Хотите себе «другой ад, взамен собственного?»
Новый роман флагмана левой прозы Захара Прилепина «Черная обезьяна» представляет собой на редкость сложную, неожиданную, просто потрясающую вещь. Носить ее в голове достаточно опасно, физически трудно, противно до рвоты, но все-таки жизненно необходимо. «Левых» аксессуаров почти нет; есть обреченность, брошенность и затерянность. Оптимисты могут заходить, но попрошу их быть максимально аккуратными.
Молодой журналист собирает по кусочкам мозаику «Недоростки»: пытается выяснить этиологию таинственных человеческих созданий, которые убили целый подъезд жителей в сугубо провинциальном городке. НТВшники пускали бы слюни на такое сырье. Личная жизнь героя неудачна и форматна. Ее сочно изобразил в одной из своих песен Федор Чистяков: «Любовь ушла и через день наступит голод. Этот сексуальный голод». Ну, вот творческий работник и утоляет пресловутый инстинкт, ссорится с женой и безуспешно пытается общаться с детьми. Он мрачно и с акцентом наверняка бы спел «I'm a loser baby, so why don't you kill me». Межличностные отношения, сперва, кажутся исключительно побочной сюжетной линией. Роман динамичен, и главное - смутно откроется через призму персонального восприятия мира и людей. Беспредметно и туманно, зато, чем меньше раскрытых деталей, тем интереснее самому создавать прибор, верно?
Журналистское расследование (достаточно условное) и дети-убийцы – это беллетристское прикрытие. «Черная обезьяна» одновременно напоминает и попсовый американский сериал «LOST», и конспирологический роман Дмитрия Быкова «Списанные», который, кстати, оказался с пророческим запалом. Такие абсолютно разные культурные продукты, несомненно. Смотрите: интрига мастерски держит в напряжении читателя/зрителя в течение долгого времени, до самого конца произведения, а финал…А что финал? Концовка не дает ясных и точных ответов на все многочисленные загадки, не открывает все тайные комнаты. Дает пощечину и показывает фигу. Может, дело не в увлекательных квестах, в чем-то другом? Да, второй раз потребления (для поверхностных) или осмысления (для вдумчивых) неизбежен. Интрига выглядит как прекрасный декор, приглашая нас оценить интерьер дома.
При чтении «Черной обезьяны» возникает четкий образ рассказчика. Он брутален, суров и непоследователен. «Поток сознания» его неистощим: дворовое детство, служба в армии, кошмарный сон… Сбивчиво и иллюзорно со всех сторон. Простите за невольную рифму. Повествование аритмично, нескладно, но кардиограмма хороша. Парадокс, да и только.
Очень много образцов современной русской литературы не обходятся без трэша – такого родного и горячего, как (здесь играет ваш воображариум). «Черная обезьяна» как-то незаметно закрепляет его. Вызывает отвращение то, что описание «чернухи» больше не вызывает отвращение. Легитимация прошла успешно, поздравляю.
Прилепин говорит о том, о чем не принято, расковыривая страшное бессознательное. Мир в труху, но путь еще, оказывается, долог.
А на днях я примерил слово «недоростки» к персонажам истории, известной под экспрессивным названием «Озверевшие ишаки». Но у Прилепина более глубокая метафора. Какая? Прочитайте, и, вполне возможно, вы сделаете глубоко личное откровение.
Артем Мельник, Apelcin.ru - 10-06-2011