась. Ага, окошко закрыто. Встала, пошла. Иду взад и думаю — а машину-то я закрыла?
Ну вот сижу я тут опять в музыкалке, машина там сиротливо стоит поди не закрытая, а я тут сижу и вспомнить не могу, что я хотела про Саньку вам рассказать.
Наверное, то, что он меня совсем смутил и вышиб из колеи своим совсем не упрямством, а характерным характером. И не глупостью никакой, и не свое крайней странной размытой целеустремленностью. Я таких встречала ведь людей. Ну, таких, которые шибко почтительно относятся к родителям и считают, что тем не обязательно все знать, лучше вообще о сыновьей настоящей жизни им ничего не знать. Я ведь встречала таких, которые не боятся быть побитыми до полуживости, которые умеет любить и быть благодарными, которые могут не есть, а только курить и курить, спать где попало, сходить на неизвестной станции, жить совсем без денег. Нигде не работать и биться за свои не то чтобы идеалы, а за свои правды.
Кто-то сказал, что сам Прилепин заслуживает того, чтобы самому стать героем романа. А он героем романа сделал Саньку. Все мои читающиедрузья-братья уже прочитали «Саньку» и даже малочитающие, то есть читающие крайне редко (блядь! Ну почему так по-идиотски воспитывают детей! почему нельзя некоторым тухлым тухлятинам сделать замечание??? Вот сижу, пытаюсь вместе со своей памятью задружить, вам про прилепинского Саньку рассказать, а тут маленький изверг сидит со своей мамашей с вишневыми узкими губами и на всю ивановскую смотрит в телефоне какую-то идиотскую херню, озвученную уродскими голосами! О боже, я беспамятный псих!) и те в курсе, кто такой Санькя и все уверены в том, что книга не то чтобы совсем прекрасна, а невыносимо божественна! Конечно, сразу все в голос воют о сильности места, где везут хоронить в деревню Санькиного отца. Только ради этих одних строк книгу стоит прочитать. Деревенские сцены нищие духом не поймут, слабые нервами тихонечко проживут со слезами, а те. Кого, как им кажется, ничто не растрогает, чертыхнутся и закурят. Деревенские сцены невыносимы. Они как серпом по зубам, измученным оскоминой.
И нигде еще я не читала таких вкусностей. Еще ни одного текста не видела, в котором бы автор так описывал еду. Его голое мясо и мясистые губы. А сцена любовная! Его образы — это песня, это сказка. А как он слова слепливает, не сочетает, а слепливает, как будто два слова друг с дружкой всегда жили, шли себе и шли именно в таком сочетании и пришли в Саньку Прилепина, например: «Негатив (имя) был надежный как булыжник» или «мое сердечное сплетение» (о любимой девушке)
Здесь ни фильмов, ни музыки, ни книг, ничего. Тишина. И гулко эхом в голове свои же ответы на свои же вопросы. Много улицы, все пешком и пешком, на трамвае, маршрутках, поездах, электричках… Холод. Холод и дворы зассанные, глухие. И вкус крови во рту. И досада с ожесточением прям как будто в руках. И ожесточение с надеждой. Хоть это и странно.
Ничего националистского, пусть и экстремистское якобы все, тут нет. Но в «Саньке» сильно русским духом пахнет. Как в сказке. Есть герой и его не сломить. Его бьют, а он только духом больше крепнет. Его убивают, а он из последних жизненных сил своих, те кто в душе, сердце, могиле защищает.
Сюжет не столько витиеватый, сколько очень многогеографичный (какой жуткий неологизм) и очень правдоподобный, хоть и вымысел все это чистой воды (но, ясен-красный, что нет дыма без огня). Развиваются события вместе с перемещениями Саши. Он живет в небольшом городке не так уж и далеко от Москвы, ездит к «союзниками», однопартийцам, в штаб в Москву, из нее к себе в город, где тоже есть «союзники», потом обратно, и так даже по нескольку раз в сутки. За союзниками носятся менты. Потому что эти бравые партийные ребята совершают противоправные действия, например, все во время шествия рушат, или помидорами в президента швыряются и все такое. К концу книги случается как бы революция кровавая, но конец у книги без конца. А когда формальный конец книги приходит, хочется тоже быть молодым парнем лет двадцати пяти, отслужившим в армии, никому ничем не обязанным, схватиться за какую-нибудь остробритвенную идею и посреди ночи написать на стене шибко вылизанной какой-нибудь администрации «Идите на хуй, пидорасы!».
Такой красивой словами, такой тонкой мыслью, такой нежной любовью, такой тоскливой взрослыми персонажами книги только днем с огнем и сыскать, очень это большая редкость. Хоть и сюжет не мой, хоть и не люблю я кровищу, выбитые сопли и покрошенные в пыль кости, оружие и узко-национальные идеи, в книгу влюбилась. Вот такая странность. Вот такой Прилепин молодец.
Это, знаете, как будто вас приятной вам рукой прям по мыслям погладили, не по мозгу, а именно по мыслям. Как в детстве бабушка по головке гладит, вот так вот от «Саньки», как будто бабушка, как будто ты маленький, как будто по головке.
«Люди надеются, что Бога приручили, свечек ему наставив.»
«Истинный русский человек — это носитель взыскующего духа, нищий духом.»
Очень конкретно подсела на писателя Захара Прилепина. Последним дочитала его роман «Санькя», который оставил меня в метро в полном ужасе и счастии.
Можно сказать, что мы современники великого писателя, чёрт побери!
накатала тут… безважное, просто надо ведь куда-то эмоции девать.
«Ни почва, ни честь, ни победа, ни справедливость — ничто из перечисленного не нуждается в идеологии, Лёва! Любовь не нуждается в идеологии. Всё, что есть в мире насущного, — всё это не требует доказательств и обоснований. »
Как занятно ведь, что здесь Прилепин употребил слово «насущный». Насущный — жизненно необходимый. Насущная честь, насущная справедливость, насущная любовь — господи, как же прекрасны вы, Евгений-Захар!
Патологии…
Вроде читала второй уже раз…
А всё равно — после прочтения хочется выпить залпом стакан водки, закурить (хоть я и не курю), сидеть и смотреть в потолок…
Тяжелая книга.
Захар Прилепин. Патологии
Слабонервным не читать…
Захар Прилепин — «Санькя»
Первая для меня книга Захара Прилепина. Мимо человека с такой яркой биографией — деревня, филфак, ОМОН, Чечня, НБП — очень сложно пройти. Да и писательский талант виден с первой же страницы.
Не знаю, насколько роман автобиографичен, но главный герой Саша Тишин (которого бабушка называет Санькя), живет суперконцентрированной жизнью, когда в несколько дней вмещается митинг, драка с ОМОНом, поездка в деревню, философские беседы под водочку в городе, драка с кавказцами с рынка, снова Москва, застенки ФСБ, пытки, больница и много-много других событий. Саша состоит в радикальной партии «Союз Созидающих», чей лидер Костенко (в котором явно угадывается Савенко-Лимонов) отбывает срок по политическому обвинению. Власти какое-то время не сильно трогают «Союз», понемногу дубася их после митингов и сажая на 15 суток после особо неприятных акций, но после того, как одна из «союзниц» вываливает пакет с тухлыми макаронами на голову президенту, ФСБ начинает физическое истребление активистов «Союза». Саша собирает самых надежных людей и идет на вооруженный штурм администрации в своем городе.
Очень жесткий, очень провокационный роман, который с одной стороны показывает нацболов не как гламурных флешмоберов (а-ля «Эхо Москвы»), а как пламенных революционеров, готовых сражаться до конца за право жить в своей стране. С другой же — ярко показанные проблемы деревни и города, огромное количество водки и, кажется, решенный для автора вопрос о том, что же нужно делать для достижения всеобщего счастья.
Оценка 9/10
Прилепин
Прочитала «Я пришел из России».
Никак не ожидала, что он — такой.
Спасибо, матушка-Родина за современника.
Восьмерка
Прочла новую повесть Прилепина (и рассказики до кучи)
Вроде, по ней, «Восьмёрке», Учитель фильм снимает. Интересно. Почему-то фантазии про «Поколение П» и «Бригаду». Типа очередная небезнадёжная попытка осмыслить недавнее прошлое.
Прилепин завораживает просто — такой невстречавшийся мне типаж, такая незнакомая жизнь, логика, но настолько выпукло, живо, узнаваемо как-то мимо головы.
Такой мужик-мужик, каких не бывает
Как я писала Тотальный диктант
Русь моя, голоса твои меж ребер эхом. Сердце внутри. Люблю и — бьется. А разлюблю и…
Время, вперед! Рядом, время! Мы отцы и дети гениальных песен и книг. Мы пришли из России и уйдем в нее. Если она нас примет.
Захар Прилепин, Я пришел из России.
Узнав о мероприятии под названием «Тотальный диктант» — http://totaldict.ru/, я не раздумывая решила принять в нем участие, даже позвала туда свою сестру и подруг. Причин для этого было несколько: во-первых, текст, выбранный для диктанта, был написан одним из моих любимых писателей — Захаром Прилепиным (но об этом немного позже), а во-вторых, хотелось чего-то нового и необычного, а писать от руки, как известно, все уже давно отвыкли — и я очень соскучилась по живым буквам на бумаге, ну и просто хотелось проверить себя — не забыла ли я как это делается (смеюсь).
Процесс написания самого диктанта был очень радостным — начиная с весеннего пения птиц, солнца за окном, львами с золотыми крыльями, которые охраняли наш покой, людьми, которые пришли туда — и молодежь, и взрослые люди, и заканчивая забавными мелкими деталями вроде того, как назвали женщину, которая диктовала нам текст — «диктатор», также заполнением анкеты — повеселил нас, меня и моих подруг, пункт «Род занятий» — хотя там и было предложено целых пять вариантов, мы решили, что ни один из них полностью не описывает то, чем мы занимаемся; я вот, например, имею высшее образование и ребенка — дочку двух лет, временно не работаю, но никак не могу назвать себя безработной домохозяйкой, подумывали даже выбрать вариант «на пенсии», но это уже совсем ни в какие ворота (улыбаюсь до сих пор). Но самое-то главное не в этом, конечно… Самое главное — то, ради чего я сюда пришла…
Сам текст для меня все же был важнее, чем все, что меня окружало, мне как раз не хватало в жизни тех «бесценных витаминов», о которых писал Дмитрий Быков в предисловии к книге Прилепина «Грех», — и я надеялась получить их там, среди всех этих любимых мной слов — о храбрости, радости, жизнелюбии, нежности, о Родине в конце концов. По-моему, ТАК пишет только Захар. Так, что хочется поцеловать каждую букву в его произведениях. В общем текст оправдал мои ожидания, зная Захара (а я имею счастье знать его лично) и манеру его письма — я так и думала, что его текст будет читаться (в нашем случае — писАться) на одном дыхании, что он будет политическим, патриотическим, о России, о людях, о любви к народу, о вере в него, и главное — чего так не хватает — в тексте я нашла уверенность в хорошем и положительный настрой, от которого на душе становится очень приятно. И так со всеми его произведениями. Читаешь книги Прилепина — пробирает до дрожи. Не удержусь — приведу фрагмент из его рассказа, чтобы вы тоже почувствовали дрожь (так и хочется со всем этим делиться с людьми): «Призраки моей Родины обступают меня как деревья. Я касаюсь их коры, хорошо, шершавая. Родина ляжет тяжелым снегом, и как в детстве, весь усыпанный — по моей же просьбе дружками-пацанвой, — я чувствую теплоту и задыхаюсь от ощущения бесконечного детства. Темно. И тает на губах. Не шевельнуться.» (далее тут — http://www.zaharprilepin.ru/ru/knigi/ya-prishel-iz-rossii.html)
Закончить хочется только одним — благодарностью. Спасибо Вам — организаторы, спасибо — Захару Прилепину, спасибо всем — за Радость и улыбки!
Жукова Ольга, Санкт-Петербург
апрель 2012 г.
Захар Прилепин «Санькя»
Этот роман вызвал у меня весьма противоречивые чувства.
С первой же главы, с первых фраз я понял — книга мне понравится! Очень редко попадаются произведения, в которых автор так скурпулезно описывает детали, как бы смакуя все то, что он видит, что хочет передать читателю. И ему, читателю, ясно рисуется картинка. Я мог бы сказать, что посмотрел фильм — настолько ясно, настолько точно переданы детали, передана обстановка, пейзаж, то, что происходит с героями романа.
