Никита Владимирович Богословский
22 мая 1913 года родился Никита Владимирович Богословский.
Богословский в ряду виднейших советских композиторов стоит особняком, потому что — русский дворянин.
Да-да, будущий автор нескольких десятков культовых песен сталинской эпохи — из дворян.
Самое первое своё сочинение написал в восьмилетнем возрасте. К собственному пятнадцатилетию сочинил оперетту «Ночь перед Рождеством». Премьера прошла в Ленинградском театре музыкальной комедии, но автора туда, по малолетству, не пустили.
С 1929 года учился на композиторском отделении Ленинградского центрального музыкального техникума — вместе с другим будущим великим композитором — Соловьёвым-Седым.
После убийства Сергея Кирова Богословский подлежал высылке из Ленинграда как выходец из дворянской семьи — в Сыктывкар, однако решил рискнуть и туда не ехать. И не поехал. И ничего с ним не сделали. При этом — не сказать, чтоб он жил незаметно. Более чем заметно! С 1937 года начал писать музыку для кино. Звездой стал сразу же — в 24 года его знала вся страна и распевала его прекрасные песни.
С 1938 года — член Союза композиторов СССР.
Написал музыку к ста девятнадцати фильмам и восьмидесяти спектаклям. Ну и сочинил более трёхсот песен.
Шедевры Богословского вы тоже наверняка знаете.
Ещё довоенная песня про старого извозчика — «Ну, подружка верная, / Тпру, старушка древняя,/ Встань, Маруська в стороне…»
«Ты ждёшь, Лизавета» — из кинофильма 1942 года «Александр Пархоменко».
«Спят курганы тёмные» — из кинофильма 1946 года «Большая жизнь». «Три года ты мне снилась» из того же фильма.
«Любимый город», конечно, — который может спать спокойно. И видеть сны. И зеленеть…
Удивительно, но и очевидно, казалось бы, «еврейскую» песенку — «Шаланды, полные кефали» — про одесского Костю-моряка, тоже сочинил Богословский, русский дворянин.
Я как-то поделился с одним специалистом наблюдением о том, что в сталинские годы композиторы еврейского происхождения сплошь и рядом использовали русские народные и казачьи мотивы в своих вещах. В то время как русские композиторы из крестьян, в свою очередь, подпитывались еврейской народной музыкой, а то и одесской «блатной» песней. Вот и Богословский, — привёл я пример.
Да нет, — ответили мне, — в случае с «Шаландами, полными кефали» ситуация более простая: Одесса всё-таки русский город, — и кому как не русскому дворянину было сочинить одну из самых популярных одесских песен.
Ну, пусть так.
Главный шедевр Богословского, наверное — «Тёмная ночь». Вещь на все времена — и, как часто бывает, сочинённая почти походя, за несколько минут.
Дед мой, пулемётчик Николай Егорович Нисифоров, прошедший войну от Сталинграда до Венгрии, и ещё полтора года после 45-го ловивший лесных братьев на Западной Украине, только от одной песни всю жизнь плакал.
Как услышит «Тёмную ночь» — так сразу слеза.
Он ведь услышал её во время войны впервые. И за последующие пятьдесят лет она так и осталась самой родной для него.