Блогеры о Захаре Прилепине — 13
Получила посылку-подарок от художника, графика Алиса Бошко, сделавшей в музее-квартире А. Н. Толстого выставку «Семь жизней Захара Прилепина».
Нырнув с головой в его книги, диски, биографию, характер — Алиса не просто распахнула глаза пошире на мир, а взяла и выдала более полусотни своих работ. И это графика, мною жадно и неизбывно любимая.
Сама Алиса — хоть мы еще и не встречались вне сети, но я смотрела репортаж с ней и видео с открытия выставки, — Алиса покоряет меня своей пылкостью и дерзкой уверенностью. Или, скорее — уверенной дерзновенностью. В ее движениях и словах — хватка мастерового. Ей некогда рассусоливать, душевно метаться, она в деле, в бурном творительном токе. И вообще Алиса — боец, бойчиха.
И её работы — отнюдь не иллюстрации. Алиса высекает новую искру из, казалось бы, уже отыскривших и заматеревших, утвердившихся произведений.
Кто-то видит в её графике по Захару Прилепину коллажи, кто-то — татуировки, меня же не отпускает ассоциация с фресками.
Рисунки, на первый взгляд, довольно статичны, но если вглядеться-вслушаться — вас, как и меня, может так лихо крутануть и встряхнуть, что фигуры высшего пилотажа покажутся детской забавой. Конечно, я преувеличиваю, но не сильно.
Штрихи, линии, точки в работах Алисы — очень динамичны, разнонаправлены, сиюминутны — ощущение, что сейчас вскочат и убегут, перестроятся.
Точки превратятся в линии, а линии — то спутанные змеями которые, то вольными нитями лежащие — они вдруг натянутся и порвутся.
Алисины штрихи то накиданы лоскутами мешковины — как заплатки и решётки на подранных душах героев «Обители», то встают письменным станом и требуют новых текстов; здесь — бьют барабанными палочками и херачат росчерками-молниями, там — устраивают своего рода армреслинг, борьбу на руках, или обнимают ими.
А война — война у Алисы нарисована так, точно она её видит из будущего, когда уже все бои отгремели и победы случились — и настало время былин и сказаний.
Оттого, наверное, и Захар на одной из работ про Донбасс изображён чуть отяжелевшим классиком — в летах, и над событиями, в которых сам был и бился. Боже мой, как же хочется приблизить это будущее.
Мне же Алиса прислала в основном героев «Обители». Да, я совсем не согласна с Артёмом, но это ее взгляд, ее право. А вот Галина — абсолютно такая, какой я её видела, когда читала роман, какой она вбита мне в глаза раз и навсегда словами Захара.
Но это всё мои расхристанные наброски о выставке, советую сходить на саму выставку Алисы Бошко, до 12 мая в Москве еще сто раз можно успеть.
Ну или загляните на сайт художника: алисабошко.рф
P. S. Да, а в посылочке был еще и брелок цвета кровной земли — это при свете лампы, а на солнце — багровый. И телеграммка к нему, к этому тугому шарику из валяной шерсти с ярко красной буквой «З»: «Планетка Захара».
***
Сегодня я дочитал «ВЗВОД. Офицеры и ополченцы русской литературы»..... Пару лет назад, совершенно случайно на глаза мне попалась статья Захара Прилепина «Нормальный танец в смазанных сапогах». К тому времени в голове моей был полный сумбур и целая куча противоречивых мыслей по поводу происходящего вокруг. Прочитав статью я неожиданно осознал, что человек, написавший её, вдруг всё расставил по местам. И я решил почитать ещё что-нибудь из Прилепина — благо на День рождения мне подарили сборник рассказов «Грех» и книжка эта благополучно пылилась у меня на полке около полугода. Я прочитал её и........ пошёл в магазин за следующей. Я прочитал всё, что написал Захар, включая публицистику. Посмотрел все передачи «Чай с Захаром», «Соль», все интервью и выступления, которые смог найти в интернете. Мне посчастливилось побывать на одной из творческих встреч с Захаром. Я послушал его музыкальные эксперименты и знаете, мне понравилось. Альбом «Охотник» один из моих любимых в принципе («Армеечка», «Пора валить», «Капрал»👍👍👍)!