Очень точно передаёт автор состояние героев в той или иной ситуации, порой просто-таки можно узнать себя:
Проезжая пост, водитель едва напрягся, его глаза потяжелели, он тверже взялся за руль и вперился в дорогу, даже взглядом боясь зацепить милиционера, словно тот был нечистой силой. Спустя мгновение водитель уже был спокоен.
.В память о забытой, но такой глубокой мысли. Потом она неожиданно выбредет на тебя, под конец бутылки, но ты ее уже не захочешь привечать. Иди себе, скажешь. Не до тебя. Под конец бутылки хочется поговорить по телефону, с хорошим человеком, который давно тебя ждет, заснуть не может без звонка твоего…
Роман завораживает — и отталкивает одновременно. Он заставляет сочувствовать героям, сопереживать им в одной ситуации — и несколько ненавидеть, думать с горечью об их поступках — с другой. Ты понимаешь, как тяжело тащить гроб отца по лесу, когда уже не чувствуешь рук, когда понимаешь, что помощи ждать неоткуда, что может тут — и умрешь… И негодуешь, когда герои просто так идут громить Макдональдс.
Автор показывает главного героя, которого его бабушка и дед зовут ласково Санькя в совершенно разных жизненных ситуациях, как в нем уживается беззащитность, скованность, застенчивость — и голый расчет, вера в идею, в слова, вбитые ему кем-то чужим…
Мне кажется, роман стоит прочитать — он очень хорошо написан, как бы порой не казался отталкивающим.
Я бы поставил ему 10 из 10 — так задел — своей тематикой, языком, стилем повествования…
P. S. да, я не удивлюсь, если его со временем отнесут к экстремистской литературе))))
Поступление на мою Золотую полку
Давненько, давненько не приходилось мне ставить ничего нового на мою Золотую полку. Возможно, это произошло потому, что рядом с моей работой обнаружил я магазинчик распродаж с попугайским названием «Книжный рай». В этом магазинчике распродают книжки. Цены две — 50 рублей и 20 рублей. Там бывают и хорошие книжки, но в основном, конечно, средненькие и плохие. Вот и сыграла моя природная жадность надо мной жестокую шутку.
В среду вдруг зашел я в большой книжный магазин, в котором давно не был. И вот — новая книга повестей Захара Прилепина «Восьмерка». Собственно, такие книги страшно поражают меня. И вот чем. Сюжета практически нет, никаких удивительных событий не происходит, описывается обычная жизнь обычных людей в обычное время. Именно про такую прозу Довлатова в свое время уничижительно писал Веллер: «Я такую книжку еще в детстве прочитал: пришел, увидел, описал». Ну, Веллера можно понять. Довлатов пил и кутил, а оказался на страницах Нью-Йоркера. Веллер пахал, как вол, а оказался на лотках поп-литературы. Но в искусстве вообще мало справедливости.
В «Восьмерке» герои — маргиналы. Мало уважаемые обществом люди. Изгои. И жизнь их изгойская и бесцветная. Казалось бы занудство занудством. Ан нет, читаешь — не оторваться.
Дело, я думаю, в том, что сюжет этой книги на самом деле есть. Просто он происходит внутри людей. И внутри эти люди совсем не обычные. Они контрастные, противоречивые, добрые, жестокие, злые, незащищенные и много еще какие. Они — настоящие. Прилепинские люди — подлинные, а не пластмассовые, как в нынешних детективах и сериалах. И поэтому про них интересно читать.
«К портеру Лыков раскрыл свой несъеденный, хоть и остывший завтрак — то были пельмешки, маленькие, симпатичные — у каждой озябшие губки бантиком».
Вот и всё. Рекомендую тем, что любит настоящую литературу.
Лимонка в душу
Помню, как я за ночь прочитал «Колымские рассказы» Варлама Шаламова. Прочитал и понял, что человек выносливей лошади. Но не каждый человек Человек. Я понял, что свобода это не возможность кричать на площади что этот не прав, а тот молодец. Что свобода это благо и крест. Крест, который каждый из нас должен дотащить до Голгофы под ухмылки толпы. Толпы, которой свобода не нужна. Но которая потом будет верить в наш крест.
Потом я запойно прочитал «Зону» Довлатова и понял, что один всегда прав.
Теперь у меня в руках сборник «Лимонка в тюрьму», где со ставителем выступил Захар Прилепин. Потрясающий сборник и в литературном плане (авторы очень талантливы), и в духовном (авторы безмерно свободны). Архипелаг ГУЛАГ 21 века. Такие книги заставляют смотреть в себя сквозь строгую призму — смотреть и рушить стены. Стены страха, недосказанности и ещё черти знает чего, что делает нас обывателями, но не Людьми. Читайте. Рушьте. Будьте.
«Помните, что „лишение свободы“ не более чем два слова из приговора суда. Человек рожден свободным, и, если, в сознании нет решеток и железных дверей, ни один суд не лишит вас того, что у вас действительно есть. „Дух дышит где хочет""
Сергей Соловей «День первый»
«Я посмотрел на ветеринарский халат, на красную морду вертухая, на горку сигарет на столе фельдшера и всё понял.
— У меня аллергия на тюрьму. Дайте мне от этого лекарство
Врачиха улыбнулась:
— Вот аспирин и бисептол. И зелёнку возьми. А такую аллергию, как у тебя, лечит только время и ГУИН.
И я пошёл назад в камеру…»
Евгений Николаев «О сострадании и милосердии»
«Свобода! Полная свобода! Ваша тюрьма для меня рухнула!»
Что прочитал в апреле
Сначала прочитал два романа Виктора Пронина — «Победителей не судят» и «Ночь без любви» — оба в единой книге. Потом подвернулся рязанский рыцарь Захар Прилепин. Роман в рассказах называется «Грех». Читая такое, я будто столкнулся с жутковатой российской реальностью — ведь сам наверняка подобное не переживал: любимую собаку с 12-го этажа на тросике не спускал, людей на авто не сбивал — не люблю авто, и много чего не делал… Но вот настоящесть-то книжная единым разом окунула меня во все жизненные перепетии. А Прилепинские яблоки пробудили счастливые факты из детства. Там тоже было много яблоков из садов собственных и чужих. И чурики, и прятки, и все такое… юношеское. А его стихи просто потрясли — рискну опубликовать здесь самое, на мой взгляд, интересное. В книге есть пометка о согласовании на перепечатку.
В общем, друзья, не слишком везет мне в реальности, зато книжки попадают, а руки самые задорные. Это все благодаря моему родителю — нюх у него на книги особенный. Поблагодарите и вы его душевно, если решите подступиться к библиотеке или книжному магазину — там будет вам и Пронин и Прилепин.
В добрый путь!
Захару Прилепину.
— Захар, добрый день! Вы — Великий писатель и поэт, браво! Перечитал многие рассказы и стихи. Замечательно, неповторимо! Мне кажется, Быков ошибается, говоря о редкой плотности текстов. У Вас в самую точку — лучше и не надо. Впрочем, автору виднее. Человек стремится стать лучше, и, может статься, лучшие романы Прилепина еще впереди.
Удачи, Захар, салют! С наступающим Днем Победы!
Про гламур
За зеркальными фасадами, лимузинами, шелестом шелка и парчи, запахом «Шанели» -
хруст раздавленных костей и треск раздираемого мяса.
А. Кончаловский
Сегодня наткнулась на речь Урганта на открытии премии «GQ человек года — 2010». Поражает не разоблачительная речь Вани, а реакция говно-гламура на сказанные им в лицо нелицеприятные вещи. «Что вы всё ржёте и ржёте?"(Михалков, «12»). Но говно-гламур не в состоянии ужаснуться самому себе.
Примечально это собрание и скандальной речью Захара Прилепина, по непонятным мне причинам названная гомофобской и вырезанная из эфира. Содержание примерно такое:
»…в этом зале собрались половина самых красивых женщин Москвы и половина мужчин по всем внешним и внутренним показателям, похожих на самых красивых женщин Москвы. Фёдор Бондарчук сказал, что он всех вас любит и рад видеть, а я вас вижу впервые, и дай Бог нам больше никогда не встречаться».
Теперь понимаете, за что я люблю Прилепина?
Захар Прилепин — Патологии
Я не могу читать о войне. Я даже не смотрю фильмы о войне. Признаваться в этом очень стыдно, потому что, кажется, это срабатывает инстинкт самосохранения. Конечно, это не безразличие! Ни в коем слачае… Но уж слишком это тяжело. Отвернул Астафьев своим романом «Прокляты и убиты». Пока читала, всё чесалось, вся издергалась от всё возрастающего бессознательного протеста… Не так надо писать о войне, не с такими чувствами, не так безжалостно.
А Прилепин взял за руку и потянул за собой. Даже желания не было обернуться назад. Смотрела его глазами на его войну, проживала её, страх его чувствовала, свист пуль слышала, за сослуживцами наблюдала. На войну вдруг по-другому взглянула. И, что удивительно, несмотря на реалистичность прозы послевкусие осталось светлое какое-то.
Удивительный писатель! Замечательный язык! Такое редко встретишь в современной литературе.
Думаю, что света в мои ощущения добавляла любовная линия романа, гармонично переплетающаяся с линией военной. Мужчина редко так пишет о любви, редко так обнажается, расковыривает больное, маниакальное, патологическое. По мне, так только Прилепин так умеет. Читала и порой взгляд застывал, потом медленно перебирался на мужа… «Так вот как это у тебя…» — в голове.
Наша, по большому счёту, беззаботная жизнь нуждается в таким прививках как роман «Патологии». Где-то рядом, всегда рядом, по меркам Земного шара, идёт война, бессмысленная, нужная лишь двум-трём заинтересованным и посвящённым лицам… Война, которая калечит и корёжит, ломает устои природы, нарушая естественные процессы в животном мире, опуская Человечество всё ниже со ступеней так называемой эволюции. Венец Творения… Ха… Зловонная язва на теле нашей Вселенной, благодаря некоторым…
Захар Прилепин — Terra Tartarara. Это касается лично меня
Мне сразу захотелось припасть к нему на грудь и разрыдаться: вот же, вот же кто меня понял!
Я думала и не встречу его никогда, думающего как и я, а все говорили, что это мои дурные фантазии, недостойные звания цивилизованного человека.
И я чуть было не научилась делать вид, что мне все равно и молчать.
И я даже путем жесткого насилия почти заставила себя полюбить то, что любить никак невозможно.
Хорошо, что я не припала на грудь. Притормозила на взлете… Присмотрелась.
А вот и нет! Вовсе это не взрослый и маститый писатель. Это пятиклассник, озорник и хулиган. Бунтарь. Провокатор. Разоблачатель разоблачителей. Драчливый и нежный. Удержу на него никакого нет — и в драке, и в нежности.
Если любит, так убьет за любовь.
Если дерется, так летят клочки по закоулочкам.
Если призывает с бунту, так уж хоть на цепь себя сажай — так кулаки чесаться начинают.
Мальчишка!
Я мальчишек люблю.
Я так думаю
Я думаю, что лучший писатель сегодняшней России — это Захар Прилепин. Восхитительное творчество на грани оффсайда. Простая, а может и не совсем простая жизнь простых, а может и не совсем простых людей, без всякой гламурной окантовки. Если не читали, то начните с дебютной его вещи — романа «Патология». Роман о войне, о дружбе, о любви… предательстве. Жесткая вещь, местами просто жестокая. Но большинство прилепинских вещей в таком стиле. Есть, конечно, и с юмором вещи, но юмор какой-то грустный, как и сегодняшняя жизнь. А язык его книг просто великолепный. Давно такого сочного текста не встречал. Да и психологические портреты героев даны у него сильно.
Иногда ловлю на мысли, что есть что-то общего у него с другим моим любимым писателем — Алексеем Ивановым. Тот, который написал «Географ глобус пропил», «Общага-на-крови». Кстати, читал недавно книгу «Псоглавцы». Автор некий Алексей Маврин. Книга-триллер, но интересный исторический обзор дан раскольничеству. А вот Берр мне говорит, что это написал Иванов, взяв псевдоним Маврин. То-то смотрю написано сочно
Захар Прилепин — Черная обезьяна
Ужас. Я не хочу жить в мире, который описан в этой книге. Если мужчины действительно так думают, если у них ТАКОЕ в голове, то мне не нужны мужчины.
На самом деле все не так плохо вокруг.
И еще говорят, что Петрушевская пишет чернуху, да Петрушевская это просто Джейн Остин.
Мужская литература.
