Захар Прилепин: «Мы страна, которая нормальнее самых нормальных»
Известный российский писатель разъяснил, что считает российской национальной идеей, и рассказал о том, как люди живут «в контексте империи».
«АиФ» поговорил с известным писателем Захаром Прилепиным о том, нужно ли лечиться от «имперского комплекса», и о национальной идее России.
Сергей Грачёв, «АиФ»: Захар, буквально первые же два рассказа вашего нового сборника «Семь жизней» — это что-то такое ментальное, русское, присущее нам всегда?
Захар Прилепин: Едва ли я ставлю перед собой задачу, тем более, в этой, очень личной, книжке, как-то отразить «общество» и его настроения. Тем более что она писалась года три, и те рассказы, что вы назвали, написаны до «русской весны», Сирии, санкций и так далее.
С другой стороны, у меня есть один славный товарищ, который недавно написал: знаешь, говорит он, мне 36 лет, а жизнь моя ещё не началась, я ещё толком не родился. И я вдруг понял, что в моём поколении огромное количество таких людей: они ещё не родились, им, по сути, было не за чем, ничего такого тут не происходило, чтоб родиться, — текла какая-то более-менее невнятная жизнь. А потом вдруг как всё начало искриться, трескаться и грохотать — вроде уже и рождаться пора…, но сил уже нет.
Вот об этих странных состояниях наверное идёт у меня речь. О тех, кто успел родиться и знает, для чего это сделал. И о тех, кто не успел, и неизвестно, когда уже успеет.
Товарищ мой, к слову, привёл слова одного его знакомого философа, который заметил, что он, этот философ, дожил до определённого финала и дальше будет только воспроизводить себя — ничего нового не случится. Тут я ещё раз невольно всё это к себе примерил и подумал, что чувствую такую открытость пространства и такую неисчерпанность предстоящих путей, что слова философа к себе даже не могу применить. Жизнь такая огромная снова перед глазами — что воспроизвести можно бог или чёрт знает что. Жизнь куда больше и шире сегодня, чем в 17 лет. В семь раз как минимум. Посему да, «Семь жизней».
— Если не войны, то чего, на ваш взгляд, больше всего сегодня хотят русские? Что должно случиться, что должно произойти, чтобы произошло какое-то массовое отрезвление?
— Отрезвление? От чего? От того, что люди за тысячу лет привыкли жить в контексте империи? А от этого надо лечиться? Чтобы что? Стать «нормальной страной»? Мы нормальнее самых нормальных, знаете. Но то, что мы такая большая нормальная страна, с такой большой историей — тут ничего не попишешь.
— Не раз слышал от представителей нашей так называемой культурной элиты мысль о том, что если мы на что-то надеемся, чего-то хотим добиться, то нужно, жертвуя всем и вся, вкладываться сегодня в образование. Позиция не такая уж очевидная, особенно в нынешних условиях… Что думаете?
— У меня про это есть целая статья. Национальная идея России — это 25 миллионов сверхобразованных подростков, которые придут — верней, могли бы прийти — через 10–15 лет в большую жизнь. Но пока ситуация в образовании не настраивает на столь радужный лад, увы.
Сергей Грачёв
«Аргументы и Факты», 04.05.2016