Захар Прилепин «Взвод. Офицеры и ополченцы русской литературы» (2017), АСТ
Новая книга Захара Прилепина, автора романа «Обитель», лауреата премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга» вышла в издательстве АСТ. «Они сражались на Бородинском поле в 1812-м и вступали победителями в Париж, подавляли пугачёвский бунт и восстание в Польше, „аннексировали“ Финляндию, воевали со Швецией, ехали служить на Кавказ… Корнет, поручик, штабс-капитан, майор, полковник, генерал-лейтенант, адмирал: классики русской литературы — кто же они?» А это писатели и поэты, классики русской литературы. Новая книга Захара Прилепина — одиннадцать биографий писателей и поэтов Золотого века под одной обложкой — от Державина до Пушкина.
«Державина мохнатые брови, глаза его стариковские и подслеповатые. Шишков сжимает строгий рот. Давыдов не хочет, чтоб его рисовали в профиль — нос маленький. Потом смотрится в зеркало: да нет, ничего. Глинка печально глядит в окно; за окном — тверская ссылка. Батюшков пугается один в тёмной комнате, резко выбегает в зал, еле освещаемый двумя моргающими свечами, шёпотом зовёт собаку — если собака придёт, значит… что-то это значит, главное — вспомнить её имя. Эй, как тебя, Ахилл? Пожалуйста, Ахи-и-ил. Пытается свистеть, кривит губы — забыл как. Вернее сказать, никогда не умел. Катенин наливает полстакана, потом, так и держа бутылку наперевес, задумывается и, спустя миг, быстро доливает всклень. Вяземский с трудом сдерживает ухмылку. Вдруг выясняется, что у него ужасно болит сердце. Он сдерживает ухмылку потому, что, если засмеётся в голос, — упадёт от боли в обморок. Чаадаев скучает, но он уже придумал остроту, и лишь ждёт удобного момента, чтоб устало её произнести. Раевский злится и беспокоен. Играет желваками. Всё внутри у него клокочет. Несносные люди, несносные времена! Бестужев разглядывает дам. Дамы разглядывают Бестужева: Вера, я тебя уверяю, это же тот самый Марлинский. Наконец, Пушкин. Пушкин верхом, Пушкина не догнать…»
Остроумные заметки о времени и нравах с ловкими аллюзиями на сегодняшний день. Как оказывается, русские классики Золотого века — зачастую были представителями военной элиты. Потому Прилепин рассказывает о творчестве литераторов через призму их военной службы. Как бы намекая — «поэтом можешь ты не быть», но воевать обязан.
«Иногда поручики воевали с турками, но зачем, отчего, с какой целью — снова никто не понимал. Что, в конце концов, им было нужно от турок? Наверное, турки первые начали. Или, скажем, финны — чего они хотели от финнов, эти поручики? Или — от шведов? А если, не приведи Господь, поручик попадал в Польшу и давил, как цветок, очередной польский бунт — об этом вообще не было принято говорить. Поручик наверняка попадал туда случайно. Он не хотел, но ему приказали, на него топали ногами: „А, может, тебя, поручик, отправить во глубину сибирских руд?“ — кажется, вот так кричали».
Тем не менее, отбросив шутки, Прилепин пускается в опасное путешествие, разбирая вирши классиков, анализируя их литературный стиль, попутно провожая автора на фронт какой-нибудь Русско-турецкой войны, разъясняя политическую обстановку и определяя место поэтического небожителя здесь в контексте времени, места и звания. Автор досконально, на основе различных документов, мемуаров, рассказывает предысторию «Золотого века» русской литературы. Позволяет увидеть что-то новое в стилистике знакомых с школьной скамьи стихов.
«Державинский стих обладает сразу двумя противоположными свойствами: он настойчиво увлекает читателя — и одновременно своей семантической алогичностью принуждает останавливаться. Это поэтические горки: бешеный разгон — и тут же, вдруг, с лязгом полозьев, торможение. Времени, в котором он жил, Державин был адекватен как никто иной».
Лейтмотив всей золотовековой прозы — это борьба с тиранией, поиск некой свободы, причем в абстрактном смысле и порою пустом, ведь своих крестьян редко кто отпустит, но вот памфлеты на царя — это всегда, пожалуйста. Это поколение, которое сражалось в 1812 году на Бородинском поле и вступило победителем в Париж, а оттуда, как вы знаете, на своих ботинках принесло в Россию масонскую заразу. Прилепин описывает, как либеральные иллюзии поколения Золотого века постепенно рушились вместе с судьбами людей. Сам автор определяет это произведение как публицистическо-философское. Но это не только история классиков, но и история России, ее войн, книга о геополитической стратегии нашей страны на протяжении веков. Ну, и о том, что поэт в России всегда больше, чем поэт.