У Прилепина в романе «Санькя» есть потрясно прорисованный образ — образ Негатива. Самый суровый из всех «эсесовцев», но питающий нечеловеческую любовь к комнатным растениям. Он гладит их, разговаривает с ними. Уходя на «дело», говорит брату, что прибьет его, если тот не будет ухаживать за цветами.Убеждаюсь в который раз, что все революционеры, по сути своей, невероятно тонкие и ранимые люди. Романтики. В крушении, разрушении, стихийном протесте есть злая и извращенная красота. Как и в любой ломке — своя безжалостная эстетика.Никто не понимает моей любви к Прилепину, к стихам Лимонова. Ребят, я не воспринимаю их в качестве идеологов. Пусть мои воззрения и близки к экстремизму в какой-то мере, однако они никогда не станут экстремистскими. Я люблю Прилепина как писателя.Не следует искать в «Саньке» идеологический центр, это бессмысленный поиск того, чего нет. Прилепин берет своей стихийностью и безжалостностью, бьет остро и прицельно по мозгам. Он не славословит, не возвеличивает революцию, не просит ее жаловать и любить. Он вообще ничего не просит. Он показывает революцию КАК ОНА ЕСТЬ. Эсесовцы-то не могут осознать свою погруженность в революционную борьбу.Таким образом, очень косвенно нам дают понять, что великое революционное дело, любое, практически всегда дорастает до этого бессмысленного стихийного жизнеощущения, в котором не пребывают, а барахтаются.Не стоит искать первых, вторых, сотых смыслов в этом романе. Это не исповедь и не проповедь. Это нечто вроде масштабного очерка.Всеумножающаяся любовь к революции при всесокращающейся вере в нее.Знаете, у нас в стране такое обилие центристской литературы, что подобное разрешенное экстремистское хулиганство — словно глоток свежего воздуха. Более того, это хулиганство не запрещенное, хулиганство красивое.Я задолбала всех своих друзей просьбами прочитать эту книгу. Так вот, прочитайте. Уверяю вас, никакой пропаганды, никакой идеологической подоплеки. Просто революция. Во всей ее порочной красоте. Революция.
Захар Прилепин — Восьмерка
Где-то под Казанью, в старом доме без канализации, в двухкомнатной квартире, с девушкой, которая через пару недель станет моей женой, я, сидя в неудобном кресле, дочитывал «Восьмёрку» Захара Прилепина. Захара Прилепина, который был в Чечне, который участвовал в музыкальном проекте «Лёд 9», который получил Тэфи и который отвлекал меня от девушки, которая через пару недель станет моей женой.
Есть вычурные и надменные писатели, которых ты читаешь, как Коран, зная, что это важно, но не очень интересно, есть добрые и светлые писатели, которых читать приятно и от которых не впадаешь в мыслительную кому, а есть Захара Прилепин, «чисто свой», сочетание ума и силы, глубины и простоты, тот, с кем никогда «западло» не будет.
Дочитала
Захар Прилепин пишет только о себе. Кем бы его герой ни был — это всегда Захар. Нагловатый такой пацанчик с нашего двора, о стеснительности и начитанности которого фиг кто догадается. Он, тонкий, ранимый, ласковый, вынужден взрослеть и жить среди примитивных, как хозмыло людей — других-то на районе нет.
Он вечно с кем-то тусит, но всегда одинок. «Никто меня не понимает, рассудок мой изнемогает…». Простоватые, но интуитивно чувствующие его инородность дружки, добрая, глупая и теплая мать, скупой на эмоции отец — никто не поймет его так, как должно. Даже местный стихоплет, к которому он попытается прибиться, о поэзии говорить не захочет — просто потому что не ничерта в этом не смыслит. Все его родные — чужие.
Он настолько привыкнет к этому вселенскому одиночеству и настолько будет хотеть от него избавиться, что даже влюбляться станет только в тех девушек, которые смотрят в сторону, не на него. С подсознательной, как мне кажется, надеждой: вдруг на этот раз привычный, мучительный сценарий удастся переиграть. Как у Ремарка героиня всегда должна быть смертельно больна, чтобы получилась идеальная с точки зрения автора лав стори, так у Прилепина героиня всегда должна быть чуть холодна к нему, равнодушна. А уж он будет ее отогревать, укачивать, упрашивать: «Вот же я, посмотри какой я хороший, какой я классный, как я могу любить…» Не только девушке — он всему своему миру пытается неуклюже это продемонстрировать. То нежностью, то обидой, то кулаком по морде доказывает: «Я свой! Прими!». Бестолку.
Нежность и горечь. Горечь и нежность. Вот два, наверное, самых любимых слова талантливого, прекрасного Прилепина. Его суть. И новая книга, как водится, про это же.
Захар Прилепин — Патологии
С горем, мытарством и двухнедельной задержкой мне таки пришли очередные книжки. Одна из них полное собрание прозы Захара Прилепина. Давно хотел его почитать, а тут очень к месту вышло такое издание. Имел я о его творчестве впечатление крайне поверхностное, поэтому чего ждать от его книг не знал. Первым романов в собрании шли «Патологии». По странном стечению обстоятельств они оказались про войну. Странно то, что параллельно и неспешно я читаю Селина, который тоже пишет о войне. Пусть и о другой.
Прилепин пишет то, о чем знает. Это важно. Что же он видит? А видит он абсурд. Всяческие рефрены героев «меня никто не ждет, а я домой приеду.» и не произносимые «а они нет». Все становится бессмысленным, когда возможно сегодня ты и умрешь. Рассказчик чем-то напоминает Селина — он тоже трусит на войне. Но если у Селина это страх рациональный, он просто говорит «я трус — идите все к черту, я хочу жить». То трусость Егора другого свойства. Оказывается, что он немного не в себе, по жизни. Он живет в мире каких-то патологий. Рано умерший отец, бросившая мать (нет, Боже упаси, тут нет голливудского вульгарного фрейдизма, тут скорее обыденная реальность России того времени) сцена со спаривающимися собаками, куча бывших мужиков его любимой, которые разрывают его сознание. и вот этот человек оказывается на войне.
Война изображается без каких-то скидок, оговорок, и предупреждений. Рассказчик на них не способен. Вы же не будете пытаться отстранено рассказывать, как вы каждый день идете на работу? Это обыденность. Вот он так же рассказывает о войне. И там можно разглядеть много полезного, для товарищей домашних милитаристов. Война это не красиво. Война, это когда ты расстреливаешь чеченов, обливаешь их бензинов и сжигаешь трупы, и только по треску патронов в сапогах ты точно понимаешь — это были боевики. А до этого ты не уверен. Но это война, или ты их, или они тебя. Война, это когда ты зачищаешь село, а пьяный прапор начинает стрелять по своим же из калаша. Все это не вызывает остранения. Да, ему бывает жалко товарищей, которых только что убили. Но это скорее непонимание абсурда «как так, их убили, а я тут живой». А потом все это забывается.
Немного о поэтике. Текст написан предельно дискретно. Все абзацы короткие, кроме пары длинных монологов героев. Текст намеренно пытается разложиться на мелкие фрагменты, как окружающий рассказчика мир, совершенно не целостный. Рассказчик подчеркнуто не литературен. Как мы знаем по опыту Воннегута или Селина, о войне и нельзя сказать литературно. О ней можно или промолчать, или рассказать в слегка сказовой или разорванной форме. Прилепин выбирает последнее.
О книгах, о слезах, о самом-самом…
Я устроена предельно просто: мне нужно оказаться в книге — изнутри. Я либо главная героиня (ну, в крайнем случае — хоть какая-нибудь героиня), либо с главным героем (с его двоюродным братом, внучатым племянником, бывшим соседом по лестничной клетке — ну вы поняли, да?). К чему это я?
А, да. К слезам. Слёзы, говорю, у меня навернулись. Представляете? И не то что бы это так редко… Просто обычно как-то всё по-другому. Как? Да как-то не так! А сейчас вот… Когда? Да вот только что — когда я новую книжку Захара Прилепина читала. Вот о ней и речь. Нет, всё-таки о нём. О нём. О нём…
Несколько лет назад я наткнулась на это имя в сочетании с этой фамилией в очередной какой-то книжке Пелевина, к которому сейчас я уже вполне охладела (перестал он меня удивлять, а себя — держвть в тонусе — как писателя), а тогда ещё носилась с ним как с писаной торбой. Я почему-то уверена, что имя это (в комплекте с фамилией — да-да) я обнаружила именно в самой книжке, в тексте её, а не в предисловии, послесловии или где-нибудь на обложке в отзывах коллег и издателей. И даже могу внятно объяснить, почему я в этом уверена до сих пор. Мне тогда показалось, что персонаж сей исключительно выдуманный — прямо там и тогда, не отхадя от кассы, специально для книжки. Ну не могут же живого человека звать так красиво и необычно — Захар Прилепин! Звучит-то как! Заслушаешься! Прокрадывается через слух в мозг и приклеивается, заседает, как заноза — и уже не оторвать, не выбросить, не забыть.
Да ещё и фамилия эта была чем-то похожа на фамилию автора. Одним словом — странно. Но это было тогда. Тогда мне был интересен Виктор Олегович Пелевин. В его книгах я искала ответы на все свои вопросы. И даже иногда находила — на некоторые чужие. Как, впрочем, и дополнительные какие-то бонусы. А вот человек или персонаж Захар Прилепин не был мне интересен ни на йоту. Ну покрутилось это имя в голове моей недельку-другую. Ну подумала я где-то глубоко внутри, что надо бы об этом как-нибудь подумать на досуге. И что? И ничего.
А потом Пелевин стал повторяться и бредить. И я от него отвлеклась. Не разочаровалась в нём полностью (я и до сих пор ещё нежно люблю его некоторые вещи), но туман из головы улетучился. Выветрился. С глаз пелена упала. Что там ещё принято говорить в таких случаях? Наваждение растаяло. Как-то так. Наверное.
Не это важно. Совсем не это. А то, что год примерно назад (летом-осенью 2011) я как-то вдруг и сразу купила книжку Захара Прилепина «Пацанские рассказы». Зачем? Я внятно себе объяснить этого происшествия не могу. И нвнятно тоже ничего не получается. Друзья мои деликатно кривились на название моей добычи (примерно так же они реагируют на факт соседства в моём плей-листе Шопена, Грибоедова, Вагнера, Андрея Губина и «Петлюры») и даже не просили почитать. И правильно! И не дала бы всё равно! Самой же мало!
После первого же пацанского рассказа я поняла, что никому и никогда не отдам эту книжицу (тоненький покет-бук в мягкой обложке) по доброй воле. И даже по злой не отдам. Не отдам! Моё! Мне с нею хорошо. Уютно. Тепло. Ласково. Весело. Радостно. Томно. Светло. Очень-очень. Так хорошо и уютно, и радостно, и всё остальное, и лучше всех в мире может быть маленькой девочке, которая весь день гуляла с родителями по Диснейлэнду, каталась на каруселях, объедалась мороженым, сладкой ватой, солёными орешками, пиццей, конфетами, пончиками, попкорном, горячей кукурузой, картофелем фри и мармеладными мишками-змейками-малинками-динозавриками, а теперь в тёплой мягкой кроватке засыпает в обнимку с любимым плюшевым медведем Потапычем и знает, что ссейчас ей приснятся все самые светлые, самые добрые, самые красочные сны в мире. И кстати, первые два-три дня я действительно спала с этой книженцией — сил не было с нею расстаться. Я читала её медленно-медленно (при моих-то скоростях чтения это, должно я вам сказать, дорогого стоит), чтобы растянуть её на подольше-подольше. И было это очень нелегко: рассказы прошмыгивали внутрь, моментально обустраивались, начинали чувствовать себя как дома и громкотребовали компании себе подобных. Так противоречиво при чтении книг я чувствовала себя только с Максом Фраем — хотелось и поскорее узнать, что будет дальше, и чтобы книганикогда-никогда не закончилась. Ну так у Фрая — там что ж, там всё понятно: там сэр Макс мой. Сэр Макс — это да…
А уж после рассказа «Дочка» мне пришлось и слёзы с лица своего вытирать. (Да-да-да, я пока ещё помню, что именно о слезах своих хотела вам рассказать.)