Так что я собственно хочу сказать: Ребята мы современники гениального человека!!! Как у него хватает времени на всё — одному Богу известно. Ведь он ещё занимается гуманитарной адресной помощью с конкретными отчётами о проделанной работе (все отчёты на сайте zaharprilepin.ru). Про его батальон даже не буду говорить и без меня уже всё сказано.
Я не создаю себе кумира, но и не поклонится этому человеку я не могу. Зачем я это написал? Да просто, чтобы сказать спасибо тебе Захар за всё, что ты делаешь. Спасибо, что в моей голове теперь порядок и я знаю, что я не один такой. Спасибо, что ты открыл для меня целый пласт современной литературы!!! Спасибо, что благодаря тебе я увлёкся историей и узнал много новых и интересных людей!!! Здоровья и сил тебе Захар!!! Ты нам нужен!!! Ты настоящий!!!
С этого всё началось: www.pravoslavie.ru/87125.html.
А это освоенно за неполный год…
***
Прилепин-писатель уникален ещё и тем, что каждый его роман является в высшей степени самостоятельным (в смысле целостности, настроения, психологизма) произведением:
«Патологии»: проза, что называется, до мозга костей военная.
«Санькя»: то «Мать», как не мы говорили, то революция, то привет литераторам 1920-х гг.
«Чёрная обезьяна»: это Камю, это Сартр, это Андреев и поздний Толстой, это Леонов, разумеется.
«Обитель»: эпос, Толстой в зрелые годы, история, помноженная на художественную изобразительность, океан характеров и запредельная честность перед читателем.
Прилепин-писатель каждый раз как бы заново выкладывается от и до, проживает каждую книгу как отдельную жизнь.
Он чуть ли ни единственный, кто так сейчас делает.
Большинство литераторов сегодня либо собирают пазлы из своих романов, либо бесконечно повторяют пройденное.
***
«ЛИМОНКА» В ЗАХАРА
Лимонов поругался, кажется, со всеми уже, с кем был знаком.
Такой человек.
Мы привыкли.
Лимонов решил остаться непримиримым до конца.
Имеет право.
Лимонов — фигура.
Лимонов — великий писатель.
Лимонов — самобытный политик.
Это, разумеется, не отменяет того факта, что характер у Лимонова всегда был и остаётся по сей день вздорным.
Привыкли, повторяю.
Однако конфликт с Прилепиным стал неожиданностью для многих.
Конфликты с Прилепиным, заметим, имеют одно крайне любопытное свойство: инициатором этих конфликтов всегда становится не Прилепин.
Так было с Юрием Поляковым. Так было с Максимом Кантором. (Были и другие.) Так теперь дело обстоит с Эдуардом Вениаминовичем.
Юрий Поляков не разобрался в вопросе однажды, а после не смог остановиться. (Прилепин ему не отвечал.)
Максим Кантор — это Максим Кантор.
В случае с Лимоновым, предположим, произошло следующее:
а) кто-то усиленно уверял Лимонова в том, что Прилепин хочет отнять у него партию (исключать из партии без права восстановления можно, кажется, при прочих известных обстоятельствах, только в этом случае);
б) Лимонов предпочитает оставаться революционером до победного (или до проигранного), даже если для дела было бы полезнее выступать на самых разных — чем их больше, тем лучше — площадках;
в) Популярность Прилепина несколько ранит огромное, но самолюбивое сердце Эдуарда Вениаминовича; он не хочет однажды оказаться в тени Прилепина; он предпочитает оставлять людей в тени своей собственной. И тень его, безусловно, огромна, как и сердце.
Что касается самого Прилепина, то то, что он сделал даже для одного только имиджа и рекламы НБП (она же «Другая Россия»), трудно переоценить.
Роман «Санькя» во многом легитимизировал существование (полу)запрещённой партии, присутствие в ней Прилепина разрушало представление многих о ней, как о собрании патентованных хулиганов и дебоширов.
О скольких нацболах написал Прилепин, скольким он помогал!..
И при этом никаких разговоров с его стороны в духе «вам время тлеть, а мне цвести» в адрес кого бы то ни было мы сегодня, конечно, не услышим.
И это правильно.
Прилепин переживает, разумеется. Мы чувствуем это.
И Лимонов очень не вовремя всё это затеял.
Удар в спину получился.
Слишком многие за последние месяцы ополчились на Захара Прилепина.
