Владимир Голышев. Пароль: национал-оранжизм
Проект НАЗЛОБУ (www.nazlobu.ru) стал популярен в предельно краткие сроки, и, если я ничего не упустил, безо всякой раскрутки.
Остервеневшие в поисках человеческого слова, путники мировой Сети, заходят в НАЗЛОБУ с самыми разными чувствами. Многие давно поняли, что теперь они, наконец, в нужном месте, и здесь происходит важное; быть может, самое важное. Многие, судя по гостевым сайта НАЗЛОБУ, ругаются и дурят. Но и это, по сути, не меняет ничего.
Главное, что при чтении этого сайта никогда не возникает ощущение, что тебя впихнули в лакейскую, вытолкнули на помойку или поместили в стерилизационную камеру. Подобные ощущения не покидают всякого разумного и хоть сколько-нибудь разборчивого читателя, посещающего подавляющее большинство иных ресурсов.
Владимир Голышев, редактор сайта, как мало кто иной, исполняет сегодня старый завет Эдуарда Лимонова: «Патриоты, не будьте, как русские князья!»
Задача ресурса, как сейчас модно говорить, аккумулировать протестные энергии. Сегодня, — когда, скажем, газета «Завтра» (дай Бог, на время), почти самоустранилась от этой роли, журнал «Наш современник» ушел в глубокий андеграунд, Дугин отправился ко всем чертям, а газета «Генеральная линия — Лимонка» в чуть меньшей степени является тем взрывчатым и благостно разнородным веществом, чем бывала в иные годы, — в общем, в наши дни работа проекта НАЗЛОБУ, стала, на мой вкус, жизненно важной. В изначальном и неметафорическом смысле этих слов. Надо понимать: чтобы выжить, нам необходимо сформулировать самые важные, самые нужные, самые точные вещи.
НАЗЛОБУ их формулирует.
— Владимир, день добрый. Во-первых, хочу поблагодарить за создание такого уникального проекта, как «НАЗЛОБУ»: это, наряду с АПН, самый интересный, на мой вкус, политический ресурс сегодня. Хотелось бы узнать, если можно, о вас: кто вы, сколько вам лет, откуда вы родом, как давно начали политическую деятельность, и деятельность публицистическую?
— Первые 16 лет я прожил в Сочи, где и родился. Потом еще 18 — в Москве. В данный момент живу в Ростове-на-Дону с женой и дочкой. Мне 35 лет, а через год будет еще больше.
В 1988-м году, когда я приехал в Москву поступать в институт, трудно было проскочить мимо политики. Тогда я старался не пропускать ни одного митинга. Убеждения оформились как «абстрактно патриотические». В начале 90-х я пришел в Церковь и провел в церковной ограде около 5 лет, наверное, на всех послушаниях, какое только возможны. Был и ризничным, и алтарником, и чтецом, и певчим, и звонарем, и псаломщиком. Получил богословское образование (второе, первое — экономическое), но от духовной карьеры отказался. Это был бесценный опыт.
В 1998 году, уже зрелым человеком пришел к Дугину, горячим поклонником которого тогда был. Несколько лет помогал во всех его издательских делах — редактировал, делал макеты, верстал. Это был «звездный час» Дугина: Примаков, Косово, вторая чеченская война и надежды с нею связанные. Примитивная двухполярная геополитика в его интерпретации тогда казалась откровением, дугинский метафизический гламур был неотразимо привлекателен. Тогда же мне посчастливилось несколько лет проработать в газете «Завтра». Собственно, Проханов — мой крестный отец в публицистике. Это потрясающий человек, сыгравший в моей жизни в чем-то определяющую роль. Я бы, наверное, ушел из «Завтра» гораздо позднее, если бы Дугин не настоял — нужно было заниматься его партийным проектом, который впоследствии благополучно провалился. Потом был личный конфликт, о котором я не хочу вспоминать.