А потом почему-то я не стала покупать книги Прилепина… Много-много, очень много раз подходила к ним, брала даже в руки, бережно вертела, листала медленно. И ставила не место. И уходила из магазина. Подавленная? Расстроенная? Встревоженная. Испуганная. Боялась я разочароваться. Не хотелось мне романа Прилепина. Даже самого лучшего романа не хотелось. (И сейчас ещё, честно говоря, не хочется…) Рассказов хотелось, исключительно их.Коротких, метких, ироничных, светлых несмотря ни на что. Самого Прилепина хотелось, а не его персонажей. (Ох! Вот и выговорилось вдруг само собою…)
А в начале 2012 года вышла книга «К нам едет Пересвет». И всё! И я пропала… Я купила три (3!) книги.Ни с одной книгой в своей жизни я так не поступала. Только не думайте, что я сумасшедшая! То есть вы, конечно, можете думать всё что угодно, но я не затем эти книги покупала, чтобы из них дома алтари устраивать или таким образом желая повлиять на рейтинг продаж. Я и купила-то их не все три сразу, а строго по очереди. Первую купила для себя и прочитала — и поняла, что хочу этим чудом чудесным со всем миром честным поделиться. Дала эту книгу почитать подруге. Вторую купила в подарок для друга — мы с ним порою ждолгие разговоры разговаривали на разные животрепещущие темы и казалось мне, что образ мыслей у нас в чём-то сходится. Я даже ему специально отметила одну статейку и с неё советовала чтение кники начать. Ну так мне хотелось этой штукой замечательной с близкими людьми поделиться! И, конечно, мне хотелось потом с этими людьми обсудить мою новую любовь литературную… Но жизнь мудрее меня. И гораздо хитрее. Больше мы с ними не виделись никогда. И ведь не ссорились специально. Просто жизнь развела. Значит, не судьба. Значит, велено Захарушке в душе моей томиться, молчком молчать, сиднем сидеть, света белого не видеть и только изредка биться в стенки сердца моего, умоляя о пощаде и воле…
А сейчас у меня прогрессирует паранойя и я думаю, что неплохо бы купить ещё и четвёртую книгу и кому-нибудь её подарить. Абы кто, конечно, не подойдёт. Придётся дарить кому-нибудь достаточно близкому — а иначе не будет и смысла. Но было — и ладно. И хорошо.
Как, вы спросите, я догадалась, что лучше Захара Прилепина нет никого в целом мире? Да, он настоящий мужчина. Мужество — качество, чрезвычайно редкое в современных мужчинах. Интеллект тоже встречается через раз. Ответственность, любовь к Родине, к женщине, к детям… Всё это хорошо. Даже отлично. Всё это делает Прилепину честь. Но этим он не сумел бы меня зацепить. Заинтересовать меня настолько.
И тут вмешалась неприятная женщина Татьяна Толстая…
Ну как, как такое возможно? Как может этот взрослый умный человек (это я, конечно, о Прилепине, о Захаре) думать и писать именно то, что я чувствую, но в словах выразить не могу (откровенно говоря, просто-напросто не пытаюсь)? Как это у него получается? Я могла бы долго и со вкусом говорить, как я не выношу Толстую, ещё дольше называть ей разными нехорошими, но верными именами-словами-прозваньями — и при этом плохой всё равно оставалась бы я. Я ещё могла бы (тоже очень долго) объяснять разницу между словами «мерзкая» и «омерзительная» на примере этой самой Толстой. Но и это бы ничего не изменило. Ну недостойно это — идти на поводу у эмоций! У таких негативных эмоций — точно недостойно. А Прилепин Захар изложил аргументированно свою точку зрения. И мне как-то сразу полегчало. Ага, подумала я! Не просто так мне она не нравится! Ой, не просто так.
А сейчас я живу со своей новой радостью. Третий день уже читаю новую вещь — «Книгочёт». И ведь пока ещё даже половины не освоила! А это значит, что счастье будет ещё долгим. И мне уже хочется прочитать все те книги, о которых идёт речь в текстах. И это впечатляющий результат.
Вдохновляет меня Прилепин. Слышите меня? Понимаете? Вдох-нов-ля-ет! Это, поверьте мне, ого-го что такое!
А что касается слёз, тут ведь вот какая история… Сегодня после очередного прочитанного текста слёзы у меня навернулись. Не от жалости, не от боли или горечи и не от радости даже. Не от плохого моего настроения где-то там, вне книги и помимо книги. От полноты — мира и жизни, чувств и впечатлений, мыслей и желаний. Я вот писать даже начала. И ведь не лень. А должно бы. Обычно бывает. А тут пишу.
Лень, говорю, бывает мне писать что бы то ни было. Мне и думать-то обычно лень бывает. Подумаю что-нибудь такое новое, светлое, нужное. И отвлекусь. Ну лень мне думать. Я каждый раз думаю: окей, хорошо, моя милая мысль, что ты ко мне пришла и что я тебя думаю, но я тебя потом когда-нибудь додумаю, не сейчас, мне сейчас некогда, моя милая мысль, честное слово. А иногда я хожу с этой мыслью и всё думаю: додумать мне её или уже не стоит? И не могу ответить на этот вопрос, потому что всё переношу и переношу его на потом. А потом становится так спокойно, что уже и думать не обязательно. И вот беру я книжку Прилепина и нахожу вдруг в ней ту самую мысль, которую мне когда-то тогда лень было додумывать. И радуюсь ей, как ребёнок! И как это у него получается?
А про слёзы закончу всё же мысль, а то некрасиво. До Захара Прилепина над книжкой я слёзы с лица своего вытирала по милости Марии Семёновой (в детство я сейчас углубляться не буду, а то придётся вспоминать Тимура с его командой, Ромео с его Джульеттой, сказки народов мира и прочие милые вещицы). Но там-то как раз всё понятно: я там была отчаянной девчонкой по имени Зима, по прозванию Валькирия, у меня там любовь была в самом своём драматическом завороте и много чего ещё… А здесь-то я сама по себе.
То есть нет. Раз уж я сейчас взялась играть в честность, надо бы во всём честно же и сознаться. Я в этой книге (и в двух предыдущих — тоже) не сама по себе. Я с героем. С Захаром. С Прилепиным. Так-то вот вам. Это я с ним первую почку в руках растираю. Это я с ним сплетаюсь во сне так, что не то что не расплести — не разрубить. Это я с ним сижу в ресторане, пока наши с ним дети где-то бродят с чудесной Дуней. Он мой! Мой! Понимаете? Слышите? Никому не отдам!
И мне нисколько не стыдно во всём этом сознаваться (во всём этом стыдном и сладком, всеобщем и личном) — напротив. Мне хочется об этом кричать. Мне хочется поделиться со всем миром моим Захаром Прилепиным!
У каждого, кто живёт и любит в России, у каждого, кто любит Россию и литературу, должен быть Захар Прилепин. Как, у вас ещё нет вашего Захара Прилепина? Возьмите пока моего — мне не жалко! А ваш подойдёт чуть позже… Он не может не подойти, не открыться, не прилепиться…
Простые истины
http://svpressa.ru/society/article/57115/
Кто-то время от времени должен повторять простые истины. Эта функция прекрасно удается Захару Прилепину, самому сильному и актуальному, на мой взгляд, русскому писателю. Мне импонирует его умеренно консервативная позиция, и талант проповедника. Должна быть такая функция: светский проповедник. Кто-то должен был взять на себя эту функцию.
Мое кредо: «Демократия кончается на пороге моего дома». Дегенератов и так много, зачем еще и наших детей в их компанию? Детям надо предоставить выбор. И это не выбор между компьютером и телевизором.
Рецензия itameri на книгу «К нам едет Пересвет»
Самая «человечная» книга Прилепина. Очень душевно и как-то правильно.
Вы, кажется, хотели себе придумать какой-нибудь другой ад, взамен собственного?
Захар Прилепин. Черная обезьяна.
«Чёрная обезьяна», на мой взгляд, история совершенно темная и беспросветная.
В двух словах сюжет таков:
Молодой журналист по заданию редакции допущен в засекреченную правительством лабораторию, где исследуют особо жестоких детей. Увидев в этом отличный материал для книги и возможность бежать от семейных проблем, он пытается связать зверское убийство жителей целого подъезда в российском городке, древнюю легенду о нападении на город «недоростков», историю жестоких малолетних солдат в Африке.
Полунамеком в тексте проскальзывает мотив использования детей, не ведающих категорий добра и зла, в политических целях, но охарактеризовать роман Пелевина как «политический триллер» было бы уж слишком большой натяжкой.
«Целесообразность заключалась в том, что он стремился добиться наилучшего результата с имеющимися средствами и наличным человеческим материалом».
Поднятая в романе, столь актуальная сегодня, тема детской жестокости ярко поддержана двумя вставными историями, рассказанными в романе с большим мастерством.
Легенда о том, как некий город пал под ударом неизвестного племени «недоростков», показывает древний мир глазами древнего же человека, ребенка, свидетеля кровавой бойни.
Старый солдат, стоя на крепостной стене, говорит мальчику про недоростков: «Они не умеют воевать, не умеют брать стены, ничего они не могут… Но у них нет страха, НИКАКОГО…»
Вторая вставная новелла, о малолетних африканцах, которых повстанцы используют как безжалостные машины для убийства. И опять, история представлена глазами неграмотного и полудикого африканского ребёнка.
И в антитезу сюжетам о жестокостях «недоросликов» трогательные сцены, повествующие о детях героя романа, его трогательной заботе о сыне и дочке:
«Она ростом с цветочный горшок с лобастым цветком в нем.
Он с велосипедное колесо, только без обода и шины — весь на тонких золотых спицах: пальчики, плечики, ножки — все струится и улыбается, как будто велосипед в солнечный день пролетел мимо».
Однако, в финале романа семья разрушена, жена, уходя, забирает детей, а затем и сходит с ума. Любовница, оказывается, никогда не была верна и живет с канцеляристом-функционером.
А сам журналист выносит себе неутешительные приговоры:
«В ту минуту во мне поселился взрослый человек, тать, подлец и врун».
«Я вспомнил одни, потом другие, затем третьи свои дурные поступки — подлые, отвратительные, гадкие, — и в одну секунду стало ясно, что в том, где нас не застали, включив белый свет и указав пальцем, мы не раскаиваемся никогда. Спим со своей подлостью в обнимку: хоть какая-то живая душа рядом, хоть кто-то греет душу. Убьешь ее — и кто останется поблизости до самой смерти?»
«Запасы бесстыдства в любом человеке огромны, сколько ни копай — до дна так и не доберешься».
Виктор Топоров: «Основная идея (не уверен, что до конца понятая самим писателем) — „убийство“ детьми родителей как всеобщий, естественный и неизбежный ход событий. Хороши ли родители или плохи (как плох герой романа), дети убивают их просто тем, что живут, — если твоему ребенку десять, это значит, что ты постарел на десять лет, а когда-нибудь он тебя (и хорошо, если да) похоронит… Такие мысли посещают человека, испытывающего кризис среднего возраста; собственно говоря, об этом кризисе и идет речь в романе; ну, а дети-убийцы из секретной лаборатории и тем более из африканской саванны — не более чем одушевленная (хотя и принципиально бездушная) метафора такого порядка вещей».
P. S. А это просто цитата из романа — по душе мне такие меткие сравнения :)
»…революция — это велосипед, если остановится — упадет».
Письмо товарищам коринфянам
C чего бы начать? «Да, с чего бы ни начать, — импровизатором любовной песни…»
Поводов выступить несколько и все они жутко актуальные. Я вообще, последнее время актуальная девица, что и будет доказано словом.
И так — эпиграф:
«Бердяев был привлечён к церковному суду за статью „Гасители духа“, написанную по поводу „афонского дела“. В ней, в частности, есть такие слова: „Когда Церковь пребывает в духовной ‚неподвижности‘, тогда в движение приводятся солдаты, полиция, штыки и ружья. Это духовный паралич. И в синодальной Церкви паралич перешёл уже в омертвение, она выделяет трупный яд и отравляет им духовную жизнь русского народа“ (Русская молва. 1913, № 232,5/18 августа, понедельник, с. 3). Под судом за эту статью Бердяев находился до самой Февральской революции…» (из вступительной статьи В. В. Сапова к книге Н. А. Бердяева «Падение священного русского царства»публицистика 1914-1922)
Казалось бы, что тут прибавить, если открыв том Бердяева совершенно случайно в тот вечер, я натыкаюсь на такие слова? Прибавить мне почти что нечего — Pussy Riot не оскорбили моих чувств, хоть я — борода многогрешная — считаю себя верующим человеком. По моему глубокому убеждению, ничего, что могло бы оскорбить запятнать веру, Христа, Церковь они не сделали. Церковь пятнают те, кто устроил этот позорный процесс. А девушки, как бы кто ни относился к их акции, к их поступку, держатся сейчас героически, и не зависимо от того этичен ли был их поступок изначально, сейчас они являют собой людей, несущих на своих хрупких плечах бремя нашей сегодняшней мерзости, весь ужас нашего сегодняшнего бытия. То есть искупают другими словами. И не только за себя, но и за нас за всех.