И (если не брать Лимонова) с ехидством, злорадством каким-то ополчились.
Что-то жалкое в этой истерике есть, ужасно мелочное.
«Неужели так сложно простить наличие у человека таланта?» — спрашиваем мы себя иногда.
И приходим к выводу, что, видимо, да, сложно.
***
ШЛЮХИ
Зимой 2017 года у меня было открытое письмо Прилепину.
В тот непростой период, когда он объявил, что становится военнослужащим ДНР и были стони несдержанных статей, постов, разговоров.
Я тогда высказала личное мнение в личном рядовом блоге и сотни людей мне ставили горячие лайки и писали солидарные, восхищенные, а часто даже теряющие берега, комментарии.
Кстати, в тот момент сам Прилепин был заблокирован FB и моего поста не увидел. Ну как бы… не для него писалось.
На дворе зима 2019, и я снова хочу сказать… Хочу сказать всем тем, кто тогда ставил мне лайки и писал горячие комментарии — НУ ВЫ И ШЛЮХИ!
Нет-нет, я не ошиблась в своем определении.
Пока он возил на Донбасс гуманитарку, отдавал свои деньги на протезы ополченцам, собирал на обмундирование бойцам, организовал свой батальон, участвовал своим громким честно заработанным именем в жизни молодой республики, ездил на передовую, тем самым смазывая заживляющей мазью все те места где у вас болело и вы могли не отвлекаться на свою собственную совесть — Прилепин был героем. Он говорил со всех больших и малых экранов, с глянцевых и папиросных страниц важное — он был для вас героем.
Потом шли годы, смеркалось.
В Донецке новые власти принялись расчищать под себя местечко на постаменте где только что стоял Захарченко и спустили с цепи прикормленных шавок, которые теперь норовят посильнее укусить Прилепина, но сил хватает только ботинки портить. Одна накрученная пажами, поэтесса преклонного возраста разрешила себе, один стареющий революционер приревновал и понеслось…
И вы все всё забыли.
Сотни людей в 2014 не голодали благодаря Прилепину, сотни в 2016 видели его собственными глазами на передовой, но ведь ни одна блядь сейчас об этом не заикнется!
Легкий ветерок, и из ваших голов всё выдуло, потому что и было то легче перышка, потому что ваши эмоции и переживания нихера не стоят. Ваши интересы — голубой огонек и оливье.
Остановитесь, подумайте и поймите. Захар не играет в героя, ему не надо делать серьезное лицо и наносить боевую раскраску, он — это он и есть. Нигде не врет и никого не уговаривает пойти за собой. Просто идет сам.
Идет, а на боках шавки повисли.
Прилепин большой, боков много, есть за что ухватить.
Прочла тут… один товарищ уже пользует в отношении Прилепина такой термин — «забазновщина». Типа — вечно восхищенное, сопливое с розовым. Ну, это он от ревности, конечно) У меня с Захаром очень нестабильные межличностные отношения. Которые все равно не мешают мне быть объективной. Не потому, что я такая ахуенная, а потому что я человек.
А вы… ВЫ — ЛЮДИ?
***
Добрый день, Захар! Не знаю, прочтете ли это. Кому еще отослать как не вам. Про вас. И про тех о ком читаю в книге вашей.
Соборность — главное понятие, которое применимо к Захару Прилепину. К тому что делается и пишется им. Он хочет, хотя может быть, и скорее всего, не хочет, а призван нас объединить в чем-то важном. Остановить нашу мысль на чем-то очень необходимом человеку сейчас. Давно убедился, что все войны, разврат, отупение, все формы и виды жестокости созданы для того, чтобы мстить детям. Самым безвинным существам. Оправдать и подвести ситуацию так, чтобы можно было поднять руку на детскую жизнь. И в целом все мировое зло направлено на развращение и убийство детей.
И вот, смотрю я на этих воинов донбасских, читаю о них у Захара, и убеждаюсь в этом. Сами эти солдаты смешные, о которых Захар с такой любовью пишет — они дети. Просто дети. И А. Захарченко был ребенком. Эти дети, поставленные каким-то ужасным провидением в ситуацию, когда они стоят перед ужасом мировой жестокости, открытыми доверчивыми глазами смотрят, как ты вместе с этим олицетворенном злом стоишь не по сторону этих беззащитных, добрых светлых глаз.