В итоге, я очутился в ФЭПе и несколько лет занимался информационно-аналитическим обеспечение Администрации президента. Я был убежденный путинист, чем резко отличался от своих коллег (нынешней гламурной кремляди), которые относились к Путину с иронией, если не сказать пренебрежительно. Анализируя сейчас свои взгляды того времени, я нахожу их вполне логичными. Судите сами: Путин в то время был окружен субъектами гораздо более сильными, чем он. И все они воспринимались мною как средоточие зла — то, что должно быть ликвидировано, уничтожено, растоптано. Олигархи, региональные бароны, всемогущие «либеральные СМИ», «чеченские боевики»…
У художника газеты «Завтра» Геннадия Животова есть замечательная иллюстрация к прохановской передовице «ТРОНИТЕ ПУТИНА — ВРЕЖЕМ!». Стоит ма-а-аленький Путин в ночной рубашке. В ручке — флажок-триколор. Жалкий такой. А над ним как туча сгустилась какая-то нечисть, по которой бьет могучий кулак. Проханов говорил про Путина, как про «озябшего воробья», которого надо «отогреть в ладонях». Когда я начинал работать в ФЭПе, у меня были ровно такие эмоции. «Курск», «Норд-Ост», куча других терактов. Нефть дешевая. Олигархи смотрят на президента сверху вниз. Правительство самостоятельное. А я с дугинскими тараканами в голове: «Король Ужаса», «Заря в сапогах». Короче, очень я за нашего президента переживал. К тому же делались объективно правильные вещи. Те же суды присяжных. Потом были предложения Козака по отмене лицензий на месторождения для нефтяных компаний, с переходом на концессии, позднее проклятые и забытые. Потом козаковская же реформа МСУ, в данный момент свернутая. И, наконец, арест Ходорковского, из-за которого я первый раз уволился из ФЭПа.
Знаете, почему я уволился? В ходе разгрома ЮКОСа своей должности лишился Волошин — главный партнер Павловского, и у моего начальника случилась истерика: «37 год!», «ежовщина!», «после Ходорковского у людей начнут отнимать приватизированные квартиры!» По последнему пункту Павловский тогда, кстати, оказался прав. Но я-то был убежденный путинист! Я немедленно подал заявление «по собственному желанию» и ушел раскручивать интернет-ресурс, про который знал, что он «за силовиков». Как известно, Павловский после увольнения Волошина ничего не потерял. Истерика быстро прекратилась, началось сплошное «охранительство».
Я немного поработал в провинции и по приглашению моего тогдашнего приятеля, а теперь крупного государственного деятеля Алексея Чадаева еще полгода поработал в «Русском журнале». К лету 2005 года стало понятно, что путинщина — это беда, горше прежней (ельцинщины). Начался густопсовый агитпроп, который мы можем наблюдать сегодня. Многие из моих друзей и единомышленников в тот момент уже работали в структурах Белковского. Сам я постоянно публиковал статьи на АПНе. Причем, жестко пропутинские статьи. Во время оранжевой революции я устроил целую информационную компанию, направленную против Ющенко (настаивал на том, что он болен проказой). Практически весь контент АПН тогда был жестко «антиоранжевым». И в то же время Белковский успешно работал в штабе «оранжевых»… Меня всегда удивляла его готовность предоставить слово носителям любых убеждений, лишь бы они могли аргументировано их отстаивать. Но в ходе оранжевой революции он превзошел сам себя. Тем же принципом, кстати, я сейчас стараюсь руководствоваться в редакционной политике НАЗЛОБУ…
К моменту ухода из «Русского журнала» правота Белковского, последовательно год за годом обличавшего Путина и путинщину, для меня стала очевидной. Видимо, сказался другой уровень информированности. То, что до меня — как до жирафа — дошло аж весной 2005 года, Белковский писал года за полтора до этого. Оставалось только признать его правоту… Около года я работал на АПНе, а летом 2006 года появился НАЗЛОБУ…
— Каковы вы оцениваете прошедший политический год?
— Если коротко, я вижу два основных итога: 1) путинщина убедительно доказала, что она не способна успешно преодолеть выборный цикл 2007–2008 гг., 2) политически активная часть народа не менее убедительно доказала, что способна отказаться от предрассудков, мешающих консолидации.
— Ваше отношение к «Русскому маршу» и «Маршу несогласных». Возможно ли объединение представленных на данных мероприятиях сил и на каких принципах?
— Я много писал об этих мероприятиях. Мою оценку лучше всего отражает прилагательное «восторженная». Представители полярных убеждений, еще вчера готовые на радость Кремлю рвать друг другу глотки, проявили удивительную гибкость и мудрость. Уже сейчас можно говорить о достаточно широкой общей платформе, которая включает уверенность в безальтернативности демократии, готовность добиваться независимости судебной системы, требование восстановления социальной справедливости, протест против «чеченской политики» Кремля и многое другое.
Еще вчера каждый из этих лозунгов имел конкретный «порт приписки» и не вызывал ни малейшего сочувствия у представителей иных лагерей. Теперь они приняты и признаны всеми. Более того, молодые либералы поставили задачу создания идеологической базы для современного русского национализма, без которого у России нет будущего. Согласитесь, еще вчера такое было немыслимо.