Я вполне понимаю, тех, кто, например, считает их акцию неприемлемой, я понимаю. Но я не понимаю тех, кому совершенно наплевать на Церковь, на нравственную сторону вопроса, на серьёзнейшие принципиальные разногласия в нашем обществе, которые поднялись в связи с совершённым Pussy Riot поступком, но, которые, тем не менее, стремятся осудить, заклеймить, призвать к ответу. Что же это, а?! Как говорил Крис Кельвин в «Солярисе»: «Совесть — вот чувство, которое спасёт человечество!» Мне страшно и больно видеть, как много людей…русских, православных жаждут крови и мщения. Не Христос ли Господь ваш?
«Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.»
«Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божьими.»
«Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших.»
«Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы, и какою мерою мерите, такою и вам будет мерить.»
В голове постоянно крутится фраза из спектакля «Метаморфозы» Седьмой студии: «В одной чаше — добро, во второй — зло, а в третьей чаше — тоже зло, потому что зла на Земле больше!»
Следующее актуальное рассуждение.
И чего все бурлят и негодуют по поводу «Письма товарищу Сталину»? Такое впечатление, что никто до этого не знал, как Прилепин к Сталину относится. Ну, что тут странного и страшного? Опять же говоря кино-цитатами: «Ну, Иоанн. Ну, Грозный — чего тут особенного? Ты лучше пойди, помоги царю переодеться!»
Разве перестал быть Прилепин замечательным писателем после этого злосчастного письма? Ну, даже если ты с ним не согласен, даже если категорически не согласен, зачем же опять вот эта вся охота на ведьм в интернете разворачивается — выясняют, кто кому теперь руку подавать не будет. Моя любимая фраза на этот счёт: «Настоящий друг с тобой, когда ты не прав. Когда ты прав — всякий будет с тобой». И дело тут не в том, прав Прилепин в отношении Сталина или не прав. Он взрослый умный человек и имеет право на своё мнение, даже если это мнение является неприемлемым для какого-то количества людей, придерживающихся отличных от его Прилепина взглядов.
Налицо те же самые проблемы российской интеллигенции, что и сто лет назад — нет единства в главном у нас. Мы все враги друг другу. Где нам изменить духовный, политический, культурный климат страны, если мы только и делаем, что занимаемся своими мелкими склоками.
Моя точка зрения в отношении статьи такова. Я не буду рассуждать на исторические темы, я слишком глупа для этого. Я скажу, как чувствую. Мне неприятны бесчисленные передачи, которые часто демонстрируются по телевидению, в которых авторы буквально отрекаются от 70 лет истории нашей родной страны. Где авторы самозванно присваивают себе преемственность нас сегодняшних от царской России. Где всё советское объявляется «как бы не нашим», а чем-то вроде как с другой планеты привнесённым. Это наша история, господа. Это наше прошлое. И мнить каждой собаке себя потомками белых офицеров глупо и невежественно. «Жалок народ для коего прошедшее не существует».
Вот ещё из наблюдений во время путешествия по Волге. Очень часто приходилось слышать от экскурсоводов в различных городах, что, вот мол, было тут у нас всё хорошо, а потом пришли большевики и всё разрушили. Как-будто инопланетяне прилетели, «Марс атакует», привет Тиму Бертону… Так и хотелось спросить, а не большевиками ли были ваши прадеды, не они ли пришли?
Посмотрите на любую европейскую страну, как они относятся к своей истории, своей памяти. Взять хотя бы «Долину павших» в Испании — и республиканцы и франкисты лежат вместе, и те и другие сыны своей страны, плоть от плоти своего народа.
И только мы, как варвары…
Люди! Цените друг друга, цените историю, изучайте её. Любите историю! Другой истории у нас не будет.
Закончу сей опус словами моего любимого Саши Пушкина: «…я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя; как литератора — меня раздражают, как человека с предрассудками — я оскорблен, — но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам бог ее дал.»
Любовь, детка!
Шендерович ищет антисемитов
Виктор Шендерович, журналист: Не надо стесняться, Захар, все свои, особенно в газете «Завтра». Скажите просто и громко: жиды! — и к вам потянутся за знаниями новые массы возбужденных читателей…
Шендерович насмешил. Впервые с тех пор, как накрылось гусинское НТВ, а вместе с ним и программа «Итого». Вынужденную паузу сатирик заполнял, преимущественно клеймя тех, кто попадался на язык. Он делал это злобно, а потому и не смешно. В отсутствии смеха и была огромная проблема его писанины, решить которую Шендеровичу удалось, когда он взялся написать вполне серьезную отповедь.
Абсолютно не удивительно, что в «Письме товарищу Сталину» Захара Прилепина Шендерович узнал себя. Было бы странно, если бы не узнал. Изумительно точно написанное, оно не требовало ответа. Но редкая способность говорить, когда не спрашивают, заставила сатирики выступить.
Я-то думал, что он по привычке заткнет брешь каким-нибудь архивным ужастиком — хрущевского или перестроечного разлива. Вот, мол, какой ваш Сталин был на самом деле негодяй. Так ведь и просилось что-нибудь про «дело врачей», заживо репрессированных поэтов или коллективизацию.
Но в том-то и дело, что к ответам, выстроенным по принципу «сам дурак» все уже давно привыкли. И не обращают на них внимания. Требовалось что-то будоражащее, и козырь был извлечен. Убойный — антисемитизм.
Его опытным глазом Виктор Анатольевич разглядел в двух прилепинских фразах. Первая — про «местечковое сознание», не способное вместить программу Сталина.
Вторая: «Если бы не ты, наших дедов и прадедов передушили бы в газовых камерах, аккуратно расставленных от Бреста до Владивостока, и наш вопрос был бы окончательно решён. Ты положил в семь слоёв русских людей, чтоб спасти жизнь нашему семени».
По-моему, это только Шендеровичу могло прийти в голову — ставить знак равенства между словами «местечковый» и «еврейский». Но ищущий, как известно, всегда обрящет. Что и сделал столичный уроженец Шендерович, которого мацой не корми — дай поискать антисемитов (другие, наоборот, в местечках именно семитов искали, с вполне определенной целью).
Моя прабабка, кстати, никакого отношения к евреям не имевшая, в конкретном местечке на границе Украины и Молдавии родилась. Ей, ныне покойной, к Сталину особой любви не питавшей, тоже пришлось бы обижаться на Прилепина?
Со второй придиркой сатирика выходит еще смешнее. Так и хочется спросить: а что, русских и татар, удмуртов и калмыков — не сжигали в газовых камерах? И что, их «вопрос» — вопрос тех, кого немцы величали унтерменшами — не собирались «решать» и не «решали»? И что, Сталин положил в семь слоев русских людей ради спасения одних только евреев? Или все-таки спасения всех, живших и собиравшихся жить в стране?
Ответы кажутся очевидными, но Шендерович, зацикленный на том, чтобы обвинить Прилепина хотя бы в антисемитизме (других поводов как-то не просматривается) являет собой редкий пример деятеля, глупого какой-то почти невероятной для столичного еврея местечковой глупостью. И очень смешного — впервые за много лет.
Вчера Макар, а сегодня Захар.
Захара Прилепина до сего дня не читал. Но осуждал. Потому что рекомендовали его к чтению люди свято верящие, что телеканал ОРТ это исключительно кремлёвская пропаганда, а вот вся правда (сермяжная, посконная и прочая мануфактура) сконцентрирована на телеканале Дождь и немного на радио «Эхо Москвы». Я же из тех, кому ближе называть правдивый телеканал словом «Лождь», совместно с неизвестным интернет шутником, за «правду» разумеется, а указанную выше радиостанцию называю исключительно «Эхо Мацы» за этнический состав радиоведущих ненавидящих почему-то Россию, но при этом не желающих ехать строить великий Израиль в опасной близости от агрессивных арабов. Так что с гражданами, выбравшими Прилепина в качестве жупела и светоча правды, у меня общего было мало, оттого и не прочитал Захара нашего всё. А тут вот пришлось прочесть. Хотя я не читатель, а писатель и собственная рефлексия мне ближе, понятней и чего греха таить, приятней. Письмо он написал, этот самый Захар. Вчера Макар, а сегодня Захар. И если Макаревич писал нынездравствующему главе государства с советами, то Прилепин написал письмо с приветами аж самому Иосифу Сталину!
Подобная некромантия не могла меня не заинтересовать склонного к мистицизму друга ящериц и черепах. Так что письмо я прочел. И теперь жалею. Жалею, что не друг Захару, и не могу сказать ему, «Ну, ты лысый совсем охренел! Популярности захотелось?! Ещё большей, чем есть?!» На правах друга можно ведь сказать больше чем могут себе позволить незнакомые люди?! Или намекая на его, Захара, милицейское прошлое подтрунивал бы — «Ишь, рожа ментовская, навострился там у себя подметные доносы строчить! Иначе откуда такая страсть к сочинительству у бывших работников силовых структур, которые бывшими-то не бывают?!» Ну, и так далее и тому подобное. Скрывая за шутками зависть к легкому перу и умению просто рассказать про сложное. Так что жалею, что не друг и вытираю слезы. От смеха. Ведь хорошо написал! Смешно! Как Салтыков-Щедрин! Я его тоже как читаю, смеюсь, а затем плачу. Придётся теперь ещё и на рынок бечь. За книгой. Может у кого найдётся бэушный Прилепин незадорого?! У нас на рынке много опустившихся бывших книгами потертыми торгует. Может и Прилепин есть.
Метки: Захар Прилепин Культур-мультур
Письмо Захара Прилепина товарищу Сталину.
Не хочу вступать в обсуждение того, насколько он (не)прав, но нельзя не контатировать факт: человеку не из нашей псевдопатриотической националистической шайки-лейки, которую никто не принимает всерьез, нужна определенная смелость для такого публичного высказывания.
Оставайся, мальчик, с нами, будешь нашим мудаком
Страсти по Прилепину. Думаю — ну если столько серьезных людей надели очки и прочитали, а потом выразили свое возмущенное отношение, то, как минимум, эссе заслуживает прочтения.
Ссылку на него можно найти в рецензии Быкова: http://ru-bykov.livejournal.com/1464709.html
Захар, на мой взгляд, заблуждается относительно того, что «либеральная интеллигенция» спит и видит свою оппозицию Сталину. Это время ушло где-то к концу 90-х. Сталин, как Ленин у Летова, разложился на плесень, на липовый мед, на мемы, на оскорбления (вторая степень после Гитлера). О нем думают единицы, поют Соловьи Генштаба и клиенты советской психиатрии, выжившей из ума диссиды, а еще — грантоеды-подрабинеки. Остальных он вообще не колышет. Примерно как мало кого колышет сегодня Наполеон.
Носителей не осталось, а те, кто доживает свой век, уже не находятся в здравом уме и твердой памяти.
Прилепин, я так полагаю, ностальгирует не по Сталину. А по государству с грандиозными задачами. По великой нации, запустившей первый в мире спутник и первый в мире космический корабль.
Для того, чтобы вернуться к этому состоянию, нации потребовалось бы очень серьезное напряжение и очень заметный отказ от культа потребительства и безнравственности.
Прилепин видит с одной стороны власть, у которой спутники падают как груши, и которая доедает сгнившую советскую империю. И с другой стороны — обиженных олигархов и раздраженную «либеральную интеллигенцию». Т.е. их интеллектуальную обслугу навроде Быкова и пр., которая и не собирается эти спутники запускать в небо. У которой в повестке дня то писси рот, то гей-парады, то право глумления или самовыражения, то еще что-нибудь. Летать они разучились, в загробную жизнь не верят. «Все в землю лягут, все прахом будет». Баблос и дискурс.
То есть — всюду клин. Об этом он и говорит.
Имея в виду неуверенно летающую, коррумпированную власть и земноводных прожорливых себаритов. Которые не мечтают о великой нации, а слово «русский», как правило, воспринимают не вполне адекватно.
Кстати, я не нашел в эссе Прилепина ни слова о евреях, и не очень понимаю — откуда и с каким ветром поднялся такой гевалт.
Поднял тему — положи на место
Читать западные блоги и форумы нам не интересно. Плоские они, туповатые, без искры божьей. За исключением редких всплесков, говорят все больше о деньгах, быте да экологии. То ли дело у нас. Мы в своей нищете привыкли беседовать исключительно о глобальном. Причем, не отрываясь от ток-шоу и сериалов.