Нет, Захар не патриот, не либерал, не красный не черный не желтый. Он один из тех, кого Бог призвал на то, чтобы что-то нам всем сказать о нас самих. О нашей жизни. О том, что дети страдают. Люди умирают. Души гибнут. И в этом месиве участвуют не там, какие-то укры и америкосы. Они на то и америкосы, вампиры и укры, чтобы делать свое дело. Нет. В этом месиве участвуем мы своими родненькими руками. Своим жестоким сердцем и развращенным умом. Все захарово творчество и дело говорит нам о том, что кроме разводов и разделений, войн и жестокости — есть встреча, дружба, покаяние. Христос у нас, в конце концов, есть. Все у нас есть. Что, все еще можно изменить. Только нужно потрудиться над сердцем своим. Потрудиться над жизнью нашей.
Вся книга Прилепина, других не читал пока — это: стоит Граф, с автоматом на плече и одуванчиком в руке. Этот огромный теленок Граф, который так любит одуванчики по весне сбивать босыми ногами, а потом чихать так забавно от этих парашютиков в носу; который так любит собачек и кошечек и любимое кино у него про Никулина. Он стоит, такой большой и добрый ребенок, — смотрит на нас своими прекрасными детскими глазами, в которых мы слышим: не надо, пожалуйста, не надо — говорят они нам. Все вместе с Графом, такие как он говорят, кричат нам: не убивайте детей, мы вас умоляем, не делайте этого! Но, не хотим услышать этот крик. Мы не замечаем этих выразительных кричащих детским плачем глаз. И продолжаем свое грязное и жестокое дело — дело предательств, лени, разводов, войн, жестокости. Ведь нам так любопытно заглянуть в зарево этих кровавых белков-глаз, превращающихся в железную ненависть и жестокость. Вынужденную жестокость. Не он начинал. Не они. В конечном итоге, одуванчики превращаются в «вандер-вафли». Автоматы бьют в упор. Именно об этом хотел, я так думаю, сказать Захар: — хватит издеваться над детьми. Хватит. Камень на шее будет тяжел. Все это звучит в наш адрес.
Чем Вы меня заворожили- это то, как Вы точно и лаконично формулируете то, что я чувствую: мои глубинные мысли, переживания. У меня самой так не получается. Или, например, переживаю по какому-нибудь поводу и думаю: я одна такая. А Вы раз, и скажете это в «Уроке» или в книге, или в посте своём. А ещё, Вы похожи на моего папку: мужественность, прямолинейность, ответственность, какое-то отцовство к тем, кого или что Вы любите, безбашенность (набить морду недопоэту, поиграть на древнерусской дудке, дать интервью либералу подшофе, в зелёных шортах, на босу ногу).Всё это меня восхищает невероятно! Вы снова усадили меня за книги. Да, Достоевский, Тургенев, Шукшин, Пушкин и Симонов очень волновали меня в юности. Но, однажды, прочитав Библию, для меня всё стало тщетой и суетой на долгие годы. А тут… Вы!
А Ваше «многонационалочка, как я люблю»! С одной стороны, я стараюсь любить ВСЕХ людей любовью « агапэ». По- древнегречески означает — безусловной, жертвенной и всепрощающей любовью, не важно, при этом какой человек и как он к тебе относится, ибо «возлюби ближнего, как самого себя». Но, с другой стороны вот это «понаехали» — тоже моё. И этот когнитивный диссонанс меня мучил. И тут читаю Ваш «Взвод», где Вы чётко и ясно объясняете, что, например, мой любимец, Вяземский- это Литва, Ирландия, Швеция. Ну ладно, допустим… Европа всё-таки. А Денис Давыдов- прямой потомок татарского князя? Помилуйте, Захар! А «Некоторые не попадут в ад» меня в самом лучшем смысле этого слова «добили». Кто там сражался за русский мир? И что, вообще, такое- Русский Мир? Я помирилась сама с собой, благодаря Вам, мой дорогой писатель, мой родной человек!
Рэп! Понятно, что я Вашего поколения. И моё музыкальное и вокальное образование предполагает, что рэп для меня неприемлим, ибо- это не музыкально и антивокально. Но Вы показали мне Хаски и Рича и… я влюбилась в них! И, о Боже, — эти треки в моём плейлисте!