О том, насколько Кремль был напуган происходящим, свидетельствовала целая орда ментов со всей страны, согнанных в столицу для «силового сопровождения» этих совершенно безобидных и не особенно многочисленных мероприятий.
— КПРФ — возможна ли работа с этой организацией, или «мы их потеряли»?
— КПРФ как структура надежно вписана в путинский выборный балаган. После того, как она зимой 2005 с благодарностью приняла из рук Кремля мосгордумовские мандаты, украденные у «Родины», на ней можно смело поставить крест. Ее будущее — четвертое место на выборах 2007 года и сытая старость в госдумовских коридорах.
Вместе с тем, на местах есть замечательные люди, которых такая перспектива явно не устраивает. В самое ближайшее время они КПРФ покинут. Если к этому моменту процесс консолидации оппозиции, начатый «Другой Россией», наберет обороты, коммунисты-нонконформисты, безусловно, присоединятся к нам.
— Кто, на ваш взгляд, является наиболее перспективным политиком в России? Разделяете ли вы точку зрения Станислава Белковского, который сказал однажды, что новый политический лидер в России может появиться совершенно неожиданно, скажем, в ходе двухмесячной забастовки или масштабного, многодневного пикета на Красной площади?
— На этот вопрос я второй год подряд отвечаю одинаково: Александр Белов. И дело тут не в том, что я его лично хорошо знаю и искренне ему симпатизирую. В Белове наиболее ярко проявлены черты политика нового поколения, главная из которых — способность и готовность меняться. Ровно те же качества я вижу, например, в Гарри Кимовиче Каспарове, в Алексее Навальном из московского «Яблока» и во многих других молодых политиках. Просто Белову, как никому другому, в этом году удалось напугать власть, а это дорогого стоит. Потому я назвал его первым.
Удивил в этом году и Касьянов, которого я прежде воспринимал, прежде всего, как «правильного бюрократа» — своего рода, «доброго барина». Удивительная метаморфоза с ним произошла — теперь это политик совершенно другого типа. Если коротко: сегодня «улица ему к лицу».
С мнением Белковского я и согласен и нет, одновременно. Описанная им технология, действительно, может дать ярких «полевых командиров». Но я склонен уповать на политическую молодежь — партийное «офицерство», способное наплевать на своих неповоротливых генералов, и смело пойти друг другу на встречу. Именно они станут новыми российскими политиками, и будут определять будущее страны.
— Кто, на ваш взгляд, является наиболее разумным и адекватным политическим аналитиком в России?
— Мне кажется, такой профессии больше нет. Все, кого раньше мы считали аналитиками, давно работают в кремлевском агитпропе «говорящими головами». Тех же, кто «не продал душу дьяволу» — того же Белковского — аналитиками назвать трудно. Речь идет, скоре о творцах политической реальности, чем о наблюдателях. Вообще, ситуация сейчас настолько упростилась, что я, честно говоря, теряюсь, когда речь заходит об анализе. Политтехнологии, пережив свой пик на рубеже миллениума, уступили место грубой пропаганде и полицейскому произволу. Из информационного поля удалены все независимые игроки. Власть и олигархи действуют настолько открыто и беспардонно, что анализировать тут, положительно, нечего. Достаточно просто знать.
Что касается способности давать точные прогнозы, то могу лишь еще раз назвать Белковского, который в декабре 2005 года описал год 2006-й так точно, будто он его уже прожил. Из аналитиков, пишущих на экономические темы, могу отметить профессора Кричевского, лучше всех понимающего «китайскую грамоту» нынешней «экономической политики».
— Круг Павловского — насколько, на ваш взгляд, люди, собранные там, искренне верят в произносимое ими?
— В каком-то смысле я сам выходец из этого «круга». Поэтому, мягко говоря, «в теме». Хотя, с другой стороны, меня могут обвинить в небеспристрастности… Вообще, с Павловским в разное время работало много талантливых людей. Многие из них сейчас со мной «по одну сторону баррикад». Из числа тех, кто с ним работает в данный момент, я могу назвать трех людей, которых когда-то давно можно было оценить как «талантливых». Во-первых, мой бывший приятель Алексей Чадаев — в прошлом яркий и очень одаренный либеральный публицист с амбициями политика. Потом, Виталий Иванов, работавший в газете «Ведомости» — не семи пядей во лбу, но аналитик качественный с хорошим «юридическим» мышлением. И, наконец, бойкий коммерсантовский репортер Олег Кашин. Все трое под чутким руководством Павловского сегодня превратились в таких отталкивающих чудовищ, что мне на их счет просто нечего сказать. Единственное исключение — Иван Давыдов. Ему до сей поры удается оставаться не раздавленным чугунной кремлевской жопой. Честь ему и хвала за это.