Смотрю рейтинг — офигеваю. Вот последние: из десятки лидеров 5 про «Пуси Райт», 3 про Мирзаева, один про мать пятерых детей, бросившуюся на высоковольтные провода и один — письмо товарища Прилепина товарищу Сталину. Оно еще в первые строки выбьется — на десятом только потому, что недавно написано.
Про него и хочется поговорить, чтобы поспособствовать в достижении лидерства: http://www.kp.ru/daily/25930.5/2880182/
Написано качественно, как всё, что он пишет. Хотя местами излишне пафосно — это уже почерк автора.
Так получилось, что на сегодняшний день Евгений Николаевич (он же Захар) — лучший российский писатель. Как говорил все тот же Сталин, «Других у нас нет». В лучших ходить не долго, поэтому надо оставить след в истории или хотя бы попытаться стать массовым. По большому счету — письмо народу: я — ваш, не то что эти. Потому что народ Сталина любит, а интеллигенция — нет.
Есть ли смысл в этом споре? Боюсь, нет. Весь диспут строится на базе некой монохромности нашего сознания. То есть делении на «хороший-плохой» без полутонов. К тому же мы по сути не знаем подробностей. Они нивелировались в пропаганде и инстинктах.
Вождь умер почти 60 лет назад. Из них 40 лет его развенчивали и 20 о нем молчали. Думаю, последнее — правильно. Вот я и предлагаю вернуться к практике Брежневских времен — молчать и дальше. Не надо придавать такое большое значение тому, что в сознании нормального человека должно давно быльем порасти. Давайте лучше о нынешнем — деньгах, быте, экологии…
Наброс года от Захара Прилепина
Уже видел этот текст, но как-то «на бегу» и отдав должное силе и нажористости слова, не смог тогда уделить ему много внимания в журнальчеге. Зато теперь с удовольствием восполняю этот пробел, благо и бурление говн достигло своего пика и появились ответы от оппонентов и заключительный авторский гвоздь, забитый, нет еще не в гроб, но в задницу российского либерализма точно.
Особую пикантность разразившемуся срачу придает русофобско-антисемитский оттенок, благо стороны не преминули обвинить друг друга в антисемитизме и русофобии.
Спасибо, Захар Прилепин! Ты первый кто вступился за русский народ.
Из комментариев на скандал вокруг письма писателя Захара Прилепина товарищу Сталину.
Лев Рэмович Вершинин, писатель, журналист, и по матери еврей, сказал по поводу письма Захара Прилепина: «Её, тусовку, можно понять.
Мало того, что в тексте сказана чистая правда.
Она, эта самая правда высказана в убойно гротескной форме. То есть, тусовке не только вспороли нутро, выставив напоказ всему миру гнилую требуху. Хуже того, вспороли изящно, скажем так, «скальпелем креатива», — того самого, который она, рукопожатно-непогрешимая, до сих пор считала своим и только своим оружием. И еще хуже, вспороли изнутри, чего она, непогрешимо-рукопожатная, никак не ожидала.Вот почему визг на грани ультразвука.
Обиженный, злобный, запредельно эмоциональный, но при всем том абсолютно бессмысленный. Без хотя бы одного хоть сколько-то вменяемого аргумента. Даже неизбежный гвалт насчет пресловутого «антисемитизма» (как же, блин, тусовке да без безотказной палочки- выручалочки?) разбивается о текст вдребезги.
Потому что, — да, да! — в строках «Ты сохранил жизнь нашему роду. Если бы не ты, наших дедов и прадедов передушили бы в газовых камерах, аккуратно расставленных от Бреста до Владивостока, и наш вопрос был бы окончательно решён. Ты положил в семь слоёв русских людей, чтоб спасти жизнь нашему семени», г-н Прилепин подразумевает именно евреев, но совершенно по существу.Ибо, хоть раком крутись «профессиональные страдальцы», от правды не убежишь:
именно Он сохранил жизнь нашему (как еврей по маме, я вправе писать это) роду. Если бы не Он, наших (не конкретно моих, мои гибли на фронтах, но не суть) дедов и прадедов передушили бы в газовых камерах, аккуратно расставленных от Бреста до Владивостока, и наш вопрос был бы окончательно решён. Он положил в семь слоёв русских людей, чтоб спасти жизнь нашему семени, — и пусть даже в «семи слоях» легли не только русские, а спасали от гибели не только евреев, но сам факт отрицать может только полностью и безусловно неблагодарная тварь.
Именно так считала моя мама, ушедшая на войну в 17 лет, получив из-под Сталинграда похоронки на дедушку Леву, дядю Фиму и дядю Гришу, а мнение моей мамы на эту тему для меня истина в последней инстанции.
«Профессионалы» прекрасно знают это.
Отсюда и дополнительная пена на рукопожатных клычках.»
«Прекрасный, а главное аргументированный ответ. Ведь что интересно, фактически никто из оппонентов Захара не отвечает прямо на его статью. Вся их „аргументация“ сводится к простому и привычному — вы антисимит! А раз так, то и разговаривать с вами не имеет смысла. Вас надо просто давить. А может хватит? А может в конце концов стоит поставить наших завравшихся „друзей“ и „демократов“, поборников „свободы слова“ на место? И популярно объяснить им, что свобода слова, это не только когда они могут обливать помоями всех, несогласных с ними, но и когда им могут популярно объяснить, что они собой представляют»
«Проблема не в том, что одни одобряют действия Сталина, а другие осуждают, но проблема в крайностях ненависти и обожания. Бурные эмоции мешают судить взвешенно. Вся масштабное, что было сделано, дурное и хорошее, сделала огромная страна, Сталин же был во главе ёё фронта, вот почему его личность оказалась на линии раздела тёмных и светлых дел той эпохи. Можно по-разному относится к деятельности этого политика, но лучше всё-таки понимать: альтернативная история хороша — но только в жанре художественного творчества. А то, что происходило в подлинной реальности, просто не могло быть иначе так как СССР сталинских времён нахтдился разломе между двумя мировыми войнами, наступление которых не зависело от воли даже главы советского государства. И если события тех лет понять как уникальный феномен времени и места, тогда не станешь методику тех лет — как в дурном, так и в хорошем пытаться осуществить сегодня, не будешь ни проклинать её ни восхищаться ею, относясь просто как к факту истории.»
«При чем здесь антисемит? любят евреи из себя обиженных делать на ровном месте. Ответ простой- где Герои Труда шахтеры (из забоя) и трактористы —доярки из их нации? И чего обижаться. Сталина не забудут люди и чем дальше, тем больше.Черчиль же вспоминал, что когда заходил Сталин хотелось встать и руки по швам — машинально. Кто сказал после Победы — Германии как государству быть? — он. То что появился Израиль на карте- тоже он. И вообще у нас есть ЕА область и при нем была. Захар еще интеллигентно выражается, а надо бы не.церемониться».
«Спасибо за честную позицию.
Я тоже имею право говорить только потому, что ОБА моих деда остались на войне, одни под Москвой, другой — около Будапешта: Иосиф Виссарионович страшной и великой ценой СПАС славянскую ЦИВИЛИЗАЦИЮ как таковую.И цена в конечном итоге неважна! , потому что ВЫБОРА не было.Или-или.И поэтому Сталин велик и память о нем бессмертна.Он следующий после Петра Алексеевича.»
«Спасибо, Захар Прилепин! Ты первый кто вступился за русский народ, статья-письмо твоё умное, пусть читают внимательно, поймут что ты боль свою о народе русском высказал, а если они увидели в этом только личные оскорбления, то, как говорят русские — на воре шапка горит».
Швыдкой vs Прилепин
Швыдкой удивился «невежеству и подлости» Прилепина.
А я не удивился* подлости Швыдкого. Наши либералы, они такие — загрызут стаей кого угодно — хоть Прилепина, хоть мертвого Сталина, из-за которого и весь сыр-бор.
* — удивляюсь только их невежеству, ибо оно разнообразно и беспредельно.
Страсти по Прилепину.
Позавчера Ганопольский пытался доказать, что Прилепин оскорбил еврейский многонациональный народ. Теперь Швыдкой обвиняет Прилепина в подлости и невежестве
Прилепин и бесы
В сети (да и не только) продолжается дискуссия по поводу «открытых писем» Захара Прилепина.
О содержании этих писем говорить не буду. Сейчас о другом.
А именно, о реакции российской «интеллигенции». Она — эта реакция — до того показательна, до того откровенна, что впору ставить диагноз. Весьма неутешительный.
В большинстве своем справедливые, но крайне осторожные, половинчатые формулировки Прилепина вызвали дикое негодование со стороны тех, кого они косвенно задевают. Тех, кто все эти годы, начиная с перестройки (и даже раньше) мазал наше прошлое черной краской, старательно уничтожая самоуважение народа, лишая его истории. Эти беснующиеся «писатели», «публицисты» и т. п. обвинили Прилепина чуть ли не в фашизме и, ни много ни мало, в стремлении вернуть страну в «кровавые объятия сталинщины».
Подобная реакция говорит об одном: что культура России нынче оккупирована врагами России (да, именно так), весь смысл жизни которых заключался и заключается в лишении нас нашей великой истории, уничтожении нашей великой культуры и нашей великой страны.
Если мы хотим выжить, а не превратиться в раздробленное месиво кланов, банд и мелких зависимых полугосударственных образований, в сборище деградировавших, презирающих самих себя существ без чувства собственного достоинства, от этого сонма бесов надо избавляться. И чем скорее, тем лучше.
Прилепинский перформанс
С любопытством наблюдаю (из своего костромского далека) за реакцией ЛиберальнойОбщественности на прилепинское «Письмо товарищу Сталину». Прямо скажем — наброс вышел хороший, годный…
Об што шум-то? Товарищ Прилепин просто-напросто зашел в Виртуальный Храм, отстроенный для себя Либеральной Интеллигенцией (тм), с грациозностью истинного авангардиста вспрыгнул на амвон (или на эту, как ее… солею? — НУТЫПОНЕЛ!..) и спел оттуда свои какбе-сталинистские куплеты; усё.
Ну, что публика, до сего момента весьма энергично отстаивавшая право Свободного Индивидуума устраивать перформансы в любых приглянувшихся оному Индивидууму храмах, ВНЕЗАПНО принялась демонстрировать, урби_эт_орби всю палитру своих Оскорбленных Чувств (тм) — это кто б сомневался.
Но вот что все эти такие продвинутые и ироничные персоны, который уж месяц столь креативно троллящие ТупорылыхПравославнутых (тм), сами поведутся на столь прстенький и незатейливый троллинг — это было для меня некой неожиданностью, да…
Про художников
Вот хотите вы меня бейте, а хотите режьте, но я считаю, что писатель (художник/режиссер/музыкант), должен хорошо писать (рисовать/снимать/играть).
Всё остальное-неважно.
Писатель Прилепин? Писатель
Антисемит? По мне-нет, но даже если да, то Достоевский вон тоже был антисемит. Лучше уж в антисемитах с Достоевским, чем в либералах с Шендеровичем.
Короче, главное для художника-талант.
Старший помошник капиатна Очевидность
Книгочет
Если бы вдруг Захар Прилепин пришел ко мне в гости, я бы готова была взять больничный, снять с карточки всю наличность, бегать по два раза в день за водкой и печь пирожки с мясом.
Только бы он рассказывал и рассказывал!
Детей бы отдала на пятидневку, ибо ничто не должно отвлекать.
Говорите, что хотите.
Мне все равно.
У меня Прилепин.
LadaVa
У Захара Прилепина вышла книга «Книгочет. Пособие по новейшей литературе, с лирическими и саркастическими отступлениями».
Мне захотелось поделиться своими представлениями о том, что являла собой литература в последнее десятилетие. Не скажу, что сказано обо всем (это и невозможно, и бессмысленно), но про наболевшее у меня лично я постарался не забыть и картину в целом набросать.
Выполнена книжка в «лоскутной» манере, когда разговоры о литературе перемежаются отступлениями в смежные темы. Мне показалось, что так будет лучше
Очень, очень рекомендую к прочтению. Даже бы заставил всех вас прочитать, если бы был диктатором. Интересно познакомиться с мнением о разных книгах такого продвинутого и вдумчивого читателя.
Надо быть готовым к тому, что еще с десяток книг минимум после «Книгочета» вам захочется купить / скачать.
Литтелл vs. Прилепин
Поразительно, насколько русская и западная литературы движутся по одинаковым путям, несмотря на все железные занавесы и столкновения цивилизаций. В свое время, когда вышли «99 франков» Бегбедера, они оказались бледной копией пелевинского «Generation P». Теперь явно параллельными курсами следуют Дж. Литтелл и Захар Прилепин. Очевидна схожесть их стилей, их приемов. Вся «Черная обезьяна» Прилепина как будто бы выросла из короткой фантасмагорической истории о детском военном отряде — «группе Адама» — в конце «Благоволительниц», причем Прилепин, видимо, познакомился с этим романом уже после написания «Черной обезьяны», и, значит, совершенно самостоятельно пришел к той же теме и той же интонации рассказа. Понятно, что появление «Благоволительниц» вызвало у Прилепина восторг.
При таком сходстве двух авторов можно, сравнивая «Черную обезьяну» с «Благоволительницами», понять, чем русская литература все же отличается от европейской, и вывод не будет неожиданным: да все тем же, чем и сто лет назад.
Литтелл демонстрирует блестящую литературную технику, но при попытке проникнуть вглубь его текста мы обнаружим там пустоту. Автор не претендует на гениальность, не пытается донести до нас никакую вселенскую правду, не чувствует никакой социальной ответственности. Он ставит перед собой весьма умеренные цели: читателя — развлечь, автору — добыть литературную премию, ну и внести свой вклад в «индустрию холокоста»; но эти цели достигаются поистине блестяще, потому что Литтелл не жалеет своих сил, разворачивая для нас целую феерию с Батаем и де Садом, лингвистикой и таинственной этнографией Кавказа, детективом и кино, документалистикой и порнографией, определенного рода инфернальным смехом и чудовищным эпатажем… От его огромного романа трудно оторваться. Когда читатель устает от тщательного, псевдодокументального описания войны на восточном фронте, в текст заботливо вставляются занимательные сюрреалистические картины; постепенно эти картины начинают мелькать все чаще и чаще. К концу романа Литтелл, в отчаянной борьбе за то, чтобы его дочитали, вообще скатывается в отвязанный гротеск: среди прочего, он походя изобретает тайный всемирный антисемитский заговор, который — оцените смелость мысли — настолько похож на всем известный жидомасонский заговор, что даже во главе его стоят, кажется, те же самые люди.
Трудно поверить, но такие огромные писательские усилия потрачены только для того, чтобы развлечь читателя. Это блестящий роман ни о чем.
Прилепин гораздо слабее в литературной технике, но он говорит о серьезных, социально значимых вещах, он пытается донести до нас то, что действительно его мучает. Он описывает наше поколение — жалкое и безвольное, истратившее жизнь на маниакальное потакание своим дурным слабостям, поколение, которое за пару десятков лет промотало все созданное предками, а взамен не построило ничего. Герой его книги, трудно отличимый от автора, обнаруживает в себе свою собственную темную сущность, настолько отвратительную, что ее даже нельзя назвать, как Есенин, «черным человеком», а только «черной обезьяной». Он любит своих детей, но легко забывает о них. Его жизнь определяется противоестественной, иррациональной тягой в грязь, на дно, от жены — к похожей на нее привокзальной проститутке. Другой персонаж «Черной обезьяны» (в нем легко угадывается Сурков), находясь на самом верху власти, использует свои возможности не во благо и даже не во зло, а всего лишь для того, чтобы потешить свое мелочное тщеславие — поиграть в писателя. Герой-автор испытывает мучительный стыд: мы из-за своей никчемности и испорченности оставляем своим детям настоящий ад. У него появляется навязчивая мысль, что дети нам отомстят, его преследуют видения детских банд, которые с нечеловеческой жестокостью вырезают всех взрослых… Если у Литтелла «группа Адама» — просто очередная картинка, демонстрирующая пограничные состояния психики и социума, то у Прилепина точно такие же детские банды — это выражение потаенного стыда и страха самого автора. И еще это призыв к читателю посмотреть на себя со стороны и задуматься о будущем, в том числе и о своем личном будущем. Прилепин не развлекает, ему не до феерий и мениппей.
В общем, Литтелл и Прилепин — это Европа и Россия, форма и содержание, свободное творчество и социальная ответственность, «искусство для искусства» и «не могу молчать».
Прилепин и я
Перед выходными сподобилась, наконец, почитать Прилепина. Ну как сподобилась… Вышел на связь красивый солидный мужчина и сказал: Прилепин написал гадкое «Письмо Сталину», хочу иметь статью о том, что он плохой писатель. Ну, а я до того момента только прилепинское интервью с Ивановым читала, и это, кстати, было самое умное из всех интервью с Ивановым.
Ладно, пошла на Либрусек. Немного повыбирала между «Санькой» и «Грехом», выбрала «Грех» — он короче. Читаю и — мааааамочки!.. Осанна тебе, осанна, Георгий Победоносец! Завеелся на Руси еще один писатель. Все те слова, которые я не нашла, у него — вот они. Сильные, уверенные, точные мазки. Знает, как; не размазывает. Одной картиной показывает все несказанное противоречие Бытия, весь его главный трагизм, который мне, поскольку я корова бездарная, сформулировать не дано, но я все равно попытаюсь.
Вся наша молодость, и доброта, и любовь, и невинность, и солнце, и лето, всё — незыблемо и постоянно конечно. Конечно в любой момент. Конечно с отсрочкой. Но все равно прекрасно. И Царствие Божие на Земле, наверное, примерно так и будет выглядеть. Только без конечности уже.
Остался, в общем, красивый солидный мужчина без статьи, за что, без сомнения, поставил мне жирный минус.
Ну и пресловутое «Письмо Сталину» я прочла тоже. И скажу, что те, кто поднял по этому поводу визг и объявил Прилепина сталинистом и ксенофобом (антисемитом) и в панике от него шарахнулись, ни черта не поняли. Да, никто не понял, а я поняла и в очередной раз ужаснулась тупости нашей интернет-общественности.
Прилепин — писатель, настоящий художник. У настоящего художника не такие прямолинейные способы выражения, как у Иртеньева и некоторых других писателей, которым так хочется заявить свою гражданскую позицию, что они отчаянно всегда торопятся и подумать им некогда. «Письмо Сталину» Прилепин писал от лица нынешних сытеньких, а то и просто зажравшихся либералов-олигархов. Соответсвенно, взгляды он там озвучивает не свои, а их. И письмом этим создает выпуклый портрет ярких представителей «белого движения». Выражет, так сказать, свое о них мнение. Мнение спорное, но лично мне понравилось.
Рецензия Toccata на книгу «Ботинки, полные горячей водкой. Пацанские рассказы»
Мое с Прилепиным знакомство выдалось бурным — книжку купила вчера, умяла за несколько сегодняшних часов и с большим аппетитом. Уж не вспомню, какими путями, но с некоторых пор имя этого писателя прочно засело в моей голове, и, просмотрев одну передачу с Прилепиным, потом вторую, а затем еще третью, я добралась наконец до его творчества. Не зря я металась в поисках их с Веллером по привокзальным книжным, не зря опоздала, зачарованная полками, на электричку: сборник с пацански «четкой» обложкой оказался стоящей компенсацией.
Ах, как мне пришелся по душе словарь Прилепина, его смесь юмора и трагичности, надрывности в какие-то моменты. А атмосфера? Если я скажу, что помню 90-е, то мне, конечно, могут ответить, как герою «Славчука» (который и то — меня тогда гораздо старше): «Помнишь, блядь. Ни хера ты не помнишь». Однако что-то смутно припоминаемое есть же, и ребенком ощущалось что-то ускользающее и что-то наступающее, взамен тому… Кроме, я, хотя и не деревенская, но провинциальная очень, и потому, наверное, тоже рассказы эти были по мне.
У него так много здорово, удачно подмечено! Он, что называется, за душу берет. Мои ностальгические переживания выжимая так просто, как сок из арбузной мякоти. Читаю («Бабушка, осы, арбуз»):
Мы — большая, нежная семья — собирали картошку. Я до сих пор помню этот веселый звук — удар картофелин о дно ведра.
Я тоже помню звук и помню, как так же целой семьей, когда я была маленькая, мы и прочие семьи нашего городишки собирали урожай, как так же радостно и дружно перекусывали. А потом все как-то сошло на нет, огромное это поле заросло, никто уж на нем ничего не выращивает, а наша семья поредела, да и по качеству отношений внутри себя уже не может считаться прежней.
Так смотрелась вчерашняя моя деревня: будто кто-то вычерпал из нее медовую мякоть августа, и осталась серость и последние мухи на ней.
За душу берет, за сердце. Как арбуз. Сперва держит в руке ласково, осторожно, заговаривает, а потом — надкусит, сожмет. Чуть не плачешь. Тоже мне, пацанские рассказы… Я не выделяю даже, как обычно, жирным их названия: не хочется, все хороши.
— Будешь? — произнес я одно из самых важных слов, определяющих судьбы русской цивилизации.
— Не буду, — ответил он.
— А я буду, — сказал я и в дурацком хулиганстве залил в горло сразу добрые двести граммов.
И я буду, еще, Прилепина.
Спасибо Юля Medulla, с подачи которой я и посмотрела ту самую, первую передачу; за слова, что Прилепина «лучше читать, чем слушать»!
Рецензия Toccata на книгу «Ботинки, полные горячей водкой. Пацанские рассказы»
Захар Прилепин — Грех и другие рассказы
«Сердце отсутствовало. Счастье — невесомо, и носители его — невесомы. А сердце — тяжелое. У меня не было сердца. И у нее не было сердца, мы оба были бессердечны» — так начинается первый рассказ в книге «Грех», пожалуй самый романтичный рассказ в книге, а уже ТАК начинается, ну как его можно не дочитать до конца. А чем дальше, тем больше мяса (не в буквальном понимании этого слова), тем сильнее темы, тем сильнее их описание.
Я думаю, что каждый второй, кто пишет рецензии на Прилепина, использует такие определения как: по честному, по настоящему, сильно, брутально, по мужски и т. д. Скажу по другому, в рэпе есть такое понятие как — «тру рэп», так вот, Захар делает «тру»…
Патологии раненой любви
Захар Прилепин в своих произведениях всегда немало внимания отдает любви, в том числе — ее физической стороне, и все у него выходит умиленно, ласкательно, часто — трогательно, позавидовать просто возлюбленной писателя хочется. Сразу скажу, что Прилепина я люблю самой нежной любовию, пристрастна до ужаса и все такое, творчество его исследую уже не первый год — может, поэтому пост получится несколько «академическим», прошу прощения. Кто продерется через язык умствований и цитат — тому отдельное спасибо.
Итак, Егор Ташевский, главный герой романа «патологии», брошенный матерью, росший сиротой после смерти отца, даже потерявший преданность своей собаки (однажды мальчиком герой увидел Дэзи во время ее спаривания с чужим кобелем, и это его потрясло: «Обида за то, что она так себя ведет, так вот может делать, раздирала мое детское сердце», Егор обругал собаку, бросал в нее камни, и «с тех пор она только так и смотрела на меня, брезгливо»), теперь патологически ревностно относится к любимым им людям. Вернее даже будет сказать — человеку, поскольку в его настоящей жизни любит он только свою девушку, Дашу. Раны, получаемые Егором на протяжении всей жизни, приводят к тому, что все его платонические, светлые чувства приобретают патологический, плотский характер.
Кстати отмечу, что не раз возникает параллель собаки-люди в сознании Егора: и в ситуации с Дэзи, когда ее «блуд» герой воспринимает как такое же предательство, что и прежние романы Даши; в описании торговки-чеченки: «торговка смотрит на БТР, глаза ее источают животное презрение. Так смотрит собака, сука, если ее ударишь в живот»; в воспоминаниях о счастье с Дашей: «видел свои по-собачьи счастливые глаза»; через подобную метафору нам становится очевидным, что жизнь приобретает в глазах бойцов на краю смерти особенную ценность во всех своих проявлениях: «Вижу, как Плохиш с Амалиевым несут наверх чан с дымящимся супом. Иду за ними, как собака, привлеченная запахом. С радостью замечаю, что я голоден»; в сценах с убийством собаки в начале романа и с мольбой о прощении, исповеди собаке в финале. Девушка его — «развратная и божественная» — тоже: «девочка, сучка, лапа». Собаки в сознании людей нередко связываются с похотью блудом (бабник у нас кто? Правильно, кобель). Помнится мне, в далеком детстве я даже как-то читала заговор для пробуждения страсти в понравившейся женщине: для нужного эффекта необходимо было дать даме зеркальце, в котором когда-то отражались спаривающиеся собаки. Кроме того, можно вспомнить, что собаки и в библейской традиции считаются нечистыми животными, и подобное сопоставление собаки и человека подчеркивает и без того очевидный в остальном тексте романа внутренний протест героя против Бога. В человеке подчеркивается животное, а не духовное, но это животное для изломанной души Ташевского и есть — божественное. Такой вот замкнутый круг.
Особенно заметна параллель «собаки-люди» в рассказе о парочке колли, живших в вольере рядом с домом Даши и Егора: «там жили колли, мальчик и девочка <…>, и что-то было в их лае семейное <…>, но однажды сучка пропала». Пропажа совпадает во времени с первыми приступами ревности героя. Накануне отъезда героя в Чечню колли возвращается «молодой мамой». В этой удачно разрешившейся истории собак чувствуется надежда героя на будущее счастье: после долгой тоски все вернется на круги своя, влюбленные воссоединятся, у них будет настоящая семья.
Но когда Егор узнает, что в жизни своей девушки он был далеко не единственным мужчиной, несмотря на то, что все остальные были «до», это адски терзает и мучает его. И все же Ташевский вновь отвечает неприятием на фразу Сергея Монаха, своего сослуживца, о том, что истинная жена, которую можно любить (вновь эта неясная для Егора в платоническом плане категория), «живет единой плотью только со мной». Осознание внутреннего дисбаланса с общепринятыми канонами церкви терзает и мучает его. Он хочет поспорить — и не может. Вместо этого сам внутренне упрекает любимую Дашу библейскими фразами: «Разве вы не знаете, что тела ваши суть члены Христовы?». Егору неясно, как могла она позволить себе осквернять прежде, до него, свое тело, храм, ведь Даша должна была всегда быть такой чистой, какой является его в глазах: «словно грудной ребенок перед кормлением».
The Fall of Man 1616 Hendrik_Goltzius
Герой буквально одержим телесным аспектом человеческих отношений. Узнав, что когда-то у Даши был роман с преподавателем из их института, герой хочет узнать не об их чувствах, а то, как выглядит мнимый соперник обнаженным. Для этого Егор без объяснений, будто по наитию вламывается в его кабинку в общественном туалете: «Я даже не знаю, какое у него было выражение лица <…> Я смотрел на его член». Ревность Егора обращена только к телу: «Духи слетались на тело моей любимой, тем самым терзая меня, совершенно беззащитного…» и т. п.
Для Егора и его сослуживцев «физиологическое» видение мира порождено в том числе войной. Тем не менее подобная обращенность к телесности не делает Егора бездушным. Напротив, его дух силен, просто для «патологического» сознания выход к духовному через физиологическое представляется единственно возможным. Дашу Егор действительно любит, а не просто вожделеет, относится к ней с нежностью и восторгом.
Отдельно стоит сказать о том, что война и любовь в сознании героя беспрестанно пересекаются. Так, например, свое оружие он не раз сравнивает с любимой женщиной: «И цевье лежит в ладони удобно, как лодыжка моей девочки, когда я ей холодные пальчики массажиро…».
Отдельные эпизоды мирной жизни тоже перекликаются с настоящим: «На плавленом асфальте, успевшем разогреться к полудню, дети в разноцветных шортах выдавливали краткие и особенно полюбившиеся им в человеческом лексиконе слова, произношение которых так распаляло мою Дашу несколько раз в течение любого дня, проведенного нами вместе».
Противоречивость чувств к Даше буквально разрывает героя пополам. Особенно остро Егор переживает свою ревность именно из-за детства, проведенного в интернате — в сиротстве своем он хотел опереться на Дашу.
Егор, как я уже сказала, особенно болезненно воспринимает слова Монаха: «Моя жена живет со мной единой плотью и единым разумом». Он, действительно, воспринимает Дашу как семью, жену, поэтому вторичное осквернение семьи как святыни ему перенести чрезвычайно тяжело. К женскому полу у него вообще особенное отношение: его уже предала мама, кроме того, он тяжело переживал в детстве «падение» своей собаки Дэзи — из-за плотского влечения, которое ему маленькому было непонятно.
Егор же воспринимает сексуальные отношения как святыню, хоть и не решается признаться в этом Монаху, но ему вдвойне больно оттого, что Даша становилась когда-то в ряд «самок», не ценящих семью: «если бы ты тогда забеременела, ты бы даже не знала, чье дитя ты будешь носить!». Даше герой так радовался когда-то, сделал ее частью семьи, мысленно связал с покойным отцом. А она своей неверностью предала их семейную мужскую «чистоту», как казалось Егору. К слову, единственная размолвка с отцом, которая вспоминается Егору из детства, тоже произошла между ними косвенно из-за женщины. Мечта Егора познакомить Дашу и отца, единственных любимых людей, — это квинтэссенция семейного счастья героя, о котором он всегда мечтал. Жена, безраздельно принадлежащая ему телом, и дети — вот чего Егору хочется сейчас, когда отца уже не вернуть, но он лишается и этого, хотя зыбкая надежда на обретение все же остается — ведь Егор верит, что Даша его ждет, что и отражено в истории колли.
Ревность героя — снедающая. Забавно посмотреть на «растительно-съедобные» метафоры рассказчика. Сначала, говоря о Даше, он пишет: «выпадали огромные, ослепительные груди, белые, как мякоть дыни, с потемневшими от возбуждения сосками, похожими на полюса спелого арбуза», а потом он следующим образом описывает свои мысли о прошлых мужчинах любимой: «Я сам развел этих духов, как нерадивые хозяева разводят мух, не убирая со стола вчерашний арбуз, очистки, скорлупу…». Арбузы-то и там, и там, но сколь разный тон…
Телесность, эротика играет в отношениях Даши и Егора основополагающую роль, является связующей нитью: «Трогали, пощипывали, покусывали друг друга беспрестанно, пробуждая обезьянью прапамять». Да что там, влюбленные в романе вообще представлены как «пралюди», Адам и Ева, за которыми пока не было никакой культуры, не было и телесного стыда, они просто наслаждались тем, что дано природой, хотя и помнили при этом Бога, но столь ли аскетично, как это делали люди в «новое» время? Патологии героя — это его страсть к телесности, к телам, в том числе — к соитию тел, и под знаком этих патологий проходит вся его жизнь, через их призму преломляется его дух.
Захар Прилепин — Санькя
Ну, вот книга прочитана! Информация переварена, осознана. Теперь приступлю к отзыву.
1. Это очень болючая книга (для меня, да!)
2. Это тяжелая книга в моральном плане.
3. Книга живая
4. Книга ударяет своим содержанием.
А теперь поподробнее:
1. То, что было описано в данной книге, для меня было больно, каждая прочитанная страница отдавалась именно тягучей и нарастающей болью. Многие могут поспорить со мной, на тему того, что все это не правда. Что народ не вымирает, правительство о нас заботится, милиция (полиция) справедлива, а наш суд — самый гуманный суд в мире. По улицам можно ходить не боясь, что тебя убьют или побьют. За детей можно не волноваться. Мы толерантны и добры друг к другу. Скажу честно, меня и мою семью жизнь била и не мало. Мы все выдержали, но раньше и я думала, что все отлично, что все прекрасно, да конечно, трудности были, но они решаемы. Я не замечала, что творится вокруг. Я не видела жестокости этого мира, а потом вот увидела. И ужаснулась, это было потрясение, которое ударило больно, очень больно. Мне понравилась книга, понравился автор, он очень ясно, четко и правдиво все излагает. Тот, кто с ним не согласен, кто не попадал в передряги, когда наше правительство, нас кидает на растерзание, готово вырвать последнюю копейку, я за вас очень рада. И желаю, чтоб не пришлось Вам испытать в жизни этих ужасов, несправедливостей. Пусть Вам живется спокойно, хоть кому-то в этой стране. Я люблю свою Родину, хочу, чтоб тут было хорошо. Если же все кто-то столкнулся в жизни с проблемами, когда власти отворачиваются от вас, вы в печали — не опускайте руки и не покоряйтесь судьбе, вы не одни, вокруг много хороших и замечательных людей, главное не терять надежды.
2. Читать приходилось по одной — две странички. Потому что все, что описывалось я, пропускаю через себя, продумываю, сопереживаю, для меня книги — мои близкие и родные друзья. Если книга действительно мне близка, мы с ней сроднимся, и я сопереживаю героям, чувствую ту же боль и радость, что и они.
3. Книга — живая! Не могу объяснить почему, но было ощущение, что это книга со мной разговаривает, а не я читаю. Настолько знакомы были некоторые моменты. Настолько живые картины перед глазами.
4. Конечно, не все, что есть в книге мне знакомо, но некоторые моменты — тяжелым молотом били по голове, голова превращалась в колокол и гудела.
Итог: Отзыв скупой и не развернутый. Я не хочу разворачивать дискуссии по этой книге, не собираюсь её советовать. Лично мне книга понравилась, она жизненна и правдива. Если Вы еще не читали и не слышали о ней, подумайте, крепкая ли у вас психика, на сколько четкая жизненная и политическая позиция. Готовы ли вы оценить её трезво. Принять плюсы и минусы, чтоб потом, не тратить время на поливание грязью.
Если мои слова обидны, прошу извинить. Никого не хотела обидеть.
Захар Прилепин впечатляет. Читаешь запоем. Личное определение стиля: физиологично. Вкус яркий, но есть не хочется. После прочитанного долго есть не хочется, зато все в порядке с сексуальной стороной вкуса.
Субъективно о Прилепине
Вчера в Публичной библиотеке прошла творческая встреча Захара Прилепина с читателями. Чтобы организовать эту встречу, руководству библиотеки понадобилось три года — Прилепин, получивший год назад премию «Супер Нацбест» как лучший писатель десятилетия, нарасхват не только России, но и на Западе.
37 лет, семь из которых он писатель, 10 книг, четверо детей, служба в Чечне, работа в ОМОНе, членство в Национал-Большевистской партии России с 1996 года. Бритая голова, невероятная харизма, пронзительные голубые глаза.
На мой субъективный взгляд, Захар Прилепин лучший современный писатель. Мне не близка его идеология, но я верю каждому его написанному слову. В том смысле, что у него просто нет ни одного фальшивого, лишнего, неуместного слова. У Прилепина изумительный, богатый, кристально чистый русский язык. Он по-аптекарски точен в выборе слов — иной раз слова эти так полоснут по сердцу, что больно становится — то в жар, то в холод бросает. Захар Прилепин очень мужественный, если не сказать, брутальный. Но пишет (и рассказывает) о детях, женщинах, о семье, которая для него главная ценность — так нежно. Контраст этот кажется абсолютно естественным, само собой разумеющимся. В Прилепине нет дисгармонии. Он принципиален и предельно честен, прежде всего, с самим собой, и эту подлинность, это отсутствие фальши ни с кем и ни с чем не спутать.
Когда Прилепин говорит — неважно о чём — отвлечься просто невозможно. Аудиторию он держит намертво, полтора часа зрители слушали как завороженные. Ответ на каждый вопрос, любую реплику можно сразу включать в сборники афоризмов и цитат. А книги можно бесконечно читать и перечитывать. Чем сейчас и займусь. Чего и вам желаю.
http://rnd.urpur.ru/mbpost/47300/
Захар Прилепин «Восьмерка»
Прочитал еще одну книгу Захара Прилепина, называется «Восьмерка». Что сказать… Прилепин один из тех писателей, чью новую книгу я с уверенностью беру с полки магазина. Потому что знаю — она меня удивит, заставит задуматься о том, о чем давно пора задуматься. И после прочтения я обязательно поставлю ее на полку к другим книгам в надежде, что мои дети когда-нибудь скользнут по ней взглядом, зацепятся и прочтут. «Восьмерка» — совершенно такая книга. Считаю, что этим произведением можно даже начинать знакомство с писателем. Здесь собраны маленькие повести, как сообщает нам обложка. И каждая такая повесть — это целая жизнь, история, которая заставляет все моё живое существо откликаться на эти строчки, на эти страницы. По одноименной повести «Восьмерка» Алексей Учитель снимает фильм. Прочитав повесть, с нетерпением жду. Очень жду.
О чем же книга? Я бы сказал, она о мужчинах, которых сейчас совсем немного. О больших, сильных мужчинах. Но… Мне кажется, она для женщин — красивых и умных, лучше скажу — мудрых. Но прочитать ее нужно и мужчинам и женщинам. Этакая система координат, посмотрев на которую, начинаешь приглядываться и выстраивать собственную. Очень хорошая книга! Браво Захар!