И последнее… я очень сожалею, что в творческой среде таких, как Вы очень мало, почти нет…
Только, взгляд у Вас, Захар, очень тяжёлый, пронзительный.
Как флюорография, прям до костей.
***
Здравствуйте, Захар, сообщение моё больше похоже на записки сумасшедшего, однако, Бог знает почему, ну очень захотелось рассказать.
Пришёл во сне сегодня покойный Александр Захарченко, сидели и ели почему-то дома у меня за большим столом, был кто-то и второй, его лица не помню, Захарченко был невероятно красив, светел и весел. «Покажу-ка, — думаю, — ему фотку с Захаром Прилепиным» (сфоткала своего сына с вами на фестивале в воскресенье) и спрошу помнит ли такового. Пока судорожно искала в телефоне, Александр, будто прочитав мои мысли, не дожидаясь моего вопроса, улыбнувшись сказал: «Прилепин — самый лучший».
Ещё раз прошу прощения, никогда бы не написала такое незнакомому человеку, но здесь Бог знает что такое, чувствую, что нужно.
***
Нельзя не увидеть в тебе разительную перемену…
Я начну с того, что встревожило, а потом уж всё остальное…
Услышал твой посыл о том, что надо быть как «первые князья», но, тем не менее, как нельзя вместить ни в одну жизнь то, как они жили — литературные князья. При всем при том, что положение большого писателя тебя обязывает, ты нужен не только «первому обществу», в котором ты прочно прописался и усвоил законы выживания в нём, ты нужен огромному количеству простых людей как я и моя дочь (вот она ребёнок, растущий на твоих книгах, потому что встреча с тобой — перевернула её представление о писательском труде), как многие тысячи учителей, врачей, простых людей, для которых ты значим более, чем любой другой писатель сегодня в стране. Я не говорю, что ты стал совестью нации — нет, для этого должен быть другой нарратив и проживать следует в Лондоне или Париже, нет… Ты подчас единственное светлое пятно для тех, кто живет повседневным трудом, изнурительным, простым, рутинным, неблагодарным, но который кто-то должен делать, чтобы страна держалась. Ты голос надежды и здравого смысла, звучащий негромко, но настойчиво, голос, который звучит внутри каждого простого человека труда — не босяка, не революционера, а простого трудового народа, который в нынешней системе координат вынужден нести на себе нагрузку и среднего класса. Деревенщики ушли, советских писателей съели публикуемые пачками в 90-е гг эмигранты, а мы остались сами по себе выживать — мы это делали как умели, подчас без цели и ориентира, но теперь у нас есть ты… Мы на тебя надеемся, ты уже за нас «вписался», поэтому, будь добр — не бросай, пожалуйста. Береги здоровье, береги себя для нас и семьи. Это вот от сердца, а не от суесловия, поверь… Я поминал тебя за каждой литургией, а если доводилось и на проскомидии, когда ты был на фронте, но очевидно, что ты вернулся «с малого джихада на великий»… Мне очевидно, что есть какие-то трудности со здоровьем, но я верю, что молитвами простых людей и Божией милостью — ты будешь с нами долго, просто не провоцируй.
Прости, не удержался от нотации, но говорю, что на сердце.
Конечно, я жду твоего Есенина — что и говорить, столько вопросов, что не терпится уж наконец почитать…
Недавно с очевидностью обнаружил, что государственная служба (не только военная, про которую ты блестяще написал), была в своё время нормой — каждый приличный дворянин считал своим долгом служить. И если Мельников прослужил чиновником министерства внутренних дел при пяти (!) министрах, что рекорд, то и его коллеги отметились на этом поприще — Тургенев, Даль, Салтыков, Гончаров… Конечно, они не могли изменить разом всё, но определенное благородство в стиль власти они вносили. Салтыков, например, разрабатывал меры пенсионной поддержки ветеранов Крымской войны… И прочее, что тебе известно лучше меня.
***
Очень разделяю идеи таких людей как ты…
Понемногу стараюсь наводить порядок хотя бы со своего двора и круга общения… С молодыми работаю сам… Спорт. Православие.