Насчет искренности, думаю, что все просто. Они искренне верят, что занимаются чем-то большим, важным и самое главное — вечным. Фигу в кармане давно никто не держит. Последний любитель задушевных разговоров в духе «Старик, ты не представляешь, как я их всех ненавижу! Но это работа. К тому же я могу на них влиять — чтобы они своим идиотизмом на хрен все не развалили» — Павел Данилин — и тот успешно превратился в цепного пса, с остервенением треплющего штанину того, кого велено «мочить». Есть ли у пса убеждения? Безусловно, есть. Выглядят они примерно так: «Ходют тут всякие!» Что думает пес про свободных уличных собак, пробегающих мимо? «Они мне завидуют — у меня есть сахарная косточка и красивая цепь, а у них ничего нет!» Вот как-то так.
— Чувства, которые лично вы испытываете к действующей российской власти? Ненависть, презрение, усталость или…? Там еще есть люди, с которыми стоит иметь дело?
— После того, как стало понятно, что они на длинную дистанцию не закладываются, ненависть и прочие сильные чувства как-то перегорели. Раньше срока они не уйдут, позже — не останутся. Уйдут, когда цены на нефть упадут и выстроенная ими на нефтяном песке ублюдочная хибара завалится на бок. Ни раньше, ни позже. Такой фатализм дает потрясающий терапевтический эффект. Есть определенное любопытство натуралиста — интересно наблюдать за их повадками. Представьте, что человек в гостях спиздил серебряные ложки. Вот он ходит по помещению. Делает вид, что участвует в разговоре. Краснеет при виде хозяйки и скороговоркой хвалит ее безвкусное платье. Рукой постоянно щупает свои яйца — там ложки спрятаны. Краснеет. Облизывает губы. Глазки бегают… Если заранее знаешь причину его неадекватности, наблюдать за ним забавно.
Насчет людей при власти я думаю просто: имел место отрицательный отбор — наверх, как говно, всплыло все самое худшее. Я не то, чтобы настаиваю на люстрации, но близость к власти сегодня — однозначно дискредитирующее человека обстоятельство.
Что касается меня лично, то я оставляю за своими недоброжелателями право считать дискредитирующим меня обстоятельством мою былую работу в структурах Павловского. Так или иначе, ни малейшего желания вырвать эти страницы из своей биографии у меня нет… Правда, ни один оппозиционер меня этим так ни разу и не попрекнул. Даже нацболы — которым я, по собственной инициативе, доставил немало неприятностей года два назад.
— Проект «Пятая Империя» — в чем его минусы (если есть таковые)? И плюсы (если есть).
— Нет никакого «проекта». Есть позор на прохановские седины. На блистательного публициста, человека с душой широкой, как Черное море, надели шутовской колпак с бубенчиками. Жуткое зрелище… Суть сурковского задания, которое в данный момент выполняет Проханов, проста и незамысловата. От Путина пытаются добиться скорейшего назначения Медведева преемником. Для этого создается фальшивая «альтернатива» — «партия третьего срока». Якобы есть некая «сила», желающая превратить Путина в Сапармурата Ниязова. «Сила» эта должна быть крикливой и отталкивающей. Настолько отталкивающей, что сама мысль о такой «поддержке» должна повергать Путина в шок. В итоге, устрашенный Путин якобы должен назначить Медведева официальным преемником и тем самым снять все вопросы.
Путин же заинтересован в том, чтобы тянуть время. Причины две. Первая: после назначения преемника он мгновенно становится «хромой уткой» — кому такое понравится? Вторая: он хочет подороже «продать» Западу свой отказ от третьего срока и поэтому изо всех сил «набивает цену». Вот в этот балаган и затащили Проханова на роль штатного петрушки. Думаю, он уже сам этому не рад.
— Какая идеология на ваш взгляд наиболее актуальна для современной России?
— Ответ простой: национал-оранжизм. Добавлю только, что это — «рабочее название». Трудно отказать себе в удовольствие подразнить Кремль. Но какое бы название эта идеология не получила впоследствии, на ее знаменах всегда будет написано: «Народовластие, Свобода, Национальное возрождение».
Захар Прилепин — Владимир Голышев