А там посмотрим! Вместе выстоим. С нам Бог. Остальное детали… Спасибо за моральную и духовную поддержку, брат… Знаешь, рядом с постоял прямо как зарядился… Думаю Божья Благодать определённо с Тобой… Буду молиться за тебя, Родное Сердце…
***
Что сказать?! Не разделяю я восторгов, относительно творчества Захара Прилепина — вредные книги: не дай бог, откроешь и… хана — всё по-боку, включая сон, пока не дочитаешь. Кажущиеся незначительными персонажи, раскрываются так глубоко, что буквально тонешь в переживаниях, мыслях, чувствах, порою улетая в размышлениях далеко от повествования автора, словно дополняя сюжет, пусть коряво и не так талантливо… А скрупулёзность в проработке биографии Есенина — это же чёрт знает, что такое… настолько понять эпоху и поэта… нет слов! Застываю в земном поклоне, ожидая следующих «Взводов» великой армии…
***
Захар, здравствуйте.
Я Ваша давняя и немного назойливая почитательница.
Хотела написать, что считаю себя Вашей единомышленницей и еще Вы для меня во многом воплощаете идеал мужчины. Считаю, что пока есть такие, как Вы — остается надежда.
Вы любите Родину всем пламенем и всем дыханьем и за горами горя видите солнечный край непочатый. Вы из тех, к кому свобода приходит нагая и, шагая через лирические томики, Вы, как живой с живыми говорите. А еще у Вас хорошее отношение к лошадям.
Я как-то хотела учиться у Вас на литературных курсах, но не дошла. А когда моя мама узнала, что у Вас партия, то сказала мне, что мне обязательно нужно туда. Правда я тогда решила, что не буду особо там полезна.
А еще я как-то Вам писала, но Вы так лихо отвечали, что мне даже заходить на Вашу страницу было страшновато.
***
Встреча с Захаром Прилепиным состоялась до Донбасса; до выхода в свет романа «Обитель», за который писатель получил премию «Большая книга» и премию Правительства РФ в области культуры; до вручения Президентом РФ нагрудного знака и почетной грамоты «За укрепление Российской государственности».
Желание пообщаться с Захаром Прилепиным возникло после выхода в свет его дебютной книги « Патологии». В те годы обнаглевшая от вседозволенности русофобская литература вела себя по-хозяйски, овладев публичным пространством. Поэтому появление другого писателя, который бы рассказал, как все было и есть на самом деле, было крайне необходимо. Не чужого. Родного. Настоящего. Мне виделось, что таким писателем становится Прилепин. Хотелось прочувствовать литератора, пока он, так сказать, встает на крыло. И вот один добрый знакомый организовал мне встречу с Захаром, когда писатель приезжал к нему по своим музыкальным делам. Да, друзья, у Прилепина есть группа «Элефанк». «Чтоб потом не леденеть от грусти», послушайте — пробирает. Стоит отметить, что мне крупно повезло: Захар, чей график расписан на месяцы, нашел для меня достаточно времени. Это ли не повод для радости!
Не буду пересказывать содержание разговора, поделюсь лишь своими впечатлениями и наблюдениями. Во-первых, Создатель наделил Прилепина русской душой. Захар — верующий человек, вместе с женой воспитывает в вере четверых детей. В его семье все много читают. Как и положено большому писателю, Захар тонко чувствует природу. Он очень искренний.
Во-вторых, я ощутила в собеседнике много энергии. При этом мне показалось, что начинающий писатель немало потрудился, чтобы энергия эта была исключительно созидательной. Подобных людей называют пассионариями — творцами с внутренней жаждой деятельности, способными вести за собой. И что немаловажно: Захар Прилепин, на мой взгляд, всегда будет идти той дорогой, которую для себя определил сам (не без участия Создателя).
В-третьих, Захар произвел впечатление человека надежного. Интересы родины, насколько я поняла, он ставит выше собственных. В людях не приветствует нежелание связывать свою судьбу с судьбой страны. На мой вопрос: «Вы как русский мужчина на многое способны ради родины?» — Захар ответил: «Сейчас я веду культурологического толка жизнь, которая связана большей частью с литературой и музыкой. Но не буду думать и секунды, если передо мной встанет вопрос о защите интересов своего народа». Вот такой вот он человек.
Несомненно, писатель и публицист Захар Прилепин — талантливое и нужное явление. Вижу его миссию в том, чтобы вернуть поруганную историю нашей страны, а значит, нашего народа. Уверена, ему это по